442 г., таким образом, стал важнейшей вехой в политическом развитии Вандальского королевства. Был создан фактически новый государственный строй, в большой мере построенный по римской модели. Теперь вся власть сосредотачивается исключительно в руках короля. Вся территория королевства за пределами sortes Vandalici является, как упоминалось выше, доменом короля, так что землевладельцы независимо от их происхождения и размеров владений официально считаются только держателями своих земель. Только король теперь осуществляет высшую политическую власть, издает законы и сам их же исполняет, является главнокомандующим армией и флотом, возглавляет назначаемый им же государственный аппарат, осуществляет полицейские функции, охраняя существующий порядок, распоряжается всеми финансами, является верховным судьей, фактически руководит местной арианской церковью и претендует на власть и над католической иерархией. Король издает свои законодательные акты, которые могут носить разные названия — конституции, декреты, эдикты, законы, но в любом случае они имеют обязательную силу[266]. Власть короля становится неограниченной и деспотической. Его часто именуют и римским титулом dominus (господин), а порой и принцепсом, как римляне — императора. Источником всего управления государством является «величие короля» (maiestas regia). Знаком его власти является диадема. Официальными качествами короля являются милосердие, благочестие, кротость, прозорливость, но реально лишь личные качества государя определяют характер его правления. Вокруг короля формируется его двор (domus regia, aula, palatium). Его дворец возвышается на холме Бирсе, господствуя над столицей. Его личность охраняет не только его дружина, но и специальная придворная гвардия. Все остальные жители королевства, как вандалы и аланы, включая их знать, так и местное романское население, вполне официально являются подданными короля (subiecti), практически не имевшими никаких политических прав и полностью подчинявшимися любым королевским приказам и приговорам. Надзор за их лояльностью и вообще порядком в государстве осуществляет специальная полиция — вигилы (стражники). Полицейскими функциями были наделены и некоторые другие вооруженные отряды, среди которых были даже королевские рабы. Наконец, наряду со всей этой силой существовала и тайная полиция (occulti nuntii). Чтобы не дать никому возможности из какого-либо города сделать свою опору в случае мятежа, Гейзерих приказал разрушить стены всех городов, кроме своей столицы Карфагена[267]. А чтобы не допустить никаких намеков на своеволие короля, было запрещено в проповедях упоминать фараона и Навуходоносора, дабы никому в голову не пришло бы вспоминать при этом о короле.
Такое деспотическое государство, как и Поздняя Римская империя, могло существовать только при наличии разветвленного государственного аппарата. И такой аппарат создается тем же Гейзерихом. Он строится на принципе иерархической чиновничьей пирамиды. Эта пирамида возникает из смешения старых имперских должностей с новыми варварскими. На ее самом верху находится «начальник королевства» (praepositus regni), назначаемый королем и играющий роль премьер-министра. Далее идут различные «графы», «тысячники», «нотарии», а в самом низу находится масса рядовых чиновников, исполняющих самые разные функции — референдарии (докладчики), грамматеи (писцы), прокураторы и другие. Наличие таких должностей, как докладчики и писцы, говорит о значительной бюрократизации управления по римскому образцу. Как и в Империи, в Вандальском королевстве государственный аппарат резко отделяется от остальной массы населения. Даже такой сравнительно мелкий чиновник, как референдарий, именуется господином (dominus). Некоторые высокопоставленные чиновники в качестве награды могли получить почетный статус «друзей короля» (amici regis). «Начальником королевства» всегда был вандал. Среди чиновников «средней руки» тоже преобладали германцы. Но завоевателей было не так уж много, а главное — они не имели достаточного бюрократического опыта, и поэтому большое количество должностей занимали афро-римляне. Даже в Зевгитане существовал пост проконсула Карфагена, каковым был римлянин, и он занимал довольно высокое место в чиновничьей иерархии, возможно, возглавляя систему самоуправления романского населения провинции. Известный нам проконсул Викториан являлся самым богатым человеком во всей Африке. Это говорит о том, что представители прежнего правящего слоя и после вандальского завоевания имели шансы занять довольное высокое положение в бюрократической системе королевства. Викториан, занимая пост проконсула Карфагена, был, однако, не его гражданином, а гражданином Гадрумета, города, который даже находился не в Зевгитане, а в Бизацене. Видимо, назначая на этот высокий пост афро-римлянина, король (неясно, уже Хунерих или еще Гейзерих) все же предпочитал человека, не связанного ни с городом, ни даже с провинцией[268]. На манер имперской канцелярии создается королевская, и, возможно, во главе ее стоял primiscriniarius, имевший высокий римский ранг vir illustris, но, может быть, в реальной бюрократической системе королевства занимавший все же несколько более низкое положение, чем соответствующий magister officiorum Империи. Этот пост занимал не вандал, а римлянин. Вандалы сохранили провинциальное деление[269], и во главе управления провинций стояли «судьи», как в Поздней империи часто назывались вообще всякие провинциальные власти. Эти «судьи» явно были римлянами и католиками[270]. И среди «тысячников» и подобных им чиновников встречались представители местного населения. В еще большей степени оно было представлено на низовом уровне бюрократии. В городах сохранились курии, членами которых были исключительно римляне. Большую роль в государственном аппарате играли королевские рабы, которым государь особенно доверял. Они занимали в аппарате самые разные должности вплоть, как упоминалось выше, до наместника Сардинии. За свою службу чиновники, включая и королевских рабов, получали плату как деньгами (stipendia), так и натурой (аnnonа). Кроме того, им давались земли вместе с сидевшими на ней колонами и другими зависимыми людьми, а также рабами.
