В конце девяностых Ганнибал увлекся хип-хопом. Он и раньше осознавал важность этой культуры, зародившейся в Южном Бронксе двадцать лет назад. Парень вырос на этой музыке, наблюдал, как она поднималась из самых низов: от андеграундных тусовок в массы и мейнстрим, завоевывая широкое признание. Он ценил хип-хоп за все, чего тот достиг. Однажды Ганнибалу попалась газета, в которой в деталях описывалась жизнь титанов рэпа. Он узнал, что на создании битов можно сделать сотни миллионов. Он пересмотрел кучу видеоклипов и передач, где рэперы выставляли напоказ свой успех. Многие из них сделали состояние, притворяясь крутыми парнями и поэтизируя мир банд и наркоты — мир, который Ганнибал знал не понаслышке.
Бык понимал, что торговля наркотой не будет кормить его всю жизнь. Рано или поздно он окажется за решеткой, или хуже того — словит пулю. В тот самый момент Мук отбывал двухлетний срок в Синг-Синге[12] всего лишь за то, что попался с крошечной порцией наркоты. Прежние провинности плюс ужесточение законов против наркотиков надолго обеспечили ему славный оранжевый костюмчик. Арест Мука стал поворотным событием для Ганнибала. Его мечты не выжили бы в заключении. И необходимость заставила его действовать.
Он стал слушать рэп намного чаще. Он изучал его и понял, что все, кто добивался успеха, отличались не только уровнем текстов, но и особым стилем звучания. Он стал практиковаться втайне от всех и совершенствовал свой рэп, пока не создал свою особую манеру, поражавшую почти животной яростью. Терренс первым отметил его талант. Парень занимался граффити, но и хип-хопом увлекался не меньше других. Именно Терренс вдохновил Ганнибала на дальнейшие творческие успехи.
Но хип-хоп не ограничивается манерой исполнения; не менее важен дар импровизации, умение состязаться в фристайле. Надо проявить себя на улицах. И Ганнибал стал наблюдать за пацанами во время уличных баттлов, анализируя их стиль и методы. Позже он понял, что на самом деле представляет собой искусство фристайла. Далеко не всегда это был спонтанный поток остроумных рифмованных строк. Большая часть текстов создавалась заранее. Фристайл, как понял Бык, заключается в импровизированном включении новых строк в заготовленные заранее строфы. Большинство рэперов имели пару сотен отрепетированных остроумных реплик, что-то вроде общего сценария. Искусство заключалось в том, чтобы привязать готовый текст к ситуации, к личности и репликам того, с кем рэпер сражался на этот раз. Здесь приходилось импровизировать, добавляя строки. И новые слова должны были плавно вливаться в отрепетированный текст и выдаваться без задержки. Овладеть этим мастерством оказалось нелегким делом, но через три месяца постоянных репетиций Ганнибал решил, что готов показать себя.
Он помнил тот вечер, когда познакомился с Безупречным. Ганнибалу было двадцать, а знакомство состоялось в баре «Спит», где постоянно проходили баттлы эм-си, состоявшие обычно из четырех раундов. В мире хип-хопа Ганнибал был неопытной целкой, а ему предстояло сразиться с тем, кто в сравнении с ним был искушенной шлюхой, управлявшейся с десятком мужиков за ночь. Ганнибал стал одним из шестнадцати участников в тот вечер. Он видел главного соперника — весьма нахальный красавчик, как обычно, сидел в углу возле черной лестницы. Безупречный выигрывал схватки уже столько раз, что победы вошли в привычку. Иногда он усложнял себе задачу, ограничиваясь всего одним выступлением, тогда как у соперников их было по три. Все присутствующие не сомневались в его победе. Остальные соревновались между собой за выход в финальный раунд.
У Ганнибала имелся весьма продуманный план. В его мозгу вертелось сотни три отрепетированных строк. Он осматривал соперников: как выглядят, как ходят. Он выискивал недостатки, чтобы унизить их в поединке. И внимательно слушал каждого, стараясь предугадать, какого рода выпадов можно от них ожидать. Ганнибал не сомневался: все присутствующие знают, кто он такой. И понимал, что их страх перед ним сыграет ему на руку. Большинство рэперов лишь болтают о насилии, однако все знают, кто среди них настоящий убийца. Ганнибал убил человека только раз в жизни, и то считал это актом самозащиты. Но слухи о нем значительно превосходили реальность.
План Ганнибала полностью оправдался. Он раунд за раундом двигался вперед, смешивая отработанные заготовки и импровизированные реплики. Целка показала себя настоящей профессионалкой, но впереди ее ждала схватка с величайшей шлюхой. Ганнибал не был готов к богатому арсеналу приемов, которыми владел Безупречный. Ганнибал проиграл, но незначительным количеством голосов. Он был так близок к победе, что его чествовали даже после поражения. Выдержать все раунды против Безупречного считалось невероятным достижением. И имя Ганнибала стало притчей в мире андеграундного хип-хопа. А две недели спустя он сумел побить Безупречного, следуя своей прежней стратегии, но на этот раз специально подготовив строки, рассчитанные на главного врага. И имя Ганнибала превратилось в легенду. Он чувствовал себя королем мира и ясно видел свою дорогу — это хип-хоп. С помощью бита и слова он превратит грезы о великом будущем в реальность.
