Группа армий «Север» начала операцию по уничтожению 2-й ударной армии буквально за день до назначенной даты ее отвода. Вывод войск Власова начался уже под звуки немецкой артиллерийской канонады. Однако ситуация была усугублена роковой ошибкой. Войска выводились назад, в тыл фронта, вместо того чтобы усилить оборону узкой горловины. Через неделю после начала немецкого наступления коммуникации армии Власова вновь оказались перерезанными. Ценой огромных усилий фронт окружения был прорван только через три недели – 19 июня. Но ширина прорыва не превышала полутора километров. Командир взвода 828-го отдельного артилерийско-противотанкового дивизиона 87-й кавалерийской дивизии И. Адамский вспоминал: «Долина смерти… Я не смогу найти слов, чтобы передать, что там творилось. Кромешный ад не сравнится с тем ужасом, который нам пришлось увидеть своими глазами. Мы стояли на прямой наводке и били по немцам, которые из леса, с двух сторон, расстреливали из пулеметов и орудий «коридор» шириной метров триста, по которому бойцы Второй Ударной шли на прорыв. Лес горит, болото перед нами в огне, неба не видно из-за дыма. Нас обстреливают и бомбят, все расчеты выбиты из строя уже по третьему разу, а перед нами многие сотни, а может, и тысячи наших трупов. Те, кому посчастливилось выйти из окружения, просто бежали и ползли по трупам своих товарищей. Сплошной настил в два наката из тел убитых и раненых. Жуткое побоище. Пекло. Всюду трупы. Зловоние… Из окружения выходили фактически скелеты, обезумевшие от голода. Им не давали сразу кушать, только по кусочку хлеба и по маленькому черпаку каши. Они сразу съедали эту пайку или прятали ее под болотный мох и снова вставали в очередь за хлебом. Многие потом умирали в корчах от заворота кишечника».
К 23 июня район, занимаемый 2-й ударной армией, сократился уже до таких размеров, что простреливался артиллерией противника на всю глубину. В этот день Власов отдал устное распоряжение уничтожить оставшуюся в строю технику. В последующие сутки по всему пространству, занимаемому частями армии, гремели взрывы и поднимался дым пожаров. Командир батареи 305-й дивизии А. С. Добров вспоминал: «Обстановка сложилась очень тяжелая. Площадь – два на два километра, насквозь простреливалась. Всюду лежали убитые и раненые. Кто бредил, кто просил пить, кто просил перевязать, а кто требовал пристрелить, потому что сам это сделать уже не мог. Немцы не атаковали, обложили нас, как зверя в берлоге, бомбили и обстреливали».
Последняя попытка организованного прорыва частей 2-й ударной армии состоялась вечером следующего дня. Извне его поддерживала артиллерия фронта. Эта последняя отчаянная ночная атака проходила под перекрестным огнем пушек и пулеметов противника. Утром коридор был окончательно заблокирован. Остатки армии Власова рассеялись по лесам и мелкими группами пробивались к своим. К концу июня количество вырвавшихся из «котла» красноармейцев достигло 10 тысяч