Западная Украина в 1921–1938 гг.
К 1922 г. территория современной Украины была разделена не только между СССР и Польшей, но также Румынией (захваченная в 1919 г. Буковина, часть Бессарабии) и Чехословакией (Закарпатье, присоединенное в 1919 г.).
В Польше проживало около 4,3 миллионов украинцев, в Румынии 580 тысяч. Около 200 тысяч украинцев уехали в Западную Европу и Америку.
В сентябре 1921 г. на населенных преимущественно украинцами территориях Польского государства были созданы воеводства – Львовское, Тернопольское и Станиславовское в Восточной Галиции и Волынское, Полесское и Новогородское на территории бывшей Российской империи. Конституция Польши, принятая за день до подписания Рижского договора – 17 марта 1921 г., гарантировала права национальной автономии для украинцев и других меньшинств.
Совет Антанты планировал настаивать на автономии Восточной Галиции и соглашался пока лишь на оккупацию ее Польшей. Но в феврале 1922 г. Франция заключила с Польшей нефтяную конвенцию, и французская позиция в отношении польских претензий смягчилась. В июне 1922 г. сейм Польши отклонил идею введения территориальной автономии в Восточной Галиции. Хотя это противоречило решениям Версальской конференции, 14 марта 1923 г. Совет послов Антанты санкционировал передачу Польше всех территорий, которые она получила по Рижскому договору 1921 г.
В знак протеста против этого 18 марта во Львове состоялся митинг украинцев, на котором Ю. Романчук зачитал «присягу», провозглашавшую стремление к соборному Украинскому государству.
Накануне принятия решения Совета послов, 13 марта 1923 г. Нарком иностранных дел РСФСР Чичерин заявил: «Если участь Восточной Галиции, населенной той же народностью, что и союзная России Украина, будет решена без участия советских республик, то результатом всего этого явится возникновение новых очагов для столкновений в будущем.
Невозможно предположить, что украинский народ может оставаться равнодушным к судьбе украинцев, проживающих в Восточной Галиции. Если по Рижскому договору Россия и Украина отказались от своих прав на территории, расположенные на западе от их новой границы с Польшей, то это нисколько не означает, что судьба этих территорий для них безразлична».
Опасения по поводу прав украинского населения в польском государстве оказалось небезосновательными. Проходило переселение на земли Галиции польских землевладельцев (осадников) – около 200 тысяч человек. Эти люди пользовались покровительством властей, получали 45 га. Земли – в совокупности свыше 400 тысяч га земли – и это в регионе с аграрным перенаселением.
Украинские служащие получали службу в западной Галиции, где не говорили по-украински. В 1925 г. протесты привели к отказу от этой практики. В 1924 г. усилилась полонизация украинских школ. В 1932 г. на Волыни осталось 4 украинские школы.
В то же время в 1930 г. в польском государстве действовало 60 украинских издательств и 120 газет.
Западная Украина представляла собой преимущественно аграрный регион, в промышленном отношении более отсталый, чем Восточная Украина до первых пятилеток (и тем более после них). Только 15 % предприятий Западной Украины имели более 20 рабочих. Эти относительно крупные предприятия нефтедобывающей, химической и деревообрабатывающей промышленности принадлежали преимущественно польскому и зарубежному капиталу. Украинские предприниматели занимали сильные позиции в кооперации. Довоенный уровень производства в регионе восстановился к концу бума 20-х гг., но в период Депрессии снова упал.
Сближению поляков и украинцев служила Греко-католическая церковь и созданные ей общественно-культурные организации. За дружбу украинского и польского народов выступало созданное бывшими петлюровцами в 1931 г. Волынское украинское объединение (ВУО). ВУО поддерживало двуязычие в системе просвещения.
Крупнейшей украинской политической организацией стало Украинское национально-демократическое объединение (УНДО) – бывшая Украинская национально-демократическая, затем украинская народно-трудовая партия – переименована в УНДО 11 июля 1925 г. Сначала УНДО выступало за независимость, но с 1932 г. – за национально-культурную автономию.
В июне 1920 г. радикальные ветераны Украинской галицийской армии создали Украинское войсковое объединение во главе с Е. Коновальцем. С 1922 г. УВО перешла к подпольной вооруженной борьбе против Польши, поджигая хозяйства осадников и нападая на полицию, совершая экспроприации и террористические акты. Кроме УВО действовали и другие радикально-националистические организации (Западноукраинская революционная организация и др.).
