сах, и их позиция определялась не верностью римскому полководцу и Империи вообще, а только этими интересами. После гибели Павла власть в римской Северной Галлии перешла к сыну Эгидия Сиагрию, которого Григорий Турский называет королем римлян (rex Romanorum). Едва ли Сиагрий официально носил этот титул. Он скорее отражает реальное положение Сиагрия, самостоятельно правившего тем, что еще осталось римским в Северной Галлии. Официально же Сиагрий, по-видимому, считался командующим имперскими войсками (magister militum per Gallias). Приблизительно в это же время власть в Треверах на Рейне оказалась в руках Арбогаста, имевшего ранг комита. Этот Арбогаст явно был потомком упомянутого выше Арбогаста и, следовательно, по крайней мере, по своему отдаленному происхождению франком, но выступал он исключительно как римский военачальник. Каковы были размеры подчиненной ему территории и как строились его отношения с франками, неизвестно.
По-видимому, во время всех этих бурных событий происходит изменение в потестарной структуре франков. Долгое время различные боевые действия франков возглавляли герцоги (duces). Размеры их власти в мирное время неизвестны. В рассказах о вторжениях франков на римскую территорию и о войнах римлян с франками называется несколько таких герцогов. Так, когда франки воспользовались очередной гражданской войной в Империи в 80-е гг. IV в. и вторглись в Галлию, во главе их стояли герцоги Генобавд, Маркомер и Суннон. Каждого из них римский историк называет и dux, и subregolus. Последнее название подчеркивает, что в глазах римлян ни один из них не был королем. В то же время речь идет не просто о regolos (царьки). Приставка sub предполагает их подчинение какой-либо более высокой властной инстанции. Что это была за инстанция и существовала ли она в действительности? Или же это только оборот речи? Пока на эти вопросы ответить невозможно[151]. В другом месте эти же предводители названы regales, т. е. царственными или подобными царям (королям). Римские авторы, говоря о них, сами не могут понять, были ли они герцогами или королями (ducibus… regalibus). Все это ясно говорит о том, что еще в конце IV в. королевской власти как высшей властной инстанции у франков не существовало. Возможно, что еще в начале следующего столетия франки королей не имели. Когда под новый, 407 г. вандалы и их союзники переходили Рейн, франки, как об этом говорилось выше, напали на них, но никаких упоминаний о королях, которые возглавляли бы франкское войско, не упоминается. В V в. во главе франков уже засвидетельствованы короли. История со спором двух братьев, претендующих на королевскую власть и апеллирующих при этом к иностранным деятелям Аэцию и Аттиле, показывает, что правил наследования власти у франков не было, что эта власть принадлежала скорее семье (или роду), чем конкретной личности, в результате чего смерть короля приводила к острому противостоянию в самой франкской среде, что франкская элита, с одной стороны, была столь сильна, что могла не допустить представителя соперничающей группировки к власти, но, с другой, не имела сил утвердить своего кандидата без поддержки могущественных соседей. О каких франках идет в данном случае речь, не говорится, но, скорее всего, это были рипуарские франки. По-видимому, то же самое можно сказать и о салических франках.
По словам Григория Турского, ссылающегося на более ранних историков, франки стали избирать себе королей, когда они перешли Рейн и поселились в Торингии. Эта Торингия, как признают современные исследователи, — та же Токсандрия, так что речь идет о салиях, являвшихся, как было сказано выше, потомками тех франков, которых поселил в этой области Юлиан. Следовательно, короли появились у них не ранее 60-х гг. IV в. Если же учесть сведения, что и в 80-х гг. этого века во главе франков стояли не короли, а герцоги, то появление монархической власти у салических франков можно отнести к рубежу IV–V вв. Первый король был избран «по округам и областям» (iuxta pagus vel civitates) из среды самого знатного рода (de prima… et nobiliore suorum familia). Упоминание familia в единственном числе ясно говорит о том, что у салических франков уже выделяется один род (или, может быть, даже одна семья), представители которого и становятся королями. То, что это был тот род, из которого позже вышел Хлодвиг, о котором еще пойдет речь, несомненно. Если верить одной из хроник, то первым королем являлся Фарамунд, современник Аркадия и Гонория. Ему наследовал его сын Клодион (или Клодий, или Хлогион), ставший королем на пятый год правления Феодосия II, т. е. в 412 г. Это были предки королевского рода Меровингов. Сомнения в стройности наследования власти Меровингами возникает из сообщения того же хрониста, что Фарамунд являлся сыном Приама, мифологического предка франков. Возникает естественный вопрос, не является ли и Фарамунд мифологической, а не исторической фигурой. Во всяком случае, стремление Меровингов связать свой род непосредственно с предком всего народа очевидно.
