«надежно помогла артиллерия, которая стреляла, насколько хватало боеприпасов. Часто она срывала атаку русской пехоты уже в момент ее возникновения. Без нее было бы невозможно удерживать позиции». По итогам летних боев 42-го практика глубокого эшелонирования в Красной армии была предана анафеме и существенно изменена.
Специальный штурмовой отряд прорвался вдоль железнодорожного полотна сразу на шесть километров в глубину обороны противника и захватил железнодорожный и деревянные мосты через реку Синяя. Заложенные немцами для взрыва мостов мины были обезврежены. Уже в середине первого дня наступления советские части ворвались в Погорелое Городище. Немцы были выбиты из села за несколько часов. Гарнизон вермахта при попытке прорваться через мост на реке Держа у юго-западной окраины села частью был уничтожен красноармейцами, а частью взят в плен.
Хотя до Сычевки и заветной железной дороги оставались считаные километры, пройти их оказалось непросто. Каждая сотня метров давалась с большим трудом, и продолжение атак означало бы лишь бессмысленные потери. Г. К. Жуков решил остановиться и перейти к обороне на захваченных плацдармах. Позиционное сражение было кропотливой работой по постепенному расшатыванию обороны противника. Направление удара было сменено. Новой точкой приложения усилий стал узел обороны противника в Карманово. Это была настоящая крепость, прикрытая с фронта рекой Яуза, с флангов – непроходимыми болотами и надежно перекрывавшая дорогу на Сычевку с запада. Красноармеец Н. А. Гужва вспоминал: «Сначала двигались лесами <…> Но подошли к Карманову, лес закончился, луг, чистое поле, речушка, а Карманово – на высоте. Они там укрепились. В Карманове все здания кирпичные, они как в ДОТ там <…> Мы наступали, может быть, тысяча человек сразу, а нас косили из пулеметов. Меня тяжело ранили – в ногу, выше колена».
Прорыв советских войск от Погорелого Городища к Вазузе привел к охвату и обходу Карманово. Личный шофер маршала Жукова А. Н. Бучин вспоминал: «О Прохоровке знают все, но многие ли знают о сражении на небольшом участке на рубеже речек Вазузы и Гжати 9—10 августа 1942 г.? В эти два дня тут гремело, ревело и лязгало встречное танковое сражение, до 1500 танков с обеих сторон. У Прохоровки бились в открытом поле, здесь – в лесу с густым подлеском, вязли в болотах, продирались через кустарник. Под Прохоровкой гибли на виду, а на миру, как известно, и смерть красна, в этом сражении убивали безымянными. На моих глазах на страшный грохот битвы шли наши танки, колонна за колонной. Бледные, измученные лица ребят моложе меня, 25-летнего. Для многих кармановские леса – последнее, что им удалось повидать в куцей жизни. Они навсегда ушли в них, оставив тошнотворный запах отработанной солярки». К 23 августа Карманово было полностью очищено от немцев. Прорыв был расширен, и у вермахта уже не было никаких шансов отбить освобожденную Западным фронтом территорию.
Под Ржевом 21 августа было, наконец, взято Полунино. Калининский фронт подошел вплотную к стенам Ржева. Вальтер Модель выставил условием удержания позиций передачу ему трех или четырех новых дивизий. Командующий 9-й армией не остановился перед шантажом, потребовав от Гюнтера фон Клюге «детальные инструкции, как следует вести битву», если не прибудут требуемые им соединения. В конце концов свежие силы были обещаны Моделю.
Сражение за Ржев в августе – сентябре 1942 г
Несмотря на то что советское наступление сильно отклонилось от плана, для лета 1942 г. Г. К. Жуков и И. С. Конев добились впечатляющих результатов. Первым из них был срыв планов немецкого командования. Срезание Сухиничского выступа вермахтом не состоялось, хотя в случае реализации плана «Смерч» окружение могло бы затмить катастрофу под Харьковом в мае 42-го. Была освобождена немалая территория, и советские войска приблизились к железной дороге Ржев – Сычевка. В августе район Ржева был единственным участком советско-германского фронта, где Красная армия наступала и освобождала оккупированную территорию. Легендарный приказ № 227, очень актуальный для войск, сражавшихся под Сталинградом, в войсках на московском направлении звучал достаточно странно.
Звонок Сталина в штаб Западного фронта был неожиданным. Маршал Г. К. Жуков впоследствии вспоминал: «Справившись о положении дел на Западном фронте, он сказал: «Вам нужно как можно быстрее приехать в Ставку. Оставьте за себя начальника штаба. Продумайте, кого следует назначить командующим вместо вас». На этом разговор был окончен». В Москве Жуков получил новое назначение и вылетел под Сталинград. Так события в южном секторе советско-германского фронта неожиданно вмешались в битву за Ржев. Командовавший Калининским фронтом И. С. Конев был назначен командующим Западным фронтом. Это означало смену советской стратегии в битве за Ржев. Конев отказался от продвижения на Сычевку и сосредоточил все усилия на штурме Ржева. Тем самым проблема освобождения железной дороги Москва – Великие Луки решалась «в лоб», выбиванием немецких войск из района Ржева. Коневу удалось пробиться к Волге западнее Ржева, но попытки прорваться через реку и обойти город потерпели неудачу.