Проблема консолидации украинского национализма обсуждалась на двух конференциях в 1927–1928 гг. Наконец, 28 января-3 февраля 1929 г. на Конгрессе украинских националистов в Вене была создана Организация украинских националистов (ОУН). Устав ОУН провозглашал, что «Нация является наивысшим типом людского сообщества». Полноправным участником истории нация могла стать только с помощью собственного независимого государства: «Через государство стает нация полным членом мировой истории, поскольку только в государственной форме своей жизни она занимает все внутренние и внешние признаки исторического субъекта».
Устав ОУН предлагал проект будущего «устроя» Украины: «Во время освободительной борьбы только национальная диктатура, созданная в ходе национальной революции, сможет обеспечить внутреннею силу Украинской Нации и наибольшую способность чинить отпор наружу». После завершения борьбы за независимость: «во главе упорядоченного государства станет, призванный представительным органом, глава государства, который назначит исполнительную власть, ответственную перед ним и наивысшим законодательным телом». При этом «каждый край будет иметь свой представительский законодательный орган, созванный местными организованными общественными слоями («верствами») и свою исполнительную власть».
Программные положения ОУН были развиты в вышедшей в 1935 г. книге идеолога ОУН Н. Сциборского «Нациократия». Сциборский видел одну из важнейших задач украинского национализма в борьбе против «особенности московского духа и психологии». В них глубоко укоренены элементы мистики, дающие им то харак тер пассивной «стоящей воды», то вновь быстрого стихийного бешенства».
Сциборский, а за ним и ОУН видит социально-экономическое будущее Украины в виде государственного синдикализма, который включает объединение работников в государственные профсоюзы, представленные в законосовещательном Всеукраинском хозяйственном совете, экономическое планирование. Эта система, соответствующая канонам фашизма, в качестве надстройки имела однопартийную диктатуру ОУН.
ОУН резко выступила против примиренчества УНДО, но ее главным противником помимо поляков были коммунисты. В середине 20-х гг. росло влияние подпольной Компартии Западной Украины (КПЗУ), только формально подчинявшаяся компартии Польши. Но ее численность не достигала 5 тысяч человек. В 1928 г. часть партии выразила недовольство гонением «шумскизма», что вызвало раскол. Расколы и чистки КПЗУ продолжались и в дальнейшем, сопровождаясь обвинениями в сотрудничестве с польской агентурой и УВО. Между сторонниками КПЗУ и ОУН происходили столкновения, но иногда – и контакты против общего врага – Польши. Выезжавшие в СССР западноукринские коммунисты репрессировались по подозрению в связях с УВО и шпионаже, а в 1938 г. партия была ликвидирована.
Набеги националистов на польских землевладельцев вызвали жесткую репрессивную реакцию польских властей. В сентябре-ноябре 1930 г. Польские власти провели «пацификацию» (замирение) украинских сел, сопровождавшуюся сожжением домов и сгоном крестьян с земли, наложением контрибуции и порками. В ходе этой кампании погибли люди. Разорение украинских сел в результате пацификации, мировой экономический кризис и неурожаи привели к недоеданию части украинских крестьян в 30-е гг.
В отместку за пацификацию оуновцы сумели 15 июня 1934 г. убить министра внутренних дел генерала Б. Перацкого. В 1935–1936 гг. в Варшаве и Львове прошли процессы над оуновцами, в том числе – руководителя краевой (западноукраинской) организации С. Бандеры. Эти процессы только подняли авторитет организации среди украинцев.
В 1933 г. оуновцами был убит сотрудник советского консульства во Львове. После убийства 23 мая 1938 г. Е. Коновальца агентом НКВД обострились противоречия между эмигрантской и западно-украинской структурами ОУН и их лидерами А. Мельником и С. Бандерой.
В августе 1939 г. в Риме состоялся II съезд ОУН, поддержавший в качестве лидера (проводника) Мельника. Но итоги съезда не были признаны частью организации во главе с Бандерой. В феврале 1940 г. оформилась ОУН-революционеров, которую принято также называть ОУН-бандеровцев (ОУН-Б) или просто ОУН, наряду с ОУН-М (мельниковцев). Свой II съезд ОУН-Б провела в Кракове в апреле 1941 г.
