ную против лангобардов. В 588 г. франки перешли Альпы, но были разбиты. Через два года еще большая франкская армия вторглась в Италию. Одновременно начал наступление и Роман. Силы были неравны. и Аутари со своими войсками отступил в Павию, чтобы отсидеться за ее мощными стенами. Но византийцы, верные своей политике противопоставлять одних варваров другим, не пожелали слишком большого усиления франков и не оказали им обещанной помощи. Тогда франки, награбив большую добычу, предпочли больше не воевать и ушли за Альпы. В этих условиях Аутари предложил Хильдеберту заключить мир. Тот согласился, и начались переговоры, во время которых Аутари был отравлен. Вероятнее всего, за отравителями стояли византийцы, для которых намечающийся союз лангобардов с франками был смертельно опасен. Трон оказался в руках королевы Теуделинды. По настоянию лангобардской знати она вышла замуж за герцога Турина Агилульфа, который и стал королем через восемь месяцев после смерти Алтари. И одним из первых актов его правления стало заключение мира с франками.
Главной задачей лангобардов оставалось подчинение Италии, а главным врагом, соответственно, византийцы. И все последующие короли с той или иной энергией (в зависимости от обстоятельств) выполняли эту задачу. Агилульф, применяя и военную силу, и дипломатию, сумел подчинить значительные районы Тусции в Средней Италии, и император Фока в 603 г. был вынужден заключить с ним мир (точнее, годичное перемирие), что на деле означало признание Константинополем существования Лангобардского королевства в Италии. Так, собственно, расценил заключение этого мира и Агилульф. объявивший себя королем всей Италии (rex totius Italiae). Долгое время лангобарды, по-прежнему не имея флота, не решались выходить непосредственно к побережью. Только уже в царствование Ротари (636–652 гг.) они стали подчинять себе и приморские города. Войны с византийцами продолжались практически все время существования Лангобардского королевства в Италии. Порой они прерывались заключением мира, но на деле мирные договоры приносили лишь временные передышки, да и заключались они, как правило, только на определенное время. Но даже и «твердый мир», какой, например, под влиянием папы и королевы Теуделинды заключил Агилульф, действовал очень недолго. Иногда лангобарды привлекали к борьбе с византийцами и другие племена, как аваров, но это, как правило, оборачивалось против самих же лангобардов, ибо авары не ограничивались вторжением в имперские владения, а обрушивались и на лангобардские территории, как это произошло в начале VII в, когда авары опустошили Фриуль и даже стремились завладеть им. В борьбе с ними пал герцог Гризульф, и характерно, что король даже и не пытался прийти ему на помощь.
Завоевание Италии и сопровождающее это завоевание оседание завоевателей на территории Апеннинского полуострова стали заключительным этапом лангобардского этногенеза, начавшегося много веков назад после выселения из Скандианвии. Вместе с собственно лангобардами, которые считали себя потомками виннилеров, в Италию пришли и другие этнические элементы, среди которых были не только германцы, но и сарматы и, может быть, славяне. Саксы, которые представляли. по-видимому, второй по численности и мощи этнический элемент того варварского комплекса, который Альбоин привел в Италию, вскоре отделились и вернулись в Германию[447], но остальные, численно, по-видимому, уступавшие собственно лангобардам, остались на благодатной италийской земле. Некоторые из их аристократов тоже попытались было выступить против лангобрадсаких королей. Таким был. например, упомянутый выше свев Дроктулф. достигший положения герцога, но перешедший на сторону Империи. Однако большинство варварских союзников лангобардов осталось им верными. Сравнительно быстро все они, находясь под властью лангобардских королей и герцогов, восприняли лангобардскую идентичность во всех ее аспектах, включая, что было очень важно для этнического самосознания, идею происхождения из Скандинавии и последующих передвижений, в ходе которых лангобарды и их короли совершили многочисленные подвиги. Собственно лангобарды, считавшие себя потомками виннилеров, образовывали как бы ядро, вокруг которого и формировалась новая этническая общность, закономерно принявшая имя этого ядра. К середине VII в., когда появился первый лангобардский свод законов, этногенез завершился, поскольку никаких следов существования нелангобардских институтов в законах нет. Археологические раскопки также показывают полное исчезновение каких-либо этнических различий у варварских подданных лангобардских королей. Правда, и позже к лангобардам порой присоединялись другие этнические элементы. Так. уже в третьей четверти VII в. в Италию на территорию Беневентского герцогства переселилась часть болгар во главе с Альзеконом, которые постепенно слились с лангобардами, хотя и до конца сохранили свой язык.
