ния только начался, и относительно скорая ликвидация государства не дала ему завершиться. В остготской среде явно еще остался довольно сильный слой свободных землевладельцев и воинов, ибо в противном случае столь длительное сопротивление, какое, как мы увидим далее, императорским армиям остготы оказать бы не смогли.
Одновременно с распределением земель тем же Либерием (разумеется, по поручению Теодориха) была проведена налоговая реформа, и теперь все собственники Италии, включая и готов, были обязаны отдавать треть своих доходов королевской власти. Новая налоговая система, по-видимому, ухудшала положение большей части италийского населения: недаром около 507 г. некоторые италийцы просили Теодориха вернуться к налогам времени Одоакра. В то же время Теодорих старался не очень обременять италийскую знать налогами, чтобы еще более привлечь ее к себе. Большее значение он, пожалуй, придавал налогам, которыми были обложены внеиталийские территории, в том числе Сицилия и Далмация. Эти территории являлись в свое время патримониумом Одоакра, и теперь они перешли к его победителю. Другим важным источником доходов являлись косвенные налоги, к которым римляне уже давно привыкли, и они их не очень-то раздражали, различные штрафы и конфискации, а также завещания. По-прежнему большое значение имели города, некоторые из которых оставались довольно значительными центрами международной и внутренней торговли. Торговые пошлины также пополняли королевскую казну.
Подавляющее большинство варваров, пришедших в Италию под руководством и властью Теодориха, было остготами. Однако, кроме остготов, там были и представители некоторых других народов, как ругии и даже, казалось бы. старинные враги гепиды. Еще задолго до остготского вторжения в Северной Италии жили аланы, и они теперь тоже признали власть Теодориха. Отношения внутри варварского конгломерата были непростыми. Так, ругии отказывались вступать в брак с остготками и наоборот. Неготские варвары явно были недовольны тем, что все высшие посты, какие замешались не римлянами, а завоевателями, занимали готы, что ставило других варварских подданных Теодориха в неравноправное положение. Но, судя по всему, этот аспект внутренней политики самого Теодориха не очень беспокоил. Население Италии официально состояло из двух групп — готов и римлян. И главным для Теодориха в этом аспекте были взаимоотношения с римлянами, т. е. местным населением.
Никаких попыток слить завоевателей и завоеванных в единое целое Теодорих не делал. Браки между двумя группами населения по-прежнему были строго запрещены[391]. Только в виде исключения римляне принимались на военную службу[392], а с другой стороны, все варвары-мужчины (а не только собственно готы) были военнообязанными. Воинское воспитание они получали с самого детства. Теодорих заботился о таком воспитании, поскольку оно обеспечивало его армию хорошо тренированными воинами. Возможно, общее руководство таким воспитанием осуществлял уже упомянутый Тулуин. Вступление в армию рассматривалось как наступление совершеннолетия, после чего юноша мог свободно распоряжаться своим имуществом. Как и многие другие варвары, остготы были арианами, и само арианство рассматривалось как «готская вера», и это тоже разделяло готов и римлян. В городах, где селились остготы, обычно существовало два епископа — католический и арианский. Следование «готской вере» должно было обеспечить сохранение этнической идентичности остготов. Это строгое разделение по религиозной линии дополняло и укрепляло разделение между двумя частями подданных Теодориха. Да и сами остготы не стремились к слиянию с римлянами. Как и другие варвары, они не очень любили города и старались жить вне городских стен. Если же они селились в каком-нибудь городе, то образовывали там особый квартал, центром которого была арианская церковь.