Он принял программные решения, в соответствии с которыми ОУН бореться за «суверенное соборное Украинское государство», которое должно «обеспечить украинскому народу свободную жизнь и полное и всесторонние развитие всех его сил». Программа выступила за равноправие украинцев (но не всех жителей Украины), создание «профессиональных организаций, построенных на основе продукционного солидаризма и равноправия всех работающих», национализацию тяжелой промышленности и транспорта, введение пенсий, бесплатной медицины, помощь матерям и детям, бесплатное образование, за «уничтожение чужих разлагающих влияний», постепенный отказ от колхозов, который не угрожал бы «разрушением хозяйственной жизни».
«Бандеровцы» настаивали на том, что независимая Украина должна возникнуть сразу по обе стороны Советско-польской границы.
Бандеровцы численно преобладали над мельницовцами во всех регионах Западной Украины, кроме Буковины. Обе организации выступали с крайне националистических и ксенофобских позиций, за национал-авторитарное устройство будущей Украины. Принципиальных разногласий между двумя ОУН не было. Бандеровцы были несколько более радикальны, а мельниковцы более последовательно ориентировались в своей политике на Германию. Но в этот период и бандеровцы считали Германию своим союзником. В 1938 г. политика Германии стала играть всевозрастающую роль в судьбе Украины.
Украинский фактор в международном кризисе 1938–1939 гг.
Во время судьбоносных событий 1938–1939 гг., которые привели к большой войне в Европе, Украина не была субъектом международных отношений. Тем не менее, «украинский вопрос» играл важную роль в отношениях СССР и западных государств.
15 марта 1939 г. Гитлер захватил Чехию. Сначала британский премьер отнесся к этому событию спокойно – он выступил в парламенте и, несмотря на явный акт агрессии, защищал Мюнхенскую политику, высказал очень осторожные упреки в адрес Гитлера и сделал вывод: «я должен горько сожалеть о том, что теперь произошло. Но не будем на этом основании отклоняться от нашего курса». Однако 17 марта мюнхенская риторика была оставлена, и премьер-министр Великобритании стал обвинять Гитлера в обмане и грозить ответными мерами. «Чуть ли не за один день Чемберлен перешел от умиротворения к открытым угрозам», – не без удивления пишет депутат-консерватор Л. Эмери. Что случилось?
Чтобы понять это, полезно вернуться на несколько месяцев назад. Мюнхенский сговор резко ослабил правительство Чехо-Словакии. 11 октября 1938 г. в населенном украинцами Закарпатье было создано автономное правительство А. Бродия, которого из-за провенгерской ориентации 26 октября заменил лидер Христианско-демократической партии А. Волошин.
Германия демонстрировала двойственную политику, не желая ссориться с Польшей и Венгрией, но в то же время пока приберегая Карпатскую Украину от аннексии. Как формулировал МИД в инструкции посольствам, «Мы относимся сдержанно к Карпатской Украине. Общую венгерско-польскую границу не поддерживаем, но не выступаем активно против польско-венгерских устремлений».
2 ноября 1938 г. министр иностранных дел Германии И. Риббентроп огласил результат первого Венского арбитража: Венгрия получила Ужгород, но не весь регион, где сохранилась украинская автономия в составе ЧСР со столицей в Хусте. В крае был установлен авторитарный режим во главе с А. Волошиным, 20 января 1939 г. были распущены все партии, кроме Украинского национального объединения (УНО). Не удивительно, что на выборах в Сейм 13 февраля УНО получило подавляющее большинство голосов. Была создана местная армия, «Карпатская сечь» в 2000 бойцов.
В ноябре 1938 – марте 1939 гг. дипломатические круги оживленно обсуждали информацию о подготовке Гитлером похода на Украину. Министр иностранных дел Великобритании Э. Галифакс писал в конце января: «Сначала казалось – и это подтверждалось лицами, близкими к Гитлеру, – что он замышлял экспансию на Востоке, а в декабре в Германии открыто заговорили о перспективе независимой Украины, имеющей вассальные отношения с Германией». 30 ноября советник Н. Чемберлена Г. Вильсон не без злорадства говорил советскому послу И. Майскому: «следующий большой удар Гитлера будет против Украины. Техника будет примерно та же, что в случае с Чехословакией. Сначала рост национализма, вспышка восстания украинского населения, а затем освобождение Украины Гитлером под флагом самоопределения». Сталин тоже опасался карпатской «букашки», которая с помощью Гитлера хочет «присоединить к себе слона», то есть всю Украину.
