[310]. Появление этого кодекса, разумеется, облегчалось деятельность судей, но не это, пожалуй, было главным для самого короля. Появлением собственного кодекса Вестготское королевство приобретало юридическую независимость от Империи. В какой-то степени эта независимость подтверждалась тем. что из перечня праздников, содержавшихся в «Кодексе Феодосия», были исключены праздники в честь дня рождения Рима и Константинополя. Отныне в Вестготском королевстве действовали два равноценных кодекса, и это закрепляло юридическое разделение населения на готов и римлян. К тому же, привлекая к составлению законов римских юристов и советуясь со светской и церковной знатью своего королевства, Аларих демонстрировал свое расположение к католическим подданным, что было очень важно в сложившейся политической ситуации.
При Эврихе и Аларихе Вестготское королевство стало одним из самых больших в варварском мире. Оно охватывало территории от Лигера (Луара) на севере до пролива, ныне называемого Гибралтарским, на юге, от океана на западе до Альп на востоке. Не вся эта территория реально подчинялась вестготским королям. На северо-западе Испании сохранилось Свевское королевство. В горах жили фактически независимые баски. В южной испанской провинции Бетике города тоже практически были независимыми. Но это не меняло общей картины. Сами вестготы, естественно, занимали только сравнительно небольшую часть этого пространства. В момент расселения в Аквитании они составляли 2–3 % всего населения или немного больше[311]. Основной областью их расселения была средняя часть долины Гарумны[312]. Жили они и в некоторых городах, как, например, в своей столице Тулузе и втором важнейшем городе этой области Бурдигале (Бордо). Здесь дома местных аристократов были приспособлены под королевские дворцы. В тех городах, где вестготы жили, их доля в населении могла достигать 10–12 %. К вестготам присоединилась какая-то часть остготов. Некоторые из этих остготов переселились на запад, не желая терпеть зависимость от гуннов. Уже после распада Гуннской державы часть остготов, руководимая Видимиром-младшим, ушла в Галлию, где тоже слилась с находившимися там вестготами. Это все увеличило количество готов, но все равно они оставались сравнительно незначительным меньшинством населения. После подчинения Юго-Восточной Галлии и большей части Испании доля вестготов еще уменьшилась.
Вестготы традиционно делились на рабов и свободных. В ходе завоеваний число рабов явно увеличилось. Раб был собственностью господина (dominus), он не являлся юридическим лицом, но мог иметь пекулий. Это явно давало рабу какие-то средства, которые он мог пустить в оборот. Всякий акт купли-продажи, совершенный рабом, должен был утверждаться владельцем, но сама возможность такой операции ясно говорит о наличии каких-то материальных ценностей, имевшихся у раба. Положение раба у вестготов было, по-видимому, легче, чем у его римского «коллеги» и, может быть, даже, чем у официально свободного галльского крестьянина. Если верить Сальвиану, то многие крестьяне бежали к варварам, в том числе к готам, предпочитая рабство у них свободе у римлян[313]. Но в целом положение рабов у вестготов, как кажется, все же ухудшилось по сравнению с временем до начала Великого переселения народов. Это могло быть связано как с состоянием почти постоянной войны, так и с влиянием римского окружения и римского права.
Официально свободные всей массой противопоставлялись рабам. Однако и среди них не было никакого равенства. Ясно выделяются comites (спутники), fortes (сильные); оба слова явно означают одну и ту же группу вестготской знати. Эти люди резко отличаются от vulgus (народа, массы). Все вестготы были военнообязанными. Но и в армии, а следовательно, и в обществе, равенства не было. Среди воинов выделяются более привилегированные букцелярии и стоявшие ниже их сайоны. Характерно, что первое слово — латинское, а второе — германское. Можно полагать, что вестготы заимствовали принцип существования привилегированных воинов-букцеляриев у римлян, у которых они засвидетельствованы приблизительно с 400 г., после чего основная масса воинов оказалась в относительно приниженном положении. Однако и те и другие, будучи свободными, тем не менее были обязаны вступать под покровительство короля или того или иного аристократа, который и выступал их патроном. Патрон имел довольно обширные права над теми, кому он покровительствовал, в том числе и над их имуществом. Так, сайон, переходя к другому патрону, полностью терял все свое имущество, кроме оружия, а букцелярий — только оружие и дары, которые он получил от патрона, а также половину того, что он приобрел за время службы. Социальному делению не могло не сопутствовать деление имущественное. К сожалению, сведений о нем у нас очень мало. Но уже сам факт, что патрон мог и должен был одарять своих букцеляриев и сайонов, а также давать их дочерям приданое, если они вступали в брак по своей воле, говорит о значительном имуществе готских аристократов.