Король, как уже говорилось, возглавлял судебную систему. В Вандальском королевстве сохранялись две системы права. Кодификации вандальского права как будто не было, и судопроизводство вершилось по старинным обычаям. В случае споров между вандалами и римлянами эти дела тоже рассматривали вандальские суды. Дела же в отношении одних римлян велись по римскому праву и в римских судах. Римскую юридическую систему возглавлял «глава римских судей в Вандальском королевстве Африки», резиденция которого находилась в Карфагене. Но он был подчинен королю, и все судопроизводство, независимо от того, в каких судах, вандальских или римских, оно совершалось, велось от имени короля. В какой степени в таких условиях суды были самостоятельны, сказать трудно. Вероятно, в обычных случаях судья, действительно, мог руководствоваться только законом (или обычаем), но при разборе дел, в которых был заинтересован король, о самостоятельности судов говорить явно невозможно. В римских судах использовались нормы римского права. Незадолго до захвата Карфагена вандалами был издан «Кодекс Феодосия». Несмотря на напряженные отношения с обеими Империями, законы, собранные в этом Кодексе, явно стали активно применяться.
Значительно место не только в духовной жизни, но и в политической структуре Вандальского королевства занимала арианская церковь. Это королевство было, пожалуй, единственным варварским государством, в котором арианская церковь была полностью структурирована на государственном уровне. Официально ее возглавлял карфагенский патриарх, но самого патриарха назначал король. С другой стороны, патриарх и некоторые епископы оказывались среди советников короля. Арианские клирики порой исполняли даже судебные и полицейские функции, по крайней мере, во время антикатолических гонений. И короли всячески покровительствовали арианству и арианской Церкви. Ей было передано имущество католических церквей и монастырей, а также сами церковные здания на территории «вандальских уделов», а во время антикатолического гонений короля Хунериха и на других территориях Вандальского королевства. Арианство считалось вандальской верой, в то время как католичество — римской. Поскольку политические связи с Империей были прерваны, то католическая Церковь оказывалась фактически единственным институтом, объединяющим местное население в противопоставлении господствующим «варварам». В этих условиях взаимоотношения арианской и католической Церквей приобретали политический характер. Уже во время своего наступления вдоль средиземноморского побережья вандалы разрушали и грабили католические церкви. И с самого начала своего пребывания в Африке вандальские короли поощряли переход католиков в арианство. Католическая Церковь оказывалась очагом (во всяком случае, духовным) сопротивления местного населения вандалам, и католические иерархи не раз проявляли личное мужество в отстаивании своей веры. Значительную роль играли и внешнеполитические обстоятельства, ибо вандальские короли рассматривали местных католиков как агентов императора, а католики, в свою очередь, надеялись на поддержку сначала Равенны, а затем Константинополя. К тому же католическая Церковь в Африке была весьма богата, и это, естественно, привлекало вандалов, стремившихся присвоить себе и своей арианской Церкви эти богатства. На все это накладывался фанатизм и королей, и самой арианской Церкви. Все это вело к религиозным преследованиям. То утихая, то обостряясь, гонения на католиков проходят почти через всю историю Вандальского королевства. Порой дело доходило до того, что отказ от перехода в арианство рассматривался как государственная измена. Заодно короли преследовали также донатистов и манихеев. Вандалы понимали, что в условиях численного преобладания инаковерующих они навязать свою веру всему населению едва ли смогут, но они стремились нанести как можно более сильный удар своим реальным и потенциальным противникам. Когда же короли считали необходимым установить более дружеские связи с Империей, они ослабляли или даже вовсе прекращали преследования католиков.