Как известно, Закарпатье не имело общей границы с СССР. Каким образом оно могло стать «украинским Пьемонтом»? И в Москве, и в Берлине прекрасно понимали, что это возможно в случае соглашения Германии с Польшей. Причем, если для Германии это была тема для переговоров, то для СССР – повод для подозрений. И основание для них давали не только дружеские германо-польские отношения 1934–1938 гг. и злорадные рассуждения британцев, но и другая разведывательная информация. Так, например, со ссылкой на итальянских дипломатов советские разведчики сообщали еще в мае-июле 1938 г., что не позднее января 1939 г. на СССР будет произведено нападение широкой коалиции от Великобритании до Японии. При этом основной удар будет нанесен Германией через территорию Польши. После этого Украина будет разделена между Польшей и Германией. Скорее всего, информация (дезинформация) итальянцев отражала надежды Муссолини, которые сбылись лишь отчасти и приватно обсуждались с немецкими и британскими кругами. В части «украинского вопроса» для участников этих бесед было очевидно одно: заигрывание с украинскими националистами не означает, что Германия и Польша допустят создания даже формально независимого украинского государства. Однако передача Польше правобережной Украины позволяла вернуться к старой идее, которую раньше поддерживал Пилсудский – создание формальной федерации с участием Украины и Литвы.
Итак, проект «решения украинского вопроса» как повода для раздела СССР, в конце 1938 г. казался вполне реальным и Москве, и Лондону. Но решение должен был принимать Берлин, а намерения Гитлера оставались неясны.
15 марта, сразу после оккупации Чехии, Сейм Карпатской Украины провозгласил независимость и избрал президентом А. Волошина. Однако Венгрия, еще 12 марта получив от Гитлера свободу рук, 14 марта развернула наступление на Хуст. Вопреки ожиданиям, Гитлер не заступился за Карпатскую Украину, а сечевики не смогли оказать серьезного сопротивления венграм и 16–17 марта были разбиты.
Впрочем, в среде украинской эмиграции при объяснении этого поражения всплывала и «немецкая тема». Командовавший сечевиками бывший австрийский офицер Р. Ярый считался «слепым орудием немцев», а сама Карпатская сечь создавалась при содействии немцев, и затем ее кадры были трудоустроены на оккупированной немцами территории. Однако нет данных о прямой команде немцев своим подопечным командирам проиграть сражение с венграми. Закарпатская Украина не имела шанса долго противостоять Венгрии, находясь в полной изоляции и имея рядом враждебные Польшу и Румынию.
Отказ Гитлера от «решения украинского вопроса» в ближайшее время произошел раньше, но до марта 1939 г. об этом не было известно даже в узких берлинских кругах. Сигналы о том, что Гитлер может пойти не на восток, а на запад, в Лондоне увязывались с отказом от «украинской игры» (о чем в январе тоже писал Галифакс). «Украинский вопрос» стал политической лакмусовой бумажкой, позволявшей, как казалось, оценить намерения Гитлера.
Решение Гитлера зависело от позиции Польши. Перемены в настроении поляков наметились после Мюнхена, когда нацисты перешли от «судетской проблемы» к «данцигской». Гитлер, верный своей политике возврата всех населенных немцами земель, намеревался присоединить контролировавшийся Польшей Данциг и разделявший Рейх польский балтийский коридор. Поскольку Польша считалась дружественным государством, немцы были готовы найти ей компенсацию за чужой счет. Очень скоро стало ясно, что поляки не хотели бы создавать украинское государственное образование да же под своей эгидой. Не отказыва ясь публично от у краинской игры, Гитлер был готов легко пожертвовать ей ради союза с Польшей в решении более важных для него вопросах. Но пока украинская карта могла играть и против поляков. В Варшаве опасались раскручивания «украинского вопроса» не меньше, чем в Москве.
24 октября 1938 г. Риббентроп предложил Польше совместную политику в отношении СССР на базе Антикоминтерновского пакта. Германия обещала не создавать марионеточное украинское государство в Закарпатской Украине. За все это Польша должна была согласиться на передачу Германии Данцига и создание экстерриториального немецкого шоссе и железной дороги, соединяющей две части Рейха.
