— Безупречный, дружище, как отдыхается? — спросил тот.
— Просто здорово.
— Я так и знал, так и знал. Хочу тебя кое с кем познакомить.
— Здорово — да, кстати, это мой друг, Томми.
Хеннесси и Томми поздоровались и обменялись рукопожатиями.
— А ты, Томми, тоже рифмуешь? — спросил Хеннесси из чистой вежливости.
— Да так, немного. Я по большей части свожу.
— Правда?
— Точно, Томми мою демку спродюсировал, — добавил Безупречный.
— Ну, это достойная работа, — похвалил Хеннесси.
— Спасибо, — поблагодарил Томми.
— Интересно, что ты сумел бы в настоящей студии.
— Да уж, и мне интересно.
— Хорошо, посмотрим... прошу прощения, Томас, мне нужно тут все показать нашему парню.
— Да, конечно, — ответил Томми, несколько разочарованный.
— Эй, я скоро, — бросил ему Безупречный, прежде чем исчез в толпе, оставив друга в полном одиночестве.
Хеннесси не без труда провел Безупречного туда, где стоял Ноа, в ту пору признанный лучшим музыкальным продюсером. Это было новое течение — чтить продюсеров также, как самих исполнителей. В хип-хопе новой волны, посреди всей этой излишней риторики, главным был бит, а не тексты, так что акции продюсеров здорово поднялись в цене. Уже не говоря о том, что срок службы продюсера в разы превосходит срок службы артиста; ведь, по правде говоря, исполнительство — это всего лишь баловство, а продюсерство — это карьера. Ноа не просто сделал хорошую карьеру, он был в индустрии уже более десяти лет и работал только с лучшими, другие не могли себе его позволить. Имя Ноа стало брендом в мире музыки, и само его участие делало трек хитом, добавляло изюминки.
Ноа был не просто человеком, он представлял собой намного большее — можно сказать, целую продюсерскую корпорацию. В его студиях одновременно работали по семь разных продюсеров, изобретая на своих ASR-10 новые клубные хиты. А когда клиент хотел получить фирменный звук Ноа, тот просто прогуливался в коридорах своих студий, слушал то, что предлагают его работники, выбирая наиболее подходящий трек, добавлял туда собственные узнаваемые фишки и загребал авторские права. Затем все это продавалось клиенту за сумму до сотни тысяч за позицию в альбоме: половину денег Ноа отдавал конкретному продюсеру, но права оставлял себе. Даже те, у кого получалось продавать свой бит не дороже пяти тысяч, были все же довольны выплатами и тем, что работают с самим Ноа, как раньше и сам Ноа работал на Адама в качестве его помощника, производящего хиты только за деньги, пока не осознал, что авторские — вещь серьезная и что в этом бизнесе самое важное — заиметь имя. И с тех пор он уже работал только самостоятельно, с собственным звуком, и вместе со своей командой оттеснил всех остальных участников игры.
Худой, темный, с косичками и в обнимку сразу с двумя красотками, Ноа стоял в самой гуще народа и игрался со своим пейджером, пока не подошел Хеннесси.
— Ноа, мой главный по рычажкам.
— Йо, как дела, Хеннесси? — оторвался Ноа от пейджера.
— Ну, Безупречный тут со мной, вот какие дела. — Услышав свое имя, Безупречный выступил вперед. — Безупречный теперь мой протеже, основной приоритет.
— О, даже так, — удивился Ноа.
— Именно так. — Хеннесси обернулся к Безупречному: — Ноа у нас делает самые крутые биты.
— Да, чувак. Я про Ноа слышал. Отлично с Бин Ладеном поработал.
— Это точно, специально для него несколько фишек придумал. А скоро будет работать с тобой.
— Тебя тут очень хвалят, ты, наверное, ничего, — обратился к Безупречному Ноа.
— Ты и представить себе не можешь, — вклинился Хеннесси, прежде чем Безупречный смог что-то ответить. — Сам скоро поймешь. Ну а пока... Поживем-увидим.
— Поживем-увидим, — согласился Ноа.
Безупречный в их компании ощущал себя заморышем среди гигантов и старался лишнего не говорить.
— Ну, до встречи.
Ноа попрощался с Безупречным, и они с Хеннесси двинулись дальше.
— Я тебя еще много с кем хочу здесь познакомить, — сказал Хеннесси, пока они продирались сквозь толпу, мимо множества лиц, знакомых Безупречному по клипам, журналам и прочим СМИ. А про неизвестных ему он понял, что они — влиятельные теневые фигуры: это было заметно по тому, что при всей своей анонимности они были окружены настоящей свитой. И постепенно он узнал, что ему предстоит познакомиться со всеми ними, что именно они будут его окружать и ублажать. Этот мир будет принадлежать ему — вот что происходит; Безупречный это кожей чувствовал, ощущал всем нутром.
Так уж в последнее время повелось, что стоило Безупречному всерьез о чем-то задуматься, как он встречал Триш — так оно опять и вышло. Она выглядела сногсшибательно в черном обтягивающем мини-платье, открывавшем стройные ноги. С ней были трое подруг, каждая по-своему красивая, но для Безупречного они служили лишь оправой к ее совершенству.
— Привет, Триш, дамы, — поприветствовал Безупречный.