Что касается Клодиона, сына Фарамунда, то в его историчности едва ли надо сомневаться[152]. То, что о нем известно, полностью вписывается в ход исторических событий того времени. Он правил в Токсандрии, и его столицей была крепость Диспарг[153]. Действуя отсюда, он захватил ряд римских городов и крепостей в Северо-Восточной Галлии и около 445 г. или несколько раньше был разбит римлянами около Вик Элене. Клодион считался самым знатным в своем племени (nobilis-simus in gente sua)[154]. Это, однако, не означало, что он был единственным королем франков. Другим королем приблизительно в это же время был Теодемер, сын Рихимера, убитый вместе со своей матерью Асцилой. Собственно ничего более ни о Теодемере, ни о Рихимере неизвестно. Поэтому даже нельзя сказать, правил ли Теодемер салическими или, как иногда предполагают, рипуарскими франками. Но тот факт, что Григорий Турский, ссылаясь на Консульские фасты, счел необходимым отметить его гибель, говорит о значимости этого короля.
Из рода Клодиона происходил Меровей (или Меровех), эпоним рода Меровингов. Впоследствии возникли рассказы о его чудесном рождении и даже происхождении от морского бога. Этот рассказ, естественно, не мог возникнуть до прихода Меровея к власти и, будучи, несомненно, чисто языческим, предшествовал обращению франкского короля Хлодвига в христианство, что произошло в 496 или 506 г.[155] Так что возникновение этого рассказа надо отнести ко второй половине V в. Такие рассказы обычно связываются с легендарными или историческими фигурами, ставшими (или считавшимися) основателями государств, городов или династий. Между тем ничего подобного о Меровее неизвестно. Меровей наследовал Клодиону. Был ли он сыном своего предшественника, точно неизвестно. Однако обращает на себя внимание, что Григорий Турский говорит лишь о том, что Меровей происходил из того же рода, что и Клодион, но в той же фразе отмечает. что сыном Меровея был Хильдерих. Такое различие оценки происхождения Меровея и Хильдериха позволяет говорить, что Меровей не был сыном Клодиона и с ним. скорее всего, на трон взошла другая ветвь королевского рода, представленная Хильдерихом и его потомками. Поэтому очень вероятно, что и сам рассказ о чудесном рождении Меровея стал религиозно-мифологическим основанием прихода к власти (может быть, насильственного после поражения Клодиона у Вика Элене) именно этой ветви. Недаром и сам королевский род после этого стал называться Меровингами.
Сын Меровея Хильдерих вступил на трон после смерти своего отца, и он, как об этом говорилось выше, активно вмешивался в военные события в Северной Галлии, выступая на стороне римских генералов. Хильдерих, по-видимому, даже получил официальное назначение правителя римской провинции Бельгики Второй. С этого времени франки становятся постоянным фактором политической и военной жизни Северной Галлии, и роль их все более возрастает. Женитьба на тюрингской принцессе Базине не только обезопасила его восточный тыл, но и обеспечила поддержку тюрингов. Активное и удачное участие в борьбе в Северной Галлии укрепили авторитет Хильдериха. Его богатая могила свидетельствует не только о его могуществе, но и о довольно значительных и разнообразных связях франков с внешним миром. В вещах, там обнаруженных, смешаны германские (собственно франкские), римские и дунайские элементы. На кольце была выгравирована надпись Childerici regis, и это доказывает его королевский титул. Но сам он на том же кольце представлен в римской одежде. Верховную власть Хильдериха, может быть, признали и другие франкские короли. Сыном Хильдериха (следовательно, внуком Меровея) и Базины был Хлодвиг (Хлодовех, Кловис), с которым связано завоевание Галлии.
Лангобарды. Лангобарды своей прародиной считали Скандинавию, откуда они под угрозой голода около 100 г. до н. э.[156], по преданию, под руководством герцогов Ибора и Айона (или Агиона) переселились на южный берег Балтийского моря[157]. Там они столкнулись с вандалами и были вынуждены переселиться на запад в район нижнего течения Эльбы. Как рассказывает лангобардское предание, первоначальное имя переселившегося племени было виннилеры (или виннилы). Это название связано с германским глаголом winnen — сражаться, добывать. Изменение названия было связано с богом Годаном, которого якобы обманули виннилерские женщины, подвязав себе волосы под подбородком в виде длинных бород, после чего Годан назвал их лангобардами (длиннобородыми) и даровал им победу над вандалами. Возможно, что виннилеры и лангобарды первоначально были отдельными племенами, которые по каким-то причинам слились, причем новое племенное объединение приняло имя лангобардов, хотя правящий род мог остаться виннилерским, а потому и сохранившим воспоминание о прежнем наименовании. Возможно, однако, что изменение названия было связано с изменениями в религиозной практике этого германского племени, когда его покровителем становится бог Годан, одним из культовых имен которого было, как кажется, Лангобарт (Длиннобородый). Во всяком случае, в скандинавской мифологии длиннобородость являлась характерной чертой Одина, т. е. того же Годана. В 5 г. н. э. римские войска под командованием императорского пасынка Тиберия (будущего императора) напали на лангобардов. О виннилерах нет речи. Ясно, что, как бы ни решать вопрос о замене виннилеров на лангобардов, это произошло не позже рубежа эр. Это событие рассматривается как первый этап лангбардского этногенеза.