Риббентроп был готов обсудить и более выгодные варианты: обмен балтийского побережья на черноморское – за счет СССР и безо всякой независимой Украины. Выход Польши к Балтийскому морю можно подыскать было за счет стран Балтии. Восстановление границ Речи Посполитой начала XVIII в. было заманчивой перспективой. Но удовлетворят ли немцы территориальные притязания Польши к СССР и Литве, обеспечив выход к морям, или, напротив, создадут новое украинское государство – это вопрос будущего. А балтийское побережье собираются отобрать уже сейчас. Судьба Чехии показывала, что быть сателлитом Германии небезопасно. Польша стремилась показать Гитлеру, что она все же не Чехия. Польские руководители решили, что слишком рискованно менять имеющийся выход к морю на «шкуру неубитого медведя» СССР. И отказали Германии, сделав ставку на свои союзнические отношения с Великбританией и Францией.
Еще в ноябре германское руководство надеялось, что в случае «советско-германского конфликта Польша будет на нашей стороне». Но во время рождественских каникул Гитлер склонился к мысли, что Польша не станет участвовать в его смелых проектах перекройки восточной Европы, а это меняло направление следующего удара. 8 марта 1939 г. Гитлер сообщил ближайшему окружению о намерении сначала сокрушить Запад, а уже потом уничтожить СССР. В апреле началось создание плана «Вейс», и пошел обратный отсчет германского нападения на Польшу.
Несмотря на отказ от использования «украинского вопроса» в публичной политике, германское руководство не сбросило со счетов украинских националистов. До июля 1941 г. они не понимали, что Германия в любом случае не собирается содействовать делу украинской незалежности, и готовы были видеть в Гитлере союзника, а не просто господина. 15 августа 1939 г. абвер сформировал из членов ОУН диверсионно-повстанческое подразделение во главе с членом Главного провода Р. Сушко для организации восстаний на Западной Украине. Услуги этого подразделения не понадобились, но позднее оуновцы продолжили службу в охранных подразделениях в районах, примыкающих к СССР, что не могло не нервировать советскую сторону.
В Лондоне события 15–17 марта 1939 г. были восприняты под углом зрения прежней информации о намерении Гитлера использовать «украинскую игру» против СССР. Отказ Гитлера от похода на Украину был своего рода сигналом, что Гитлер может развернуться на Запад.
Узнав о произошедшем, Чемберлен сменил милость на гнев. В речи 17 марта 1939 г. Чемберлен сделал вид, что отказывается от политики умиротворения. 31 марта он предоставил Польше гарантии вступления Великобритании в войну, если страна подвергнется «прямой или косвенной агрессии». Под косвенной агрессией понималось то, что случилось с Чехо-Словакией в 1939 г. После захвата Албании Италией гарантии были предоставлены балканским странам.
Британское предложение гарантий и одновременный ультиматум со стороны Германии 21 марта 1939 г. поставил Польшу перед выбором – либо превращение в германского сателлита, либо «равноправная» дружба с Западом. Дружить с Западом было почетнее, чем с Гитлером. Но ориентация на Великобританию делала союз Германии и Польши против СССР невозможным. Гитлеру не нужен был союзник, который управляется из Лондона. За шесть дней до нападения Германии на Польшу 24 августа Геринг говорил польскому послу Липскому: «Решающее препятствие для дружественных отношений между Рейхом и Польшей – не данцигский вопрос, а союз Польши с Англией».
Одновременно с политикой «гарантий» Великобритания и Франция стали «размораживать» свои отношения с СССР, что позволило начать англо-франко-советские переговоры июля-августа 1939 г. в Москве. Но эти переговоры зашли в тупик из-за проблемы прохода советских войск через Польшу. Как и в случае с политическими переговорами, в центре внимания оказался чехословацкий опыт. В 1938 г. СССР был готов оказать помощь жертве агрессии, но Красная армия не могла пройти на поле боя через территорию Польши. В новых условиях поляки твердо встали на защиту своих границ против СССР. И причиной неуступчивости во многом был все тот же «украинский вопрос». Польский главнокомандующий Э. Рыдз-Смиглы заявил: «независимо от последствий, ни одного дюйма польской территории никогда не будет разрешено занять русским войскам». Подразумевались как раз украинские и белорусские «дюймы» территории «Речи Посполитой». Несмотря на то, что СССР признавал легитимность границ, определенных Рижским договором 1921 г., советская сторона оспаривала полный суверенитет Польши над западно-украинскими землями, требуя предоставления им автономии. То, что Польша отказалась предоставить автономию национальным меньшинствам, подрывало легитимность ее владения западной Украиной и Западной Белоруссией, по крайней мере, в глазах СССР.
