Возле Терема горного солнца
В лодке вновь не удастся уснуть —
Здесь прохлада вечерняя льется,
Наполняя отрадою грудь.
Зов кукушки печален и внятен.
Мир лучами луны осиян…
О судьба! Не богат я, не знатен,
Но зато возвратился в Цяньтан![9]
Когда наступило утро, он причалил к берегу и отправился бродить по знакомым с детства местам. Никого из старых друзей, с которыми он когда-то играл и катался верхом, в городе уже не было — никто не приветил его радостным восклицанием, никто не бросился к нему с распахнутыми объятиями. Опечаленный, побродил он по улицам и стал думать, куда же ехать ему дальше. И тут неожиданно повстречал он подругу беспечной юности Пэй Тао — красавицу из Зеленого терема, талантливую поэтессу, известную всем в Цяньтане под именем барышни Пэй. Девушка очень ему обрадовалась, пригласила к себе и приняла как самого дорогого гостя. Чжоу был растроган. Из уст его сами собой зазвучали стихи:
Когда на небе голубом
Лучи луны горят над нами,
Я вспоминаю отчий дом
И плачу горькими слезами.
Был путь тернист, далек и крут:
Осилишь горы — реки ждут…
Теперь дорога за спиною,
Но все переменилось тут —
Искал одно, нашел другое.
Твои стихи и голос твой
Цяньтану издавна знакомы…
Приходит вечер, чтоб росой
Омыть во тьме ступени дома.
На лице Пэй Тао отразилось неподдельное изумление.
— У вас поистине блистательный поэтический дар — вы не должны губить его, он принесет вам славу и богатство! Не понимаю, как вы можете уподобляться ряске, плавающей в тихой заводи!
Не получив ответа, она спросила:
— Вы женаты?
— Нет, — ответил Чжоу, смутившись.
Пэй помолчала немного и взглянула на него открыто.
— Я хочу, чтобы вы бросили свою лодку и поселились в моем доме. Я простолюдинка и не смею ни на что надеяться, поэтому сама найду вам достойную супругу.
Чжоу был очарован красотой Пэй, ее искренностью. Улыбнувшись, он сказал ей:
— Я очень благодарен тебе, только я и сам еще не знаю, чего я хочу.
В дружеских беседах незаметно прошел день. Когда же настал вечер, Пэй позвала служанку и велела ей проводить гостя в комнату для ночлега. Войдя туда, Чжоу увидел на стене белый лист, исписанный стихами. Содержание стихов поразило его. Он спросил служанку, кто это сочинил, и та ответила:
— Это писала наша барышня!
Вот эти удивительные строки:
Четырехструнку свою отложи.
Нежная песня пощады не знает.
Звуки мелодии так хороши,
Что лишь мгновенье — и сердце растает.
Сад зеленеет, и клумба цветет.
Мир облекла тишины поволока.
Новой весны наступает черед,
Я же, как прежде, совсем одинока —
Луны за лунами, из году в год.
Перечитав стихотворение дважды и трижды, Чжоу потерял душевный покой, мысли его пришли в смятение. Он попытался сочинить ответ на это стихотворение, стал подбирать рифмы, но они ускользали из сознания. Меж тем надвигалась ночь. Лунный свет залил сад, по-новому окрасив цветы. Чжоу бродил по комнате, тщетно пытаясь поймать ускользающие рифмы. Неожиданно он услышал чьи-то голоса, потом лошадиное ржание. Так же неожиданно все смолкло. Удивленный, он решил заглянуть к Пэй и узнать, что случилось. Вышел в сад, подошел к ее окну. За тонкими занавесками белым пламенем горит свеча, в комнате одна лишь Пэй, она разложила перед собой бумагу и пишет поэму о девушке и ее милом — видимо, только начала и еще не закончила. Чжоу растворил двери, остановился на пороге.
— Если хозяйка дома слагает стихи, может ли гость сочинить две-три строки ей в помощь?
Пэй сделала вид, что рассердилась.
— Видно, гость сошел с ума!
Чжоу отвечает ей в лад:
— Гость был нормальным человеком, это хозяйка свела его с ума!
Пэй улыбнулась и разрешила ему приписать несколько строк к ее стихам. И вот что у них получилось:
В саду — бескрайняя тишина,
Весна воцарилась тут.
Над садом в небе висит луна,
И ярко цветы цветут.
Вдруг вижу: милый в моем окне —
Усталый, в плену забот,
По саду, словно в глубоком сне,
Он мимо цветов идет.
В страну бессмертных, к горе Пэнлай
Он брел через глухомань.
Кто ж знал, что он приплывет в наш край
С волной реки Фаньчуань?
Проснувшись, слышу: зовя рассвет,
Хор птичий заголосил.
Исчез мой милый. Лег первый свет
На брусья красных перил.
