Письмо 39. От Дорины к брату
Опять случилась нечто ужасное и страшное. Я не преувеличиваю. Исчезла маленькая Светик. Внучка соседей. Она с братом и приятелями–бандитами решили обследовать какую–то заброшенную церковь с колдовским инвентарем. Поначалу все шло гладко, но вдруг откуда–то появился дым, и все ребята потеряли сознание. Очнулись они в лесу, но Светланы с ними не было. Ох, бедненькие, они сами чуть не умерли от ужаса.
Все в панике. Полиции понаехало целый взвод. Все без толку. Бедные старики Лемус, но они не теряет надежды, что их внучка будет найдена. Им виднее, я тоже хочу, чтобы они оказались правы. Светик была хорошая девочка. Ой, почему это была… Я верю, что вновь увижу ее.
Наш отважный Макс пытается что–то сделать. Он собрал кучу всяких книг, карт и прочих бумаг, пытается вычислить время и место, куда уволокли Светик. Все уверены, что девочку похитили колдуны. Госпожа Брошен отрицает свою причастность к этому делу. Арестовать ее никто не имеет права, так как нет доказательств. Макс считает, что Светлану собираются использовать для какого–то обряда, но как именно, он не знает. В любом случае, если не придти ей на помощь, она погибнет.
Мадлен попыталась Максу как–то помочь, но он попросил ее не беспокоить его, так как от быстроты действий зависит жизнь маленькой девочки. Госпожа не стала спорить и скандалить, а только пожелала ему удачи. Он целый день просидел над книгами, что–то читая, считая, прикидывая.
И у него получилось. Оказывается, в определенное число календаря в полночь колдуны могут провести специальный обряд, чтобы овладеть большей силой и получить какие–то знания. Для этого обряда необходим ребенок определенного возраста, с определенной планетой–покровителем. А именно Луной. И маленькая Светик себе на беду подошла под эти критерии. Место этого колдовского убожества Макс тоже смог определить. Для этого необходимо старое заброшенное кладбище, находящееся рядом с перекрестком. А такое поблизости имеется только одно. Конечно, «поблизости» понятие относительное. Макс немедленно сообщил о своих расчетах полиции, поначалу стражи закона не хотели слушать его доводы, но дедушка и бабушка Светланы сумели переубедить их. Полиция отправилась в путь немедленно, чтобы успеть спасти девочку. Господи, хоть бы все было хорошо!
Письмо 40. От Мадлен к дяде
Опять приключения, сколько можно! На этот раз я сама виновата, зачем я согласилась отправиться в этот путь. Я поехала вместе с полицейскими, Максом и бароном Лемусом спасать маленькую Светик. Все должны были ехать верхом! А для меня это смерть, я лошадей боюсь. Но мне не хотелось отпускать Макса одного в лапы ведьм, и я рискнула сесть на лошадь, но вместе с Максом. Наша лошадь из вредности специально шла по каким–то ухабам и колдобинам, и меня чуть не укачало.
Выехали мы примерно в семь часов вечера. Как сказал Макс, мы должны успеть до двенадцать, иначе, может оказаться поздно. Поэтому ехать пришлось по возможности быстро. Макс ездит очень плохо, и мы несколько раз чуть не упали. Я принялась жаловаться и хныкать, пока кто–то из полицейских не пригрозил оставить меня тут. Я испугалась и замолчала. Ведь уже стемнело и оставаться одной на дороге, проходящей через лес, мне не хотелось. К тому же из лесу раздавался вой волков, но я уверена, это были не волки, а оборотни. По небу летали летучие мыши, но это были не мыши, а вампиры. Я больше не жаловалась и не кричала, я просто боялась и тихо всхлипывала. Макс шептал мне что–то на ухо, пытаясь успокоить меня. Но его самого что–то беспокоило, хоть он не подавал виду.
Напрасно мы думали, что легко доберемся до нужного места. Мы ошиблись. Перед нами начали возникать препятствия. Первое, что предстало у нас на пути, это огромное дерево, лежащее поперек дороги. Это дерево лошади перескочить не могли, поэтому дальше нам пришлось двигаться пешком. Кто–то из полицейских предупредил нас, что мы не должны бежать. Иначе мы просто выдохнемся до конца пути. Лучше всего двигаться быстрым шагом. Времени у нас было в обрез, мы едва успевали. Макс сильно нервничал, он старался казаться спокойным, но меня не обманешь.
Что было дальше просто кошмар. Я очень устала, ноги не слушались, но жаловаться я не могла. Я боялась, что меня оставят здесь. Наконец Макс сказал, чтобы полицейские двигались дальше, а он останется здесь со мною. Им пришлось согласиться, так как я двигалась очень медленно, а время шло быстро–быстро. Они оставили Максу пистолет, которым можно было сделать два выстрела, факел, пули и прочие необходимые вещи. Договорились встретиться на этом месте.
Когда полицейские скрылись из виду, Макс достал карту и сказал мне, что хочет попробовать пройти через лес. Это видите ли более короткий путь. Я чуть сознание не потеряла. Разве он не мог сказать об этом полицейским? Оказалось, что он не уверен в этом пути и не мог повести всех по нему. Но вдвоем мы можем попробовать. Спорить у меня не было сил, и мы пошли. Я не помню, как мы прошли через все эти лесные тропы, но через какое–то время мы вышли из лесу. Нашему взору предстало старое заброшенное кладбище. Я плюхнулась на землю, но Макс поднял меня и сказал, что нужно двигаться дальше. Мы подкрались к этому жуткому месту поближе. Стрелка на часах приближалась к двенадцати. Мы залегли в кустах и принялись ждать. Я заметила, что мне уже ничего не страшно, просто спать хочется, но заснуть в колючих кустах было очень тяжело. Мы сидели с Максом обнявшись и боялись даже дышать.