Тупик в переговорах с Великобританией и Францией толкал Сталина к сближению с Германией. 19 августа советское руководство уступило немецким ухаживаниям, и путь к визиту министра иностранных дел Германии И. Риббентропа в Москву был открыт. В ночь с 23 на 24 августа между ним и наркомом иностранных дел СССР В. Молотовым был подписан советско-германский пакт о ненападении. Наиболее спорным документом, принятым 23–24 августа 1939 г., и с правовой, и с этической точки зрения является секретный протокол. Нас интересует в данном случае его положения, касающиеся территории Украины. В советскую сферу влияния входили восточная часть Польского государства и Бессарабия. Интересно обратить внимание на различия с советско-германскими документами, подписанными 28 сентября 1939 г. Важнейших различий два. Во-первых, в августе речь идет не о территориальном разделе, а о сферах влияния. Во-вторых, разграничение этих сфер проходит по ядру польского государства («примерно по линии рек Нарев, Висла и Сан»), а 28 сентября СССР уже не претендовал на земли, лежавшие за линией Керзона (за исключением стратегически важного Белостокского выступа). При этом 23 августа представители СССР и Германии не исключали, что Польское государство в урезанных границах будет сохранено. Тогда понятно, что СССР должен включать часть этого будущего польского государства в свою сферу влияния (а не в свою территорию), чтобы не отдавать его полностью под опеку Германии. Как бы ни сложилась судьба Польши, Сталин уже 23 августа 1939 г. взял курс на объединение Украины и Белоруссии в составе СССР.
Воссоединение Украины
1 сентября 1939 г. немецкие войска вторглись в Польшу, 3 сентября в войну вступили Великобритания и Франция. К 17 сентября стало ясно, что Великобритания и Франция не оказали своему союзнику реальной поддержки, что их гарантии оказались блефом, а объявленная ими война Германии – это «странная война». Польское государство потерпело поражение в борьбе с Германией один на один, и Гитлеру не зачем было его сохранять. Секретный протокол 23 августа уже стал устаревать. Стали меняться и планы Сталина.
До 17 сентября Сталин тянул со «вступлением в игру», демонстрируя всему миру, что не участвует в германо-польской войне. Это нервировало германское руководство, оказавшееся единственным агрессором. Встал даже вопрос о том, что делать с восточной частью Польского государства, входящего в советскую сферу интересов, если СССР так и не введет туда войска. 12 сентября Риббентроп говорил Кейтелю и Канарису о возможности создать там украинское государство (правда пока невраждебное СССР). Лидер ОУН А. Мельник с подачи Канариса стал готовить коалиционное правительство для Галиции.
Но 17 сентября армия СССР перешла границу. Польскому послу в Москве была вручена нота с официальным объяснением советских действий: «Варшава как столица Польши не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что польское государство и его правительство фактически перестали существовать». В действительности правительство продолжало жить и работать в Коломые близ румынской границы. Использовались аргументы, введенные в дипломатический оборот Чемберленом после распада Чехословакии. Если государство распалось, то и договоры с ним не действуют: «Тем самым прекратили свое действие договора, заключенные между СССР и Польшей». Это был главный тезис, ради которого нужно было сообщать об «исчезновении» польского правительства. Далее вступали в силу ключевые для советской внешнеполитической пропаганды мотивы безопасности: «Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам». Поставив под сомнение нейтралитет СССР в развернувшейся войне, Молотов обратился к национальным целям действий Советского Союза. «Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, остались беззащитными»… «В виду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии». Изменение задач от взятия под контроль половины Польского государства к «взятию под защиту» только украинцев и белорусов происходил постепенно, поскольку часть территорий, населенных преимущественно поляками, оставалась в советской сфере влияния: «Одновременно советское правительство намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью».
Белорусский и Украинский фронты, охватывая территорию востока Речи Посполитой с севера и юга, встретили несоизмеримо меньшее, чем немцы, сопротивление слабых польских сил, еще оставшихся в этом регионе.
