Договор с Чехословакией о выходе Закарпатской Украины из состава Чехословакии и вхождении в состав Украинской ССР, завершивший формирование новой территории Украины, также был подписан от имени СССР в Москве 29 июня 1945 г.
Территориальные споры с Румынией – союзницей гитлеровской Германии, были разрешены Парижским мирным договором от 10 февраля 1947 г., которым советско-румынская граница установлена была так, как она сложилась к 28 июня 1940 г., Румыния признала вхождение Северной Буковины и части Бессарабии в состав Украинской ССР.
На Ялтинской (1945 г.) конференции советским представителям удалось добиться, чтобы восточная граница Польши была проведена по «линии Керзона», с небольшими отклонениями в пользу Польши. В августе 1945 г. с ней был заключен соответствующий договор, а в 1946 г. осуществлена демаркация государственной границы. Западноукраинские земли были признаны территорией Украинской ССР. Процесс польско-украинского территориального размежевания завершился в 1951 г., когда по просьбе Польши произошел обмен территориями: УССР уступила Устриковский район Дрогобыцкой области, а к Львовской области были присоединены земли в районе г. Кристополя (Червонограда).
Ранее, в сентябре 1944 г., между Польским комитетом национального возрождения и правительством УССР было заключено соглашение о переселении украинцев из Польши в УССР, а поляков – из Украины в Польшу.
В пограничных с УССР польских землях – Подляшье, Холмщина, Посянье и Лемковщина (т. н. «закерзонье») – 20 тыс. кв. км проживало около 800 тысяч украинцев. Они не желали покидать землю предков. Вооруженные группы польских националистов по ночам окружали украинские села, сжигали их, нередко убивая их жителей. Так, только на Холмщине было уничтожено 150 сел и убито 15 тысяч человек. Украинские националисты действовали так же по отношению к польскому населению на территориях, отошедших к УССР. Польские и украинские власти, командование Красной Армии часто закрывали на это глаза.
Последним актом этой трагедии стала т. н. операция «Висла», начатая после гибели в бою с украинскими националистами заместителя министра обороны Польши генерала Кароля Сверчевского 28 марта 1947 г. и проводившаяся до конца июля.
Шесть польских дивизий численностью до 30 тысяч человек, части МВД и МГБ СССР и около 10 тысяч чехословацких пограничников заблокировали вооруженные отряды УПА под командованием М. Онишкевича и Я. Старуха, пытавшиеся прорваться на Запад. Украинские историки, в частности О. Субтельный, считают, что целью операции было не только уничтожение основных сил УПА, но и выселение украинцев из «Закерзонья». Отряды УПА были разгромлены, потеряв в боях около 3 тысяч человек. Часть оставшихся в живых прорвалась через территорию Чехословакии в Западную Германию. 150 тысяч этнических украинцев небольшими группами были расселены в западных и северных районах Польши, а около 4 тысяч оказались в концлагере Явожно около Освенцима. Более полумиллиона человек было выслано в СССР.
Практика обмена этническими группами, правда в меньших масштабах, использовалась в отношениях и с другими соседними с УССР государствами. Так, например, по соглашению от 10 июля 1946 года из СССР в Чехословакию переехали 33 077 человек, а из Чехословакии в СССР – 8556 человек.
Став страной-учредителем ООН и других международных организаций, заключив ряд международных двусторонних и многосторонних соглашений, обретя дружественное внешнее окружение, отодвинувшее её от новой линии глобального противостояния, перешедшего позднее в т. н. «холодную войну», УССР значительно упрочила свою внешнюю безопасность.
В условиях «холодной войны» первоочередными считались задачи восстановления промышленного потенциала, от которого зависел потенциал военный. Решение же социальных проблем, приобретших вследствие социальных экспериментов невиданного прежде масштаба и глубины, «большого террора» и войны колоссальные масштабы и хроническую форму, если и не откладывалось сознательно, то отступало на второй план в силу сложившихся конкретных исторических обстоятельств.
Условия жизни переживших войну людей в Украинской ССР, как, впрочем, и во всех других союзных республиках, были очень тяжелыми. Миллионы людей остались без крова над головой и вынуждены были жить в подвалах и землянках. К началу декабря 1946 г. в республику возвратилось более 1 млн 840 тысяч солдат и офицеров Красной армии, а всего на протяжении первых трех послевоенных лет – около 2,2 млн. Обеспечить жильем и работой всех этих людей в разоренной войной республике было нелегкой задачей.