В последние дни августа и в начале сентября 1942 г. развернулись бои за сам город Ржев. Казалось, что достаточно ударить еще раз, и последний брошенный в бой батальон принесет победу – враг дрогнет и отступит. Нельзя сказать, что эти соображения были безосновательными. К 1 сентября Вальтер Модель начал требовать от Верховного командования разрешения очистить Ржевский выступ, если ему не дадут подкрепления. Генерал-полковник Франц Гальдер 30 августа с тревогой записал в своем дневнике: «У 9-й армии новое обострение обстановки в районе Зубцова и севернее Ржева. Разрешено использовать дивизию «Великая Германия». Моделю были переданы три дивизии, включая элитную «Великую Германию». Командир последней сразу напомнил командующему 9-й армией, что «приказ Верховного командования запрещал использовать дивизию иначе как в полном составе». Однако это шло в разрез с привычными методами работы Моделя, который проигнорировал приказ и сразу же начал растаскивать элитное соединение на части, затыкая дыры в обороне под Ржевом. Обе противоборствующие стороны по-прежнему возлагали большие надежды на артиллерию. Боец 215-й стрелковой дивизии И. П. Масленников вспоминал: «Гул стоял такой, что рядом стоишь с человеком, разговариваешь, вернее кричишь, и ничего не слышно <…> Дымовая завеса позволила хорошо подойти к противнику, но огневая стена не позволила атакующим достигнуть крайних домов и завязать уличный бой».
30 сентября офицеры и солдаты дивизии «Великая Германия» едва не взбунтовались, когда их отправили в очередную контратаку. Однако к октябрю сражение за Ржев постепенно затихло. Точно так же, как в начале года, успех Вальтера Моделя в обороне был следствием не только его полководческих способностей, но и постоянного притока резервов. Командующий 9-й армией получил 9 дивизий и еще эквивалент двум дивизиям отдельными полками и батальонами. Если в июле 1942 г. армия Моделя насчитывала 250 тысяч человек, то в сентябре она, несмотря на потери, увеличилась до 290 тысяч. Общие потери армии в сражениях августа – сентября 1942 г. составили 60 тысяч человек. Наступавшие на Ржев и Сычевку армии войска двух советских фронтов потеряли за этот же период 314 тысяч человек. Танкист А. В. Боднарь вспоминал: «Нужно сказать, что это было первое наступление Красной армии летом. Мы до этого еще летом не наступали. Да и не умели мы еще наступать на летнего немца. Я шел в километре или полутора за нашими боевыми порядками и вдруг увидел поле, усеянное убитыми и ранеными нашими солдатами. Молодые ребята, с гвардейскими значками, в новеньком обмундировании <…> Немецкий пулеметчик сидел в ДЗОТе и косил наших солдат. Солдатики были готовы на все, а командиры не были готовы правильно наступать <…> Мы еще не умели по-настоящему воевать. И учились воевать у немцев аж до самого Сталинграда. А после Сталинграда нам уже не нужно было учиться, мы уже сами умели».
Операция «Марс»
Осенью 1942 г. под Ржевом готовилась новая наступательная операция с кодовым наименованием «Марс». Как и операция «Уран» под Сталинградом, она была названа в честь планеты Солнечной системы, но и помимо этого у обеих операций было много общего. Та и другая были наступлениями с решительными целями, призванными рассечь на части и окружить крупные силы противника. К «Марсу» и «Урану» привлекались примерно равные силы советских войск разных направлений. В «Марсе» по плану должны были принять участие 700 тысяч человек и 1700 танков, в «Уране» – 670 тысяч и 1300 танков.
Вернувшись на Западный фронт из-под Сталинграда, Г. К. Жуков вряд ли пришел в восторг от увиденного – захваченный 20-й армией плацдарм на Вазузе так и не был расширен. Вместо этого в сентябре 1942 г. его преемник потратил много сил и средств на штурм Ржева, что серьезно ухудшало условия для нового наступления. В операции «Марс» от стратегии И. С. Конева, предусматривавшей прямой штурм города, вновь вернулись к стратегии Жукова – ударам по коммуникациям противника. Новым в советской стратегии битвы за Ржевский выступ стал акцент на Калининский фронт. Слабость коммуникаций было решено компенсировать авиацией, а также вводом в бой трех богатых автотранспортом механизированных корпусов. Таким образом, операция «Марс» приняла форму сражения на окружение. Ударами в основание Ржевского выступа Западный и Калининский фронты должны были окружить и разгромить немецкую 9-ю армию Вальтера Моделя.
Непростая обстановка усугублялась тревожными донесениями разведки. Штаб Калининского фронта 5 ноября докладывал в Ставку Верховного главнокомандования: «В районе Новосокольники, Великие Луки отмечается наличие новых частей». Это заставило направить под Великие Луки 2-й механизированный корпус. Первоначально он предназначался для наступления под Белым. В штабе генерал-фельдмаршала Гюнтера фон Клюге в Смоленске также царило тревожное ожидание. Когда из штаба Верховного главнокомандования вермахта последовал запрос о выделении резервов для отправки на юг, командующий группой армий решительно возразил против этого. «Если в августе мы едва продержались, – заявил фон Клюге, – что же будет с нами в ноябре и декабре, без оперативных резервов».