Украинское и белорусское население, недовольное политикой польской власти, массами выходило на улицы, демонстрируя радость по поводу прихода Красной армии. Часть жителей, конечно, не радовалась, но с протестом не выходила.
Утром 19 сентября советские войска начали штурмовать Львов, куда подошли также немецкие войска. 20 сентября немецкое командование отвело свои войска от Львова, а 22 сентября польский гарнизон капитулировал.
19 сентября было опубликовано советско-германское коммюнике, в котором о вооруженных силах СССР и Германии говорилось: «Задача этих войск… заключается в том, чтобы восстановить в Польше порядок и спокойствие, нарушенное распадом собственного государства, и помочь населению Польши переустроить условия своего государственного существования». Но Сталин предпочитал провести раздел не собственно Польши, а многонациональной Речи Посполитой – отделить районы, населенные поляками, от районов, населенных белорусами и украинцами. Об этом 19 сентября был проинформирован Шуленбург. 25 сентября Сталин лично объяснил Шуленбургу свои мотивы. Раздел собственно польского населения может вызвать трения между СССР и Германией. Поэтому можно обменять польскую часть советской сферы влияния до Вислы на Литву.
Сталин умолчал о других мотивах. Не претендуя на захват части Польши, Сталин искусно уклонялся от обвинения в агрессии. Агрессию совершила Германия, а СССР просто взял под защиту народы, большая часть которых проживает в СССР. На территории, населенные преимущественно поляками Советский Союз не покушается.
28 сентября Варшава пала. В этот день Германия и СССР заключили договор о дружбе и границах. Стороны провозглашали стремление обеспечить «мир и порядок», «мирное сосуществование народов» и делили территорию Польского государства по новой линии. Приехавший в Москву Риббентроп встретил более теплый прием, чем раньше, но торговались по-прежнему долго. Камнем преткновения стали районы Сувалок, нижнего течения реки Сан и Августовские леса. Немцам был нужен лес и нефтепромыслы. В отношении остальных требований Сталин был неумолим, ссылаясь на то, что территории «обещаны украинцам». Что же это за «украинцы», которым были обещаны территории, и которые прямо-таки «держали Сталина за горло», не давая ему идти на уступки немцам? Однако за этой фигурой речи стояли и реальные обстоятельства. Сталин твердо и неуклонно следил за тем, чтобы под контролем немцев не оставалось украинских территорий (в 1940 г. он, уже вопреки новому секретному протоколу, устранит и еще один потенциальный «украинский Пьемонт» в Северной Буковине, вызвав неудовольствие Германии). Потворствуя национальным чувствам украинцев и тем укрепляя поддержку коммунистического режима, подорванную голодом 1932–1933 гг., Сталин в то же время демонстрировал всему миру свою приверженность принципам национально-этнического формирования границ, из которого Великобритания и Франция исходили в 30-е гг., идя на уступки Гитлеру в Австрии и Чехословакии. Этот националистический подход обеспечивало восприятие сталинской внешней политики как вполне справедливой не только в Берлине, но и в Лондоне.
Исходя из внешнеполитической конъюнктуры, Сталин решил проводить политику территориального расширения под флагом «решения украинского вопроса», и этот вопрос был тогда действительно решен почти настолько, насколько его можно считать решенным сегодня.
Причины международных кризисов 30-х гг. и Второй мировой войны заключается не только в «злой воле» Гитлера, Сталина и других политических лидеров, сколько в глубочайшем кризисе индустриального общества, начавшийся вместе с Великой депрессией. Украина не была субъектом этой борьбы, но ее ресурсы были одной из важнейших ставок, а «украинский вопрос» – одной из важнейших лакмусовых бумажек международной ситуации. И за эти риски украинский народ был нежданно вознагражден объединением в сентябре 1939 г. (с учетом Северной Буковины – в 1939–1940 гг.).
Сами преобразования в Западных Украине и Белоруссии проводились с расчетом на национальные чувства большинства. На территории, занятой советскими войсками, проводилась агитация украинских и белорусских масс за советский образ жизни. Кинематограф, выступления советских артистов, относительно корректное поведение военных – все это контрастировало с карикатурными картинами советской жизни, которые рисовались в довоенной Польше. Население в большинстве своем решило, что его просто обманывали, и жизнь в СССР гораздо лучше, чем в довоенной Польше. Контрпропаганда 1939 г. была подавлена репрессивными органами. Не удивительно, что 22 октября подавляющее большинство населения проголосовало за кандидатов, предложенных новыми властями. Депутаты тут же одобрили введение советской власти и воссоединение с Украинской и Белорусской ССР, что и было сделано 2 ноября 1939 г.