— Мистер Хеннесси, Майкл, — сказала в ответ Триш. Ну вот, снова она назвала его по имени. Выглядело это неуместно, но все равно было мило — наверное, потому, что шло из ее уст. И ему вдруг стало интересно, какая она на вкус.
— Какие на сегодня планы? — спросила Триш.
— Так, знакомиться и общаться, знакомиться и общаться. Ты же знаешь наш бизнес, — ответил Хеннесси.
Да, но это же можно сделать в любое время... — Она на мгновение замолчала и взглянула на Безупречного, а он, конечно, посмотрел на нее в ответ. — А ничего, если я одолжу нашего парня на сегодняшний вечер? Зачем сразу мучить его всем нашим народом.
— Думаешь? Ну, это не от меня зависит. Безупречный, ты что об этом думаешь?
— Да без проблем.
Хеннесси так быстро закончить не планировал, он бы и сам с Безупречным вместе походил-пообщался. Но с гормонами лучше не спорить — это спор априори проигранный.
— Ну что ж, тогда закончим наше знакомство с индустрией в другой раз.
— Отлично, — ответила Триш.
Хеннесси попрощался с ними и удалился, быстро затерявшись в толпе. Триш обернулась к своей компании, и девушки беспрекословно покинули их. Тогда она взяла Безупречного за руку и повела его сквозь толпу, время от времени останавливаясь, чтобы быстро обменяться с кем-то приветствиями. Безупречный растерялся и не знал, что и говорить.
— Может, свалим отсюда? — предложила она.
— Ну да, конечно, а куда?
— Да пока не знаю, просто хочу сбежать от всей этой толпы.
— Ладно, только я с другом пришел, надо ему сказать, что я ухожу. — Безупречный оглянулся и понял, что он далеко от того места, где остался Томми. — Мне нужно его найти.
Он даже не представлял, в каком же направлении идти, а если Томми где-нибудь заныкался, так его вообще не найдешь.
— Мобильный у него есть? — поинтересовалась Триш.
— Ага.
— Ну так позвони ему. Иначе вечно его тут будешь искать.
Она протянула ему телефон. Безупречный отошел, чтобы позвонить, зажал уши. Но через минуту вернулся к Триш.
— Поговорили?
— Нет, не дозвонился. Оставил ему сообщение, надеюсь, получит.
— Ну, теперь ты готов?
— Да.
— Тогда пошли.
Безупречный и Триш вышли на улицу в потоке людей, снующих туда-обратно. Прекрасный весенний день превратился в прохладную зимнюю ночь. Мороз застал Триш врасплох — она была одета по поводу, а не по сезону.
— Господи, холодно-то как! — пожаловалась она, стуча зубами, и тут же крепко прижалась к Безупречному. Она сделала это инстинктивно, не планируя соблазнить, просто в его объятиях было комфортнее. И она не к каждому с такой легкостью бросилась бы.
Ближе за все это время они еще не были; так близко, что Безупречный мог ощутить полноту ее груди, прижатой к нему, ее сосков, щекочущих его торс. Было приятно, даже слишком, и он немного отодвинулся от нее — а вдруг ее обидит, если у него встанет.
— Прости, не хотела так нападать на тебя, — смутилась она.
— Да все нормально, нормально. Поверь мне, ничего против таких атак я не имею. Одолжить тебе мой пиджак?
Триш улыбнулась в ответ на его галантность.
— Большое тебе спасибо, — ответила она и тут же укуталась, а потом спустилась по лестнице к швейцару и вручила ему билет. Он ушел, и через минуту подъехал серебряный «камри».
— Ты поведешь? — спросила Триш Безупречного.
— Я не вожу, — ответил он.
— Да ладно, — удивилась она немного.
— Правда, не вожу, — вынужден был подтвердить Безупречный, несколько смущаясь.
— А это мило, — сказала она с улыбкой, а он так и не понял, пожалела его Триш или похвалила, — но ее улыбка склоняла его к последнему.
И тут загремел гром, заревели басы — приехал Сам: на восемнадцатиколесном грузовике к «Голдстейну» со всей помпой и прочим цирком подкатил его величество Сталин. Огромный мужчина, чрезмерный во всем. У многих есть рекламные фургоны, у него же был восемнадцатиколесник, всеми колесами наружу, чтобы сам вид уже служил рекламной кампанией нового диска Сталина. Внутри размещались огромный телик, диван, стереосистема, бар, джакузи и прочий антураж, равного которому ни у кого не было. Сталин был сам себе праздник.
Грузовик подъехал к специальной площадке, и Сам со товарищи стал выходить. Сталин напоминал луковицу — такой же светлокожий и лысый; а еще ненасытный — оглядел Триш так, словно она была куском мяса. Он подошел к девушке перекинуться парой слов, с ног до головы осматривая Безупречного в поисках изъянов. Безупречный ответил на вызов и уставился на рэпера с похожим упорством. Тогда Сталин прекратил играть в гляделки и обратился к Триш:
— Как дела, лапочка? Как жизнь, Триш?
— Да все работа, работа, Сталин. Ты же знаешь.
— Да-да. А это кто? — спросил он, кивнув на Безупречного и не переставая пялиться в ее декольте.
— А, Сталин, это же Безупречный. Он только что подписал с «Краун» контракт.
— Правда... Безупречный, говоришь? — рассмеялся Сталин.
— Да, Безупречный, — ответил Безупречный.
— И э