Кордубу, а Гиспалис попал в руки Леувигильда. И в следующем, 584 г. настала очередь Кордубы. Во время начавшейся гражданской войны византийцы снова присоединили к своим владениям этот город, и это было единственным шагом, какой они предприняли в Испании в это время. Не исключено, что возвращение Кордубы под власть императора было оформлено каким-то договором между Герменегильдом и Византией. Как бы то ни было, под защиту византийских войск теперь бежал Герменегильд, надеясь, видимо, что в таких условиях византийцы должны будут оказать ему помощь. Но он ошибся. Командир византийского гарнизона сдал Кордубу за огромную мзду в 30 тысяч солидов. В марте 584 г. Герменегильд попал в руки отца. Его жена и сын ушли вместе с византийцами и отправились в Константинополь. На пути туда Ингунда умерла, а малолетний Атанагильд воспитывался в византийской столице: вероятно, византийское правительство готовило его на всякий случай, если возникнет возможность использовать вестготского принца для вмешательства в испанские дела. Но Атанагильд тоже скоро умер. Герменегильд был официально лишен своего сана и отправлен в изгнание. А в следующем году его убил некий Сисиберт, то ли по собственной инициативе, то ли по тайному поручению короля.
Восстановив свою власть на юге, Леувигильд решил покончить со свевами. Там был свергнут сын погибшего Мирона, и это дало вестготскому королю прекрасный повод вмешаться в свевские дела. Свевы были разбиты, и их королевство присоединено к вестготскому. Тем временем франки тоже использовали гражданскую войну в Испании и смерть франкской принцессы как повод для возобновления войны с вестготами. Ареной боевых действий снова стала Септимания. Франкский король Гунтрам осадил Каркасон. Однако жители Каркасона оказали франкам упорное сопротивление, и это позволило Леувигильду выиграть время. Он направил против франков армию во главе со своим сыном Реккаредом. Реккаред разбил войско Гунтрама и выбил его из готских владений.
После всех этих войн почти вся Испания, за исключением прибрежной полосы, удерживаемой византийцами, была объединена под властью вестготского короля, причем власть эта была не только номинальной, но и реальной. Правда, трудно сказать, насколько реальным было господство вестготов над басками; возможно, что при Леувигильде баски были действительно подчинены, хотя позже это подчинение практически снова исчезло. Эти военные успехи дали Леувигильду основание и для укрепления королевской власти внутри страны.
Целью Леувигильда было создание мощного государства с сильной королевской властью. И образцом такого государства во многом служила Византия, прямая наследница Римской империи. И Леувигильд, по-видимому, чувствовал себя в какой-то степени наследником Империи на Западе. Вестготское королевство должно было напоминать Империю как по внутреннему содержанию, так и по внешнему облику. Следуя византийскому образцу, Леувигильд первым из вестготских королей стал надевать специальную королевскую одежду и носить корону, что резко отделяло его от всех своих подданных. После падения Тулузы у вестготов, как и у их победителей франков, не было постоянной столицы. Леувигильд решил создать столицу. Он избрал Толедо (Толет), который и стал «королевским городом». Толедо существовал в римские и даже в доримские времена, но, как и другие города этого региона, большой роли не играл. Так что в Толедо не было долгой и прочной традиции римского городского управления и вообще римских традиций. Не было в этом городе и германских традиций. Это позволяло вестготскому королю чувствовать себя там более свободно. Этот город был расположен почти в самом центре Пиренейского полуострова и становился, таким образом, символом объединения полуострова вокруг особы короля. Уже Тевдис, по-видимому, предпочитал Толедо другим городам королевства. Здесь находился самый старый монетный двор вестготов. Леувигильд сделал этот город постоянной столицей, местопребыванием двора и центральных учреждений. В значительной степени это тоже было вызовом императору и его столице. Как и Константинополь. Толедо стал civitas regia (царственный город). Возможно, в Толедо был построен королевский дворец. Используя, как кажется, опять же позднеимперский образец, король создал в Толедо относительно разветвленное дворцовое ведомство, игравшее роль правительства государства под руководством короля.
В этом же направлении шла и монетная реформа Леувигильда. Вестготы давно начали чеканить собственную золотую монету[429]. Однако эта монета являлась воспроизведением имперских, сначала западных, а затем восточных. Постепенно вестготские монеты как бы отставали от византийских, воспроизводя чеканки не столько правящих, сколько предшествующих императоров. Леувигильд с самого начала своего правления сделал важный шаг в этом деле. Оставив на аверсе византийский тип. на реверсе он уже стал помещать свое имя, сопровождавшееся эпитетами INCLITVS (прославленный) IVSTVS (справедливый), PIVS (благочестивый), VICTOR (победитель). Слава, справедливость, благочестие, военные победы — все это было набором королевских добродетелей и как бы программой правления Леувигильда. во многом также заимствованной из имперских источников.