Определение новых границ Украины проходило не без трений в руководстве ВКП (б), где возник украино-белорусский территориальный спор. Н. Хрущев выдвинул проект разделения территорий, где к Украине отходили Брест, Пружаны, Столпин, Пинск, Лунинец, Кобрин и большая часть Беловежской пущи. Белорусское руководство во главе с П. Пономаренко категорически с этим не согласилось. Обе стороны апеллировали к этнографическим и историческим данным. 22 ноября Хрущева и Пономаренко принял Сталин. Между ними уже произошел конфликт в приемной, и Сталин начал с примиряющих шуток: «Здорово, гетманы, ну, как с границей? Вы еще не передрались? Не начали еще войну из-за границ? Или договорились мирно?» Выслушав аргументы сторон, Сталин заявил: «Невозможно сколько-нибудь серьезно говорить, что Брест и Беловежская пуща являются украинскими районами». Выяснилось, что мотивы «территориальных претензий Украины» – стремление получить лес, которого не хватает республике. В итоге УССР получила некоторые лесные районы, но в основном были приняты предложения белорусской стороны.
В декабре на территории Западной Украины были образованы Львовская, Дрогобычская, Станиславская, Тернопольская, Волынская и Ровенская области. После присоединения к СССР Бессарабии, 7 августа 1940 г. в состав УССР вошли Черновицкая и Аккерманская области.
Из Западной Украины выселялись осадники, «кулаки» и другие «буржуазные элементы» – более миллиона человек, из которых более половины – поляки. Развернулась борьба против влияния униатской и католической церквей. НКВД наносил удары по польскому подполью и ОУН. 17–19 января 1941 г. во Львове прошел судебный процесс над 59 членами ОУН, 42 из которых были приговорены к смерти (21 приговоренному казнь была заменена заключением).
Западная Украина стала преобразовываться по советскому образу и подобию. 3 декабря 1939 г. был принято постановление Политбюро ЦК ВКП (б) о национализации промышленных предприятий Западной Украины. Были национализированы 2243 крупных и средних предприятия, после чего доля госсектора в экономике региона достигла 62 %. 21 декабря прекратилось хождение злотых. Со счетов в банках были компенсированы только вклады до 300 злотых.
В то же время на развитие региона было выделено 2 млрд рублей, в том числе 700 млн. – на промышленное развитие.
В ходе аграрной реформы помещичьи земли были конфискованы и распределены между 747 тысячами безземельных и малоземельных семей. Было конфисковано 2,5 млн га, из который 1 млн га передан крестьянству по нормам 7–15 га на двор. Началась коллективизация, но она пока не форсировалась – число коллективизированных хозяйств достигло 13 %. Национализация системы торговли привела к параличу снабжения зимой 1939–1940 гг., длинным очередям за хлебом и другими продуктами, скачку цен на черном рынке. Была создана специальная комиссия Политбюро ЦК ВКП (б) для улучшения снабжения Львова и Белостока, которая добилась приориеттного снабжения этих городов за счет ресурсов СССР. В государственных магазинах появился не только стандартный набор продуктов советского человека, но даже шоколад, крымские и кавказские вина.
В Западной Украине было создано 174 МТС. Развернулась коллективизация сельского хозяйства, но в 1940 г. она шла медленно – было создано только 529 колхозов. В 1941 г. коллективизация ускорилась, было создано уже 2651 колхоза с 177 тысячами крестьян. Была ускорена индустриализация. В Львовской области было построено 440 новых промышленных объектов.
На присоединенных территориях стремительно развертывалась военная инфраструктура. Строились новые укрепрайоны и военные аэродромы. В соответствии с постановлением СНК УССР и ЦК КП (б) У об обеспечении строительства оперативных аэродромов Киевского особого военного округа от 6 июня 1941 г., исполкомы облсоветов и секретари обкомов должны были обеспечить выход на работы по строительству 297 аэродромов «необходимого количества рабочей силы и гужтраспорта, в порядке платной гужповинности», и также предоставить строительную технику, которой и самим не хватало. Эта задача была поважнее выполнения народнохозяйственных планов.
Украине предстояли новые испытания.