Но выполнить задуманное оказалось не так-то просто. Жаждавший мщения Безупречный не собирался сдаваться, и раз за разом Ганнибал уступал сокрушительной силе его слов. Поражения давили тяжким грузом. Безупречный стал досадной помехой, которую необходимо устранить. Временами Ганнибал задумывался, как все могло сложиться, если бы он и Безупречный объединили усилия: каких бы высот он достиг, стоя плечом к плечу с этим талантливым парнем. Но он выбросил из головы бесплодные мечты. Безупречный никогда не присоединится к нему по собственной воле. К тому же гордость не позволяла Ганнибалу самому выступить с таким предложением. Они остались врагами, и врагами прошли весь путь от бара «Спит» до шоу «106» и чемпионата по фристайлу. Теперь Ганнибалу еще раз предстояло сразиться с Безупречным уже в другой, новой жизни, где не было родительского очага и церковных наставлений и где — как он надеялся — не осталось места наркотикам и насилию.
36
Машина подкатила к шлагбауму, преграждавшему въезд на главную магистраль Нью-Джерси. Ганнибал направлялся домой, а Миха по-прежнему его сопровождал. Ганнибал был заметно расстроен. Прошло больше часа, как они выехали из Браунсвилля, но ни один из них не проронил ни слова. Миха решился прервать тягостное молчание.
— Ты в порядке? — спросил он Ганнибала.
— Все ништяк, брат. Все ништяк, — заверил Ганнибал, уставившись на белую полосу на дороге прямо перед собой. Снова повисло неприятное молчание, но наконец Ганнибал разрядил напряжение: — Извини за эту дерьмовую ситуацию. Не знаю, зачем я туда поперся. Я ведь знал, что произойдет. Но спасибо, что составил мне компанию. Теперь ты знаешь, как я рос и почему стал такой сволочью.
— Не за что извиняться, брат. Я рад, что поехал с тобой. Хотя, по правде, это был полный абзац.
— Да уж.
— Слушай, Бык. Я тут весь вечер собираюсь спросить: ты что, родом с Ямайки?
— Ага.
— Ясно, я заметил акцент в речи твоих родителей. Хотя не был уверен. Но как тебе удалось избавиться от акцента? По крайней мере, я ни разу не замечал ни малейших признаков.
— Ну, я ведь только родился на острове. Я был совсем младенцем, когда мы переехали в Америку, и с тех пор не бывал на родине. К тому же мать не позволяла разговаривать на ямайском наречии. Она родилась в трущобах, но зачастую вела себя так, словно всю жизнь жила во дворце. И смотрела на ямайский язык свысока. Дома мы никогда не говорили на родном наречии. Эта часть-моей жизни мне совершенно неизвестна. Я даже не уверен, вправе ли говорить, что я родом с Ямайки.
— Я так понимаю, ты считаешь своей настоящей родиной Бруклин?
— Конечно. Но общая наша родина — Африка. Ты сам напомнил мне об этом, ведь так?
— Да, наверное. — И тут Миха вспомнил, зачем в тот день приходил к Ганнибалу в офис. — Слушай, я ведь хотел кое о чем переговорить.
— Что такое?
— Знаешь, брат. Мне кажется, нам надо притормозить в смысле бесконечных стычек между тобой и Безупречным.
— Да ну? С какой стати? — Ганнибал уже догадывался о причине подобной просьбы.
— Ну, мы с Эрикой на днях ехали в поезде: там двое мальцов завели спор и набили друг другу морду— все из-за вашей с ним войны.
— И кто выиграл? — быстро спросил Ганнибал.
Миха не ожидал такого вопроса и растерянно промолчал. Ганнибалу пришлось переспросить:
— Так кто выиграл? Парень, дравшийся за меня, или сторонник Безупречного?
— Не знаю. Мы вышли, а драка еще продолжалась. Потом прибежали копы... А почему ты спросил?
— Да просто так.
— Ладно, не это важно. Важно то, что они чуть мозги друг другу не вышибли из-за такой ерунды.
— Значит, Эрика... Сестренка Безупречного, если не ошибаюсь? — спросил Ганнибал. Миха утвердительно кивнул, испытав неприятное ощущение оттого, что речь зашла о ней — но ведь он сам первый упомянул ее имя. — Такты и сестренка Безупречного ехали в поезде, увидели двух дерущихся придурков и так перепугались, что ты теперь предлагаешь спустить в унитаз все наши планы?
— Это не совсем так, — попытался возразить Миха, чувствуя, что Ганнибал исказил суть его слов.
— Именно так. И позволь, я тебе кое-что объясню. Гребаные ниггеры дрались не из-за музыки. Они дрались, потому что они тупые ублюдки. А то, что они дрались из-за нас, означает, что они нас слушают, а значит, будут покупать наши диски. А не они, так белые детишки, которые преклоняются перед нашим стилем жизни. В любом случае это хорошо для бизнеса. И это на руку и мне, и Безупречному. Мы оба с ним бизнесмены.
— Так оправданно все, что приносит тебе деньги?
— Перестань, не будь так наивен. Эта Америка, мировая столица капиталистов. А хип-хоп сегодня самый капиталистический товар. И все всегда сводится к деньгам. Ты сам это прекрасно знаешь. Не хочешь писать эти тексты — хрен с тобой. Но я знаю, в чем дело, и мы с Безупречным здесь ни при чем — все из-за той сучки, которую ты трахаешь. Что, я не прав?