В то же время Теодорих стремился сохранить хорошие отношения с итало-римским населением, особенно с его знатью. Одним из первых его мероприятий после утверждения в Италии было возвращение прежним владельцам рабов и колонов, которые во время войны могли либо бежать, либо быть захваченными другими лицами, в том числе готами. Сенат, роль которого при Одоакре усилилась, сохранил свое положение и при Теодорихе. После своей победы Теодорих не только не провел «чистку» сената, чего многие опасались, но и сразу стал всячески подчеркивать свое почтение и к этому органу, и к его отдельным членам. Хотя во время завоевания Италии Теодорих угрожал сенаторам конфисковать их земли в случае отказа изменить Одоакру, реально он свою угрозу не осуществил, а вскоре после подчинения страны объявил всеобщую амнистию[393]. Многих представителей итало-римской аристократии он приблизил к себе, доверив им различные важные посты, несмотря на их позицию и их карьеру при Одоакре. Уже упоминался Либерий, верность которого своему повелителю Теодорих высоко оценил и возвысил его, надеясь, что и по отношению к нему он проявит ту же верность. Либерий, как упоминалось, был первым префектом претория для Италии при Теодорихе, а когда после захвата некоторых заальпийских территорий Теодорих восстановил такую же префектуру для Галлии, пост этого префекта занял опять же Либерий. В промежутке между этими должностями он был почтен рангом патриция, а его сын в 507 г. был сделан консулом. В отличие от Либерия Флавий Аниций Проб Фауст Нигер еще во время войны перешел на сторону Теодориха и стал консулом, магистром оффиций, т. е. фактически главы всей королевской администрации, квестором священного дворца, префектом претория для Италии. Правда, позже в результате различных придворных интриг он был удален, но это не помешало ему остаться одним из самых влиятельных членов сената. Бывший консул и префект Рима при Одоакре Аниций Ацилий Фауст при Теодорихе снова стал префектом Города. Именно он в 492 г. отправился послом Теодориха в Константинополь, чтобы уговорить Зенона официально утвердить новое положение остготского короля. Первое посольство Теодориха к Зенону возглавил Флавий Руфий Постумий Фест, который ранее был консулом (правда, еще до Одоакра), а в это время — главой сената. Позже заслугой Феста стало то, что он, наконец, добился от Анастасия признания нового королевского достоинства Теодориха. После смерти Феста его место в сенате занял Кв. Аврелий Меммий Симмах, предки которого играли огромную роль в политической и культурной жизни Империи на протяжении почти двух столетий. Великолепную карьеру сделали при Теодорихе зять Симмаха Боэций и Кассиодор. Аниций Манлий Торкват Боэций принадлежал к самым «сливкам» позднеримской знати и был одним из самых образованных людей того времени. Его отец был префектом претория при Одоакре, а вершиной карьеры его самого стала должность магистра оффиций, которую он занял в 522 г. Кассиодор не был столь знатен, как Боэций, но тоже принадлежал к весьма влиятельным кругам Италии[394]. Его отец тоже делал карьеру при Одоакре и спокойно продолжил ее и при Теодорихе. став даже в 506–507 гг. префектом претория для Италии и патрицием. Сам Флавий Магн Аврелий Кассиодор Сенатор начал свой путь в администрации Отсготского королевства при Теодорихе и прошел почти всю карьерную лестницу, тоже став патрицием и префектом претория для Италии, а также консулом и магистром оффиций. Можно утверждать, что итало-римская аристократия полностью сохранила свои позиции и под властью остготского короля. Конечно, некоторые изменения в ее составе были неизбежны, но они не выходили за рамки, обычные для всех предшествующих периодов римской истории. Таким образом, итало-римская знать сохранила почти полностью свое социально-экономическое и в значительной степени политическое положение. В правление Одоакра и Теодориха политическая роль итало-римской аристократии даже увеличилась по сравнению с тем временем, когда Запад имел своего августа.
Перед местным населением Теодорих стремился представить себя верным продолжателем римских традиций и защитником всего населения. Недаром вскоре после окончания войны в Италии он направил тицинского епископа Эпифания к бургундскому королю Гундобаду с целью освобождения тех пленников, которых во время войны бургунды увели из Северной Италии. Теодорих утверждал, что он восстановил древнюю свободу (antiquam libertatem), что целью его похода в Италию было защитить (vindicare) римское право, что с его властью все в стране вернулось в прежнее состояние. Готы же, пришедшие с ним в Италию, являются не кем иными, как только армией, цель которой — защитить Италию и обеспечить ей спокойное и мирное существование (tranquilitas et securitas). На медных монетах, как и в далекие славные времена, помещается, как уже говорилось, монограмма sc[395], а позже — изображение капитолийской волчицы. Итало-римское население, со своей стороны, принимало роль остготов как гарантов его безопасности, и относительное спокойствие, в каком жила Италия при Теодорихе, заставляло его мириться с фактической властью варварского короля.
В самой Италии Теодорих активно занимался строительством, как это делали императоры в более благополучное время. Наибольшее внимание Теодорих уделял «королевским городам»: Равенне, Вероне и Медиолану. В Равенне был построен не только новый королевский дворец, но и, по крайней мере, три великолепные церкви, одна из которых, посвященная Христу Искупителю, являлась дворцовой[396]. Наряду с этими арианскими церквами в конце правления Теодориха начала строиться католическая базилика Св. Виталия. В городе остался нетронутым уже существующий католический баптистерий, но наряду с ним был построен арианский. Религиозные здания украшались прекрасными мозаиками. Среди других городов Италии особое внимание, естественно, привлекал Рим. Там. в частности, был восстановлен императорский дворец (хотя сам Теодорих явно не собирался там обитать) и были выделены деньги на ремонт городских стен. В других городах тоже строилось относительно много. Восстанавливались старые и строились новые мосты и акведуки. Города, ранее не имевшие стен, теперь окружались ими, а стены тех городов, которые уже имелись, реставрировались. В некоторых городах строились даже цирки и амфитеатры. В Риме учителя грамматики, риторики и права оплачивались из государственного бюджета. Оплачивались также некоторые возницы и актеры.