Демобилизованные, репатриированные и реэвакуированные находили себе место, прежде всего, в селах. Сельское население в УССР в 1950 г. по сравнению с 1945 г. выросло на 34 % и составило 18,3 млн человек. В то же время на восстановление сел и сельскохозяйственного производства капитальные вложения выделялись скупо, по остаточному принципу. Как и в довоенные годы именно за счет села, в расчете на то, что оно как-нибудь и само выживет, осуществлялись другие крупные восстановительные мероприятия. Между тем, село было разорено войной буквально дотла. В 1945 году УССР продала государству меньше, чем в 1940 г.: зерна – почти в 2 раза, скота – в 4 раза, молока – в 3 раза. В колхозах не хватало рабочих рук, особенно квалифицированных работников и трудоспособных мужчин. Тяжелый физический труд лег на плечи женщин. Если в 1940 г. мужчины среди работоспособных колхозников в УССР составляли 49 %, то в начале 1945 г. – немногим более 20 %. Одним словом, расчет на самовыживание села до восстановления промышленного потенциала оказался повторением печального для него опыта «социалистической индустриализации» и с сегодняшней точки зрения выглядит большой политической ошибкой. Первые свидетельства этого не заставили себя долго ждать.
В 1946 г. на смену малоснежной зиме пришли самые засушливые за предыдущую половину века весна и лето. Установилась тридцатиградусная жара с минимальным количеством осадков. И озимые, и яровые культуры погибли. В республике начался голод. О причинах голода, его масштабах и помощи, оказанной УССР со стороны других республик СССР и союзного государства высказываются разные, порой противоположные суждения. Однако, в том, что такая помощь оказывалась, сомнений нет.
При союзном правительстве по инициативе РСФСР для оказания помощи пострадавшим от засухи районам, в т. ч. Украины, был создан специальный фонд. Но в условиях послевоенной разрухи возможности такой помощи были ограничены, а «борьба за хлеб» велась теми же методами, что и в 1932–1933 гг.
Однако, если тогда крестьяне хлеб по понятным причинам скрывали, то теперь, изголодавшись за годы войны и рассчитывая на хороший урожай, украинские крестьяне весной 1946 г. что называется «вложились» и последними семенами и последними силами. Но в результате жесточайшей засухи и низкого агротехнического уровня урожайность зерновых не превысила 3,8 ц. с гектара, а в отдельных областях 1,4 ц. Некоторые колхозы на юге не смогли возвратить даже посеянное зерно. Валовый сбор зерновых культур оказался в три раза ниже, чем в 1940 г.
Подсобные хозяйства колхозников не были восстановлены после войны. Зерно в колхозах либо не выдавалось вовсе, либо в ничтожно малых количествах. В некоторых областях на трудодень выдавалось 50–100 г. зерна, и при этом план хлебозаготовок удалось выполнить по стране лишь на 60 %. В то же время, в 1946 г. за рубеж было вывезено – продано и поставлено в качестве помощи – 1,7 млн т зерна. Все это, вместе взятое, привело к тому, что в южных и центральных областях почти 1 млн человек умерли от голода и более миллиона были доведены до дистрофии.
Только весной 1947 г. УССР смогла добиться выделения 350 тыс. т зерна и 140 млн рублей на бесплатное питание людей в пораженных голодом районах. Оказывала помощь и ООН. До апреля 1948 г. в республику поступило оборудования, техники, продуктов питания и товаров народного потребления на 189,3 млн долларов США.
Голод 1946–1947 гг. по своим масштабам и последствиям не может быть поставлен в один ряд с голодом 1932–1933 гг., но природа его возникновения была той же. Государство, сосредоточив в своих руках практически все средства производства, ограничивая, а иногда и прямо подавляя индивидуальную хозяйственную деятельность, брало на себя слишком много прав, не неся почти никакой ответственности за последствия принимаемых решений. Государство объективно не могло видеть все, учитывать все потребности людей. Но, мало того, и те минимально жизненно необходимые потребности людей, о которых оно хорошо знало, в отсутствие контроля и механизмов влияния со стороны общества, оно часто и безнаказанно игнорировало.
В колхозах Украинской ССР в эти годы были попытки сделать более гибкой систему оплаты труда. В 1950 г. в 80,4 % сельхозартелей республики был введен новый порядок начисления трудодней. Наряду с основной оплатой трудодней по установленным расценкам за выполнение нормы, применялись дополнительные – за высокие производственные показатели. Однако к концу четвертой пятилетки оплата труда колхозников была все еще ниже, чем в 1940 г. В целом, и в других отраслях народного хозяйства почти весь прирост заработной платы приходился на разнообразные доплаты, а доля тарифа в зарплате упала до 40–55 %.
В 1946 г. Верховный Совет УССР принял «Закон о пятилетнем плане восстановления и развития народного хозяйства УССР на 1946–1950 гг.». Возможности всеобъемлющего централизованного планирования не могли учесть все ближайшие и, тем более, отдаленные последствия принимавшихся решений. Сложно однозначно оценить, например, способы и последствия восстановления шахт Донбасса. «Численность рабочих Донбасса в 1945 г. составляла всего лишь 10 % довоенной… Благодаря прибытию на его шахты около 100 тыс. рабочих, в том числе 90 тыс. из РСФСР, в 1950 г. она составляла 119 % от довоенного уровня». Восстановить в относительно короткие сроки важнейшую для Украины отрасль ее промышленности без привлечения