На полях он древних сражений,
у брегов замерзшей реки.
Красное солнце в окне
греет, как в дни весны.
Но очень тоскливо мне —
вспоминаю ночные сны.
В вазе веточка сливы
чуть уже распустилась.
А я вышивать стыдливо
селезня с уткой пустилась.
Ветер насквозь продувает
рощу нашу со всех сторон.
В лад с тоской долетает
под луной крик озябших ворон.
Плачу, плачу о нем в ночи,
нитку как ни ровняю,
В иглу не вдеть у свечи —
слезы на нитку роняю.
Рядом находилась еще отдельная маленькая комнатка. Там, за свисающим пологом, была видна постель с подушками и стеганым одеялом. Все здесь было прибрано очень аккуратно, выглядело красиво и изящно. Перед пологом дымилась курильница, источавшая аромат мускуса, и горел светильник, заправленный благовонным маслом. Было светло, как днем. Здесь студент и девушка познали все радости взаимной любви. Но вот прошло несколько дней, и студент сказал:
— Еще в древности мудрецы говорили, что отец и мать всегда должны знать, где находится их сын. Вот прошло уже три дня, как я здесь, и родители мои, конечно, очень тревожатся. Наверно, только и высматривают меня на дороге. Я же веду себя совсем не так, как подобает почтительному сыну!
Девушка очень огорчилась, однако согласно кивнула. А студент Ли перебрался через ограду и отправился к себе домой. С тех пор не было дня, чтобы он не приходил к девушке и не оставался у нее до утра. Однажды отец сказал ему:
— Когда ты уходил утром и возвращался домой вечером, было ясно — постигаешь учение мудрецов о гуманности и долге. Теперь же ты уходишь в сумерки, а возвращаешься на рассвете. Ведешь себя как легкомысленный юнец. Это уж так. Дело ясное, как роса: залез в чужой сад да ломаешь там ветки сандала{28}. Ведь если об этом станет известно, все люди осудят меня за плохое воспитание сына. А если женщина еще из хорошей семьи, происходит из знатного рода, то твой недостойный поступок опозорит, конечно, и эту семью, обесчестит ее. Это ведь не пустяк. Отправляйся-ка ты поскорее в Ённам — приглядишь там за крестьянами. И не смей сюда возвращаться!
На другой же день отослал отец сына в уезд Ульчжу. А девушка каждый вечер выходила в сад встречать студента Ли, но он так и не пришел. Прошло несколько лун. Решив, что юноша заболел, Чхве велела служанке Хянъа тайком расспросить о студенте Ли у соседей. А те только и сказали:
— За какую-то провинность отец отослал студента в Ённам. Тому уж несколько лун!
Услышав об этом, девушка слегла от горя. Она совсем не вставала с постели, отказывалась от еды и питья. Даже речь ее стала бессвязной. И она так похудела, что стала просто кожа да кости. Родители ее были очень напуганы, выспрашивали, что у нее болит, но девушка, храня тайну, молчала.
Однажды родители заглянули в ее шкатулку и нашли там любовные стихи, которыми в прежние дни обменялись их дочь и студент Ли.
— Чуть было не потеряли нашу девочку! — всплеснули руками потрясенные старики. — А кто это такой студент Ли? — спросили они у дочери.
Тут уж девушка, ничего не скрывая, все подробно им рассказала. У нее то и дело перехватывало дыхание, когда она говорила:
— Батюшка и матушка! Вы взрастили меня и воспитали… Были бесконечно добры ко мне… И от вас ничего не скрою. Думаю, в отношениях мужчины и женщины любовь занимает очень важное место… Ведь недаром же еще в чжоуских песнях пелось о девушке, срывающей сливы и ожидающей свидания. А «Книга перемен» предостерегает от случайных связей… Я же оказалась податливой, словно ива. Забыла стихи об опавших тутовых листьях. Не сумела я обуздать весеннюю страсть, как говорится, прошлась по росе и подол замочила…{29} Попалась в сети, распутницей стала. Теперь люди тайком надо мной смеяться станут. Во всем только я одна виновата. И себя опозорила, и свою семью… Однако каким же коварным оказался этот юноша! Надкусил тайком ароматный плод и бросил. Да проживи я хоть тысячу жизней, обида моя не пройдет! Слабая и беспомощная, в одиночестве изнываю от тоски. Воспоминания о прошедшей любви день ото дня угнетают все сильнее, и жестокий недуг все более одолевает меня… Смерть уж близка. А умру — стану обиженным духом{30}. Батюшка и матушка! Если исполните мое желание, я останусь в живых. А пойдете наперекор — умру… Надеюсь там, у Желтых истоков, когда-нибудь снова встретиться со своим студентом Ли. А в другой дом — я поклялась — замуж не пойду!