А на кладбище уже вовсю шли приготовления к обрядам. Двое колдунов в черных одеждах, закутанные с ног до головы, отдавали распоряжения. Посреди ровной площадки запылал костер, языки пламени которого были ядовито–зеленого цвета. Я разглядела жертвенник, украшенный черным козлом с посеребренными рогами, и толстые черные свечки, которые делают из человеческого жира. На земле были начертаны какие–то знаки.
Все это выглядело простым кошмарным сном, у меня даже стала появляться уверенность, что я всего лишь сплю!
Вдруг раздался мерзкий, режущий уши звук, означавший начало церемонии. Шесть колдунов в черных одеждах выстроились полукругом вокруг жертвенника. В середину встали двое, явно самые главные. Потом появилась Светик, которую вели два других колдуна. Девочка была одета в белое платье, ее голову украшал венок из цветов, в руках Светик держала веточку какого–то растения. Она медленно шла вперед, тупо глядя перед собой ничего не видящими голубыми глазами. Колдуны подвели девочку к своим главарям и отступили в сторону. Потом один из главарей взял какую–то чашу с дымящейся жидкостью и поднес к губам Светик. Я похолодела. «Сейчас или никогда!» — услышала я голос Макса, и через миг он уже был посреди этой площадки. Макс молнией подбежал к одному из главарей и приставил пистолет к его виску. Этим главарем оказалась госпожа Брошен. Однако это действие не остановило банду, через секунду Макс был повержен. Довольная ведьма прошипела, что того, кто пытался нарушить сей великий обряд ждет смерть и душа его будет отдана демонам! По ее лицу я поняла, что дама шутить не собирается. Второй колдун засмеялся и скинул капюшон с лица. Им оказался наш деревенский священник, который всех предостерегал от демонов. Он велел помощникам обшарить округу, скоро они нашли меня и приволокли к своим главарям. Я даже не упиралась, так мне было плохо. Они принялись перечислять какая нас ждет кара, как наши души будут мучиться в аду и тому подобное. Мы слушали и кивали, надеясь, что сейчас появятся полицейские и арестуют это команду. Потом было велено убрать нас с арены. Нас привязали к каким–то надгробиям так, чтобы мы могли видеть всю церемонию. Все началось с самого начала, священник поднес чашу к губам девочки, но пить ее это не заставил, а только сделал какое–то странное движение у ее лица. Потом ведьма и священник поставили чашу и принялись читать заклинания. Проделав это, они повели ребенка к жертвеннику и опустили на колени. Я зажмурилась.
Вдруг я услышала знакомый собачий лай. Я открыла глаза и увидела, как священник отбивается от пса Герцога, а все остальные участники смотрят на эту сцену с недоумением и испугом, не зная, что предпринять. Затем я услышала выстрелы, поначалу мне показалось, что это колдуны стреляют в пса, но это оказались полицейские. В пса они, конечно, не стреляли, они делали предупредительные выстрелы, чтобы колдуны не убежали. Это мне потом объяснили. Не прошло и минуты, как мы были освобождены, а банда колдунов арестована.
Дедушка обнимал свою внучку, которая невидящим взглядом глядела вперед. К счастью, она быстро пришла в себя, и очень удивилась, увидев вокруг себя всех нас с полицией в придачу. Оказалось, что эти гады колдуны накормили ее какой–то гадостью.
Счастливые и усталые мы вернулись домой. Оказалось, что это Герцог нашел полицейских и провел их коротким собачим путем. Он как–то сумел убедить их следовать за ним. В общем, полиция подоспела вовремя, и все остались живы.
Письмо 41. От Леско к другу
Дела идут хорошо. Сегодня я отправил своего секретаря по тайному поручению, так что теперь я один и на меня свалилось много работы. Увы, скоро придется покинуть эту прекрасную деревню и опять окунуться в мир тяжкого труда. Но до своего отъезда я предложил Энсанди выйти за меня замуж. Она согласна, хотя поначалу она выдумывала массу причин для отказа. Свадьба наша будет спустя полгода после истечения траура. У меня такое чувство будто я на старости лет начинаю новую жизнь.
Опять в деревне паника, кто–то хотел отравить госпожу де Ренар, прислав ей конфеты, начиненные ядом. Это было на приеме. К счастью, собака Робеспьера не дала ей их съесть. Кто мог покушаться на ее жизнь неизвестно, наверно, опять этот Мститель в маске.
Этот болван Робеспьер меня уже окончательно замучил. Моя дочь попросилась съездить к родственникам, завтра она собирается выехать. Так вот, этот умник говорит, что я ни в коем случае не должен отпускать дочь. Он боится, что ее похитит Мститель в маске. Вот смех. Конечно, этот Робеспьер соображает неплохо, он помог полиции взять с поличным банду колдунов, но это не значит, что он все знает лучше всех. Я попытался успокоить его, заверив, что с дочерью едет Леконт, но это не помогло. Робеспьер принялся уговаривать меня оставить Манон дома хотя бы на неделю, чтобы он смог собрать какие–то доказательства. Я сказал, что волен сам решать, и советы мне не нужны. Он тяжко вздохнул и сказал, что я пожалею о своем упрямстве.