При своем поселении в Аквитании вестготы получали часть земли (обычно две трети) местных землевладельцев[314]. Едва ли это были крестьянские участки, поскольку эти небольшие клочки земли не интересовали поселенцев. Разделу, видимо, подвергались виллы. Но и эти виллы были разного размера, и та доля, которая переходила к готскому владельцу, тоже, естественно, была разной. Занимая в обществе особое положение, представители знати получали соответственно большие участки. Они, разумеется, приносили владельцам и большие доходы, которые позволяли вестготским аристократам иметь свои частные дружины, состоявшие из тех же букцеляриев и сайонов. Естественно, что за время своей жизни в Аквитании вестготское общество развивалось, но, к сожалению, ход этой эволюции ускользает от нас.
Вне сравнительно небольшой по размерам зоны поселения вестготов (и примкнувших к ним части остготов) местная жизнь продолжалась без особых изменений. И регулировалась она римскими законами, хотя они и были адаптированы к новому, скорее политическому, чем социальному, строю. Социальный строй этих территорий оставался совершенно таким же, как и в эпоху Поздней империи. По-прежнему крупное землевладение играло определяющую роль в сельском хозяйстве, и латифундии. как и раньше, обрабатывались рабами и колонами. Колоны официально считались свободными, но обладавшими очень низким общественным статусом, почти приравнивающим их к рабам. Два общества сосуществовали, не смешиваясь друг с другом. Их разделяли и культурные, и психологические, и религиозные барьеры. Местные римляне должны были подчиняться вестготским королям. Всякая реальная или подозреваемая нелояльность сурово каралась, в том числе заточением и конфискацией имущества, особенно земли. Но в остальном это подчинение ограничивалось уплатой налогов, которые теперь платились не в императорскую, а в королевскую казну. Более того, поскольку местное население не привлекалось к военной службе, оно не подвергалось рекрутскому набору и не платило взамен него aurum tironum. Это облегчало положение населения, как галло-римской знати, так и остальных его групп.
Отношение вестготских королей к римлянам определялось сугубо практическими соображениями. Они нуждались в образованных римлянах, без которых государственный аппарат, да и все общество не могли функционировать. Так, видную роль играл уже упоминавшийся Лев из Нарбонна. Он был поэтом, оратором, славившимся своим красноречием, при императоре Майориане получил второй сенаторский ранг — vir spectabilis. Это не помешало ему перейти на службу к Эвриху и вскоре стать его ближайшим советником. Это свое положение он сохранил и при Аларихе. Он фактически играл роль «министра иностранных дел», он вел конкретные переговоры, прежде чем в дело вступит сам король, через его руки шла вся дипломатическая и иная переписка. Значительную роль при дворе Алариха II играл Аниан. Занимая пост референдария, он был ответственным за издание и распространение «Бревиария Алариха» и его применение всеми судьями на территории королевства. Очень возможно, что он принимал активное участие в составлении этого кодекса. Хорошую административную карьеру сделал Викторий, ставший в конце концов комитом и дуксом (герцогом) провинции Аквитании Первой. Правда, позже он впал в немилость и бежал в Рим. Его преемником стал Аполлинарий, сын Сидония Аполлинария. Поскольку сами вестготы не были морским народом и у них не было кадров для защиты океанского побережья от пиратов, эту роль Эврих поручил римлянину Намацию. Винцентий, являвшийся правителем (dux) Тарраконской Испании, перешел на сторону вестготов и вместе с ними завершил подчинение этой провинции. Позже он возглавил армию Эвриха, вторгнувшуюся в Италию, и был убит в бою. Вероятно. Винцентий перешел на сторону вестготского короля вместе со своей армией и вместе с нею же двинулся в Италию по приказу Эвриха. Римский автор определяет его положение как quasi magister militum. и это quasi ясно говорит, что официального такого титула Винцентий не имел.
Переход тех или иных видных римлян на сторону готов тоже определялся чисто прагматическими причинами. Тот же Винцентий ранее служил императору и даже получил высший ранг vir illustris, но когда стало ясно, что императорское правительство ничего не может сделать для защиты оставшихся испанских владений, он предпочел не только перейти к вестготам, но и активно помочь им в завоевании последних римских оплотов на Пиренейском полуострове. Еще раньше вестготам стал служить один из сподвижников Майориана Непоциан, не смирившийся с убийством императора и не желавший признавать власть Рицимера и его марионетки Либия Севера. Сидоний Аполлинарий упорно сражался с вестготами и позже был арестован Эврихом, а его сын Апооллинарий верно служил Алариху II. Вестготскую карту не раз пытались использовать соперничавшие группировки в римской элите. Все это показывает, что жесткого противостояния двух блоков — римлян и варваров — не было, и конкретная позиция определялась конкретной же ситуацией.