Тут только отец и мать девушки поняли, чего жаждала ее душа. Они избавили дочь от докучливых расспросов о болезни, постарались ее успокоить. А утром послали в семейство Ли сватов с подарками. Ли-отец поспрашивал сватов о семействе Чхве, о его достатке, а потом сказал:
— Недостойный сын мой хоть и молод годами и легкомыслен, однако в ученье преуспел. К тому же и собой хорош. Надеюсь, придет день и он, как дракон, победоносно подымет голову. Думаю, настанет год, и он воспарит над землей, как феникс! Так что не хочу пока торопить его с женитьбой.
Сваты возвратились да так и передали слова старого Ли. Тогда Чхве снова послал сватов передать:
— Все люди восхищаются вашим драгоценным сыном. Наследник ваш превосходит талантами других юношей. Он теперь, как дракон, лежит свернувшись на дне пруда. Но разве он всегда останется там? А раз так, нужно поскорее заключить радостный союз. Как хорошо было бы породнить наши семьи!
— Я ведь тоже, — ответил Ли сватам, — в молодые годы держал в руках каноны и разные книги{31}. Но вот и старость пришла, ничего не достиг я, слуги мои разбежались, а родственники помогают мало. Живем, кое-как сводя концы с концами. А ваша семья богата, принадлежит большому, знатному роду. Могу ли я, бедный ученый, помышлять о женитьбе сына на вашей дочери? Не иначе как зря насплетничали вам о богатстве и знатности моей семьи!
И сваты опять доложили эти слова в доме Чхве. Чхве сказал:
— Свадебные подарки и все необходимые расходы для совершения обряда я беру на себя. Давайте же выберем счастливый день и, как водится, зажжем свадебные свечи!
Сваты передали это старому Ли. И Ли, подумав, согласился. Сразу же отправил он человека вызвать сына. Спросил юношу, хочет ли он жениться на дочери Чхве. А студент так обрадовался, что тут же сложил стихотворение:
Нас Лунный старик опять
повяжет своей тесьмой.
И не буду я куковать
одинокой кукушкой весной!
А девушка, услыхав о предстоящей свадьбе, стала мало-помалу выздоравливать. И она тоже сложила стихи:
Ныне судьба наша злая
доброй стала сменяться.
И клятвы, любовь былая
в браке теперь свершатся.
Наконец покинула ложе,
шпильки нашла и пряжку.
Будет же день, похоже,
встанем в одну упряжку!
Ну а потом был выбран счастливый день и совершен обряд бракосочетания. Крепко-накрепко связалась порвавшаяся было нить единой судьбы Ли и Чхве. Супруги очень любили друг друга и почитали, как почитают дорогого гостя. Чхве относилась к Ли точно так же, как Гуан относилась к Хуну{33}, как относилась супруга к Бао Сюаню. А студент Ли на другой год с блеском выдержал экзамен, занял высокий пост на государевой службе, и слава о нем дошла до дворца вана.
Но вот настал год с и н ч х у к, и в страну вторглись красноголовые. Разбойники захватили столицу, ван бежал в Покчжу. Красноголовые убивали людей, жгли дома, резали скот. Беззащитные люди в страхе спасались бегством, прятались кто куда. Мужья, жены, родственники теряли друг друга.
Ли, увлекая за собой жену, пытался укрыться в горах, но один разбойник заметил супругов и погнался за ними с обнаженным мечом. Самому Ли удалось скрыться, а жена его была схвачена разбойником. Красноголовый хотел ее изнасиловать, но Чхве с такой силой оттолкнула его, что он ее отпустил.
— Лучше убей, злобный дьявол! — в гневе крикнула женщина. — И пусть сожрут меня шакалы и волки. Да могу ли я спокойно позволить опоганить себя такому скоту?!
Придя в ярость, разбойник тут же убил женщину и разрубил ее тело на куски.
А Ли долго скрывался в безлюдной глухомани и едва жив остался. Прослышав же о том, что красноголовые разбойники полностью уничтожены, сразу возвратился к старому родительскому дому. Однако дом их дотла был сожжен бандитами. Тогда он пришел к дому жены. Некогда роскошная усадьба Чхве пребывала в запустении, на крытой галерее никого не было. Слышался лишь мышиный писк да карканье ворон. Убитый горем, Ли поднялся в павильон, где впервые встретился со своей будущей женой. Едва сдерживая слезы, он тяжело вздыхал. Так просидел Ли до захода солнца одиноко, в неподвижности, вспоминая о днях счастья, которые прошли, как сон.
Тем временем настала вторая стража. Взошла луна, осветив призрачным светом перила. Вдруг со стороны веранды послышались осторожные шаги. Шаги приблизились, и неожиданно появилась госпожа Чхве, его жена! Ли ведь знал, что она умерла, но горячая любовь заглушила сомнение.
— Ты жива! — воскликнул изумленный муж. — Где же ты была все это время?!
Жена взяла его за руки и, заливаясь горючими слезами, заговорила:
— Вы, супруг мой, знаете, что я, наложница, происхожу из хорошей семьи. С раннего детства я строго следовала родительским наставлениям, обучалась шитью и вышиванию, постигала поэзию и каллиграфию, учение о добродетели и долге. Однако в тишине и замкнутости женских покоев могла я разве знать, что происходит в мире? Но вот погляде