Около 575 г. или немного позже, уже после своих побед над византийцами, Леувигильд делает следующий шаг. подчеркивающий полный суверенитет, абсолютную независимость от Империи. Хотя монетный стандарт остается позднеримским, т. е. практически византийским, изображения на монетах уже другие. На аверсе вместо изображения императора появляется портрет самого Леувигильда. хотя реверс еще сохраняет византийский вид: крест на помосте. И наконец, после победы над мятежным сыном, за спиной которого, справедливо или нет. король мог видеть руку императора. Леувигильд стал выпускать монеты с собственным изображением на обеих сторонах. На ряде монет помещаются надписи, свидетельствующие о тех или иных событиях. Присоединение Галлеции с ее золотыми рудниками позволило вестготскому королю получить более прочную материальную базу для своего монетного дела. Правда, единого монетного двора у вестготов так и не было создано, но все монеты, чеканенные в разных местах (а монетный двор отмечался на монете), в принципе следовали одному образцу. Вестготские золотые монеты едва ли имели экономическое значение. Они были, скорее, символом власти и богатства и наглядным средством пропаганды. Выпуская монеты, почти полностью отличные от имперских, Леувигильд подчеркивал свое положение монарха, равноправного с императором.
Экономического значения не имели и два города, основанные Леувигильдом. В 578 г. после успешной войны со свевами он основал город, названный в честь сына Рекополем[430]. Это событие было столь важным для вестготского короля, что оно было отмечено выпуском специальной монеты. Город создавался по позднеримскому образцу как сознательное противопоставление городам Империи. В его названии присутствовало слово «полис». Константинополю, городу Константина, противопоставлялся Рекополь, город Реккареда. Через три года после победы над басками в подчиненной области был основан Викториак, в основе его названия уже латинское слово, означающее победу. Это были первые города, созданные варварами на территории бывшей Западной Римской империи. Они имели для Леувигильда как стратегическое значение (создание опорных пунктов для дальнейшей борьбы со свевами, в одном случае, и для укрепления своей власти в подчиненной области — в другом), так и идеологическое: Леувигильд становился как бы наследником римских императоров, продолжая их политику урбанизации подчиненных территорий.
Леувигильд стремился укрепить государство и свою власть в нем новым законодательством. С этой целью в 578–580 гг. был произведен пересмотр кодекса Эвриха и создан новый кодекс, известный в истории права как пересмотренный (codex revisus). Как и кодекс Эвриха, он касался только вестготов, но его статьи были пересмотрены в направлении дальнейшей романизации германского права. Уже Тевдис в своем законе использовал термин populi nostri (наши народы) вместо старого gens (племя). В кодексе Леувигильда этот термин становится постоянным. В нем отменяется и ранее не очень-то соблюдавшееся запрещение браков с испано-римлянами и галло-римлянами, и это стало очень важным шагом по пути слияния народов. В новых законах были ликвидированы многие привилегии готов, и обе группы населения оказались в равном или почти равном положении перед законами, хотя сами законы еще содержались в различных кодексах. И тех и других Леувигильд рассматривал в первую очередь как своих подданных, хотя некоторая разница в положении внутри королевства еще сохранялась. Готы оставались властвующим народом, но разница между ними и местными римлянами резко уменьшалась.
Леувигильд прекрасно понимал, что слиянию римского и вестготского населения в единую массу подданных короля в огромной степени препятствует религиозная рознь. Единому государству должна была соответствовать и единая государственная религия. Для этого было необходимо отказаться от устоявшегося представления, что католицизм — римская вера, а арианство — готская. Леувигильд и в этом плане порвал со старыми традициями. Разрыв этот, однако, был все же не полным. Леувигильд был еще связан своим арианским воспитанием. Католицизм стал духовным знаменем всех антилеувигильдовских сил. К тому же, противопоставляя себя византийскому императору (что хорошо видно из монет), Леувигильд хотел подчеркнуть это противостояние и в религиозной сфере. Большое значение имело также то, что после крушения римской власти именно католический епископ оказывался главой местного римского общества, и его богатство и влияние становились противовесом центральной власти. В этой ситуации Леувигильд сделал ставку на привычное арианство. Именно христианство в его арианском варианте должно было, по мысли Леувигильда, стать государственной религией его королевства. Толчком к проведению новой религиозной политики стал мятеж Герменегильда.