Отложив кисть, Пэй встала, налила из узкогорлого кувшина бокал светозарного вина и поднесла Чжоу. Однако Чжоу отставил бокал — его прельщало вовсе не вино, а сама Пэй. Девушка догадалась о его чувствах, подсела к нему и рассказала о себе все без утайки:
— Я происхожу из знатного рода; дед мой занимал в Цюаньчжоу высокую должность, но чем-то не угодил властям и был разжалован в простолюдины — с тех пор его потомки живут в позоре и нужде, путь наверх им прегражден навсегда. Я рано потеряла родителей и скиталась по чужим людям — они относились ко мне сердечно, и я не могу не помянуть их добрым словом. Когда я подросла, меня отдали в Зеленый терем, где я по сей день вынуждена развлекать песнями и стихами праздных гуляк. Когда же остаюсь я одна, я любуюсь цветами в своем саду — и лью горькие слезы о своей судьбе, гляжу на луну — и предаюсь безрадостным думам. Сегодня Небо подарило мне встречу с вами — я полюбила вас за красоту и талант и решила посвятить вам всю свою жизнь. Одной лишь просьбой обременю вас: когда в недалеком будущем свершите вы великие деяния и добьетесь заслуженной славы и знатности, помогите мне покинуть навсегда Зеленый терем, дабы возродить доброе имя моих предков! И если даже потом вы бросите меня и никогда больше ко мне не вернетесь, я все равно буду благодарна до конца дней своих и буду неустанно прославлять вашу великую милость!
Она кончила — и слезы дождем хлынули из ее глаз. Чжоу стало жаль бедную девушку, он обнял ее, вытер ей рукавом щеки и сказал:
— Я докажу тебе, что я настоящий мужчина. Обещаю исполнить твое желание. Я бы и сам сделал это, даже если бы ты меня об этом не просила.
Пэй улыбнулась сквозь слезы.
— Какой-то поэт сказал однажды: «Женщина на дело решится — сперва подумает, мужчина на дело решится — потом передумает». А помните историю Ли И и Хо Сяоюй? Если вы действительно обещаете помочь мне, напишите об этом!
С этими словами она протягивает ему кусок белого шелка, и Чжоу пишет на нем:
Зеленая гора о старости не знает,
А в голубой реке всегда журчит вода,
Луну не погасить, она весь век сияет —
Уверенная в них, ты верь и мне всегда!
Пэй прочитала внимательно, свернула шелк и спрятала его у себя на поясе.
Настала ночь, и это была ночь их любви, и они любили друг друга жарче и нежнее, чем молодой Цзинь и любезная его сердцу Зимородочка или юный Вэй и его возлюбленная Прелестница…
Утром Чжоу спросил между прочим, чьи это голоса раздавались в саду накануне.
— Неподалеку отсюда, за ручьем, — ответила Пэй, — высится богатая усадьба. Когда-то ею владел первый министр Лу, а теперь там живет его вдова с сыном и дочерью. Иногда вдова устраивает званые вечера и приглашает меня спеть и станцевать ее гостям. Вчера она как раз прислала за мной слугу, но я принимала вас, поэтому сказалась больной и не поехала к ней.
С этого дня Чжоу, увлеченный девушкой, проводил с ней все свое время, ни с кем другим не виделся, никуда не отлучался. А Пэй услаждала его вином, стихами и игрой на комунго.
Как-то раз незадолго до обеда кто-то постучал в ворота и спросил, дома ли барышня Пэй. Это был слуга вдовы первого министра, он привез письмо: «Сегодня я устраиваю небольшой пир, без Вас он состояться не может, поэтому посылаю за Вами слугу и коня. Прошу Вас не отказываться и приехать». Пэй показала письмо Чжоу.
— Если знатная дама приглашает вторично, отказываться неудобно — я должна ехать.
Она привела в порядок прическу, наложила румяна и пудру, переоделась и пошла. Чжоу просил ее вернуться до ночи. Он проводил ее до ворот и все повторял свою просьбу. Пэй легко, словно ласточка, вспорхнула в седло — и конь помчался, словно дракон, и вскоре они исчезли из виду в зарослях ив.
Оставшись в одиночестве, Чжоу никак не мог занять себя чем-либо и в конце концов решил последовать за Пэй. Он вышел за ворота, свернул налево, дошел до арочного моста через ручей и увидел на пригорке высокий дом, который, казалось, упирается прямо в небо. С первого взгляда было ясно, что это дом большого вельможи: искусной резьбой украшены перила, круговая терраса обрамлена зелеными ивами и красными цветами абрикоса. Из окон дома доносились звуки свирели и цитры, а когда музыка умолкала, слышались веселые возгласы и смех. Меряя шагами мост, Чжоу сложил стих и записал его на столбе:
Солнечный пруд посреди ракит.
Рядом — высокий дом.
Как черепица весной горит
Под каждым ярким лучом!
Прикосновенья ветра чисты,
В них — голоса людей.
Я опечален: скрыли цветы
Лицо любимой моей.
Как бы я стать хотел мотыльком —
Тем, что порхает в цветах:
Может свободно влететь он в дом
Без зова при всех гостях.
Я одинок. Я стою и жду,
Надо — прожду века,
И от лучей в голубом пруду
Только острее тоска.
Пока он размышлял, ждать ему Пэй на мосту или возвращаться домой, солнце склонялось все ниже, и вскоре зеленые холмы окутались вечерней дымкой. Но вот в воротах усадьбы показались молодые девушки на конях: седла украшены золотом, уздечки яшмой, блеск драгоценных камней слепит глаза. Чжоу спрятался в пустом доме на краю дороги и стал высматривать Пэй среди всадниц. Но ее там не было. В голову ему полезли дурные мысли. Все же он вернулся на мост и решил ждать ее там. Надвигалась ночь, в двух шагах ничего уже не было видно.