Как и другие германцы, лангобарды делились на свободных, полусвободных и рабов. Уже ко времени вторжения в Италию среди свободных выделяется знать (аделинги), в большой мере противопоставленная ариманнам, т. е. простым воинам. Но и аделинги не были единой группой. Из их среды выделялись герцоги. Вероятно, это были древние военные предводители, обладавшие собственными дружинами. Из их среды выбирались короли. Монархия, как об этом уже говорилось, у лангобардов появилась позже, чем у их соотечественников. Как рассказывали сами лангобарды, они избрали себе короля «по примеру других народов». Положение короля у них было довольно высоким. И это хорошо видно по раскопкам могилы короля (по-видимому, Вахона), которая представляла собой глубокую каменную камеру; одежда короля была украшена многочисленными золотыми нитями, а инвентарь состоял из скульптур из слоновой кости, драгоценных стеклянных сосудов и других подобных ценностей. Власть короля была значительна, особенно во время войны, но далеко не беспредельна. На деле король должен был считаться прежде всего с герцогами. Да и среди герцогов были, как кажется, роды более знатные и менее. Из знатных герцогских родов короли и избирались. Предпочтение отдавалось сыну прежнего короля, так что на деле начинался утверждаться наследственный принцип монархической преемственности, но официально источником власти по-прежнему оставалось собрание всех воинов.
Таким был общественный строй лангобардов, когда они начали завоевывать Италию. Это было именно завоевание. Лангобарды даже не прикрывались императорским авторитетом, тем более что и противниками их были именно римляне, т. е. имперские власти и итало-римское население, находившееся под властью императора. Этот факт в значительной степени определял особенно разрушительный характер лангобардского вторжения. Лангобарды разрушали города, сжигали деревни, грабили и иногда даже уничтожали церкви и монастыри, и при этом от рук варваров гибли священники и монахи. Ни о каком сосуществовании с местным населением речи не было. Значительная часть его убивалась, порабощалась или просто сгонялась с земли, которую заселяли лангобарды и их союзники. Естественно, главной, хотя и не единственной, целью лангобардов были крупные владения италийских аристократов, дававшие возможность наибольшей выгоды. Только в правление Аутари намечается некоторый поворот в этой политике.
В период вторжения и оседания на территории бывшей Западной Римской империи у германцев обычно шел процесс усиления королевской власти. Но и в этом отношении проявилась оригинальность лангобардов. Она в огромной степени определялась тем обстоятельством, что ко времени вторжения в Италию они находились еще на стадии родового строя, хотя и на высшей его ступени. Король возглавил вторжение, но само вторжение и последующее оседание на землю осуществляли отдельные родовые группы, возглавляемые своими герцогами. Поэтому роль лангобардских герцогов после подчинения значительной части Италии, пожалуй, еще больше возросла. Формирование лангобардского государства происходило в ходе завоевания и в последующее время. Как уже говорилось выше, Альбоин ставил герцогов полновластными правителями завоеванных городов и, естественно, окружающих территорий. Эго могли быть и прежние герцоги, и новые, возвысившиеся в период завоевания. В первое время сам король являлся лишь носителем верховной власти и главнокомандующим лангобардским войском. Только при воцарении Аутари король получил свою материальную базу в виде половины владений и доходов герцогов[448]. Как строились материальные отношения между королем и герцогами в дальнейшем, неизвестно, но существование независимой королевской казны несомненно. Только король имел право чеканки монеты. Он обладал высшей военной, юридической и административной властью.
Любое покушение на личность короля каралось смертью и конфискацией всего имущества виновника. Об особом положении короля говорит и то, что даже убийство, совершенное по королевскому приказу, не подлежало никакому наказанию. Но наряду с королем существовали совет и собрание, в котором, в принципе, могли участвовать все свободные лангобарды. При издании важнейших законов король советовался с первейшими судьями.
Принцип наследования королевской власти оставался прежним. Как правило, умершему королю наследовал его сын. Но официально короля все же избирали. Между реальным восхождением на трон и официальным избранием могло даже пройти некоторое время. Так произошло после смерти Аутари. Уже вскоре после его отравления, как об этом уже говорилось, королева Теуделинда избрала себе мужем и, соответственно, королем Агилульфа, но всеобщее собрание было созвано лишь в мае следующего года, и лишь после этого Агилульф официально был признан королем. И это не было только простой формальностью. В случае каких-либо чрезвычайных обстоятельств собрание играло уже реальную роль. За сравнительно недолгое время существования лангобардской монархии на королевском троне сменилось не менее шести знатных родов. Первым королевским родом были Гунгинги, которых сменили Летинги еще до вторжения в Италию и даже в Паннонию. При Летингах лангобарды вторглись в Италию, но уже первого короля на италийской почве Альбоина сменил Клеф, к Летингам не относившийся. Сама по себе частая смена королевских родов говорит о сохранении относительной слабости королевской власти, как и о том, что династический принцип окончательно у лангобардов не утвердился. Порой, чтобы закрепить трон за своим преемником, король назначал его соправителем. Так в 679 г, поступил Перктарит, сделав своим соправителем сына Кунигперта, а в 736 г. Лиутпранд, соправителем которого стал его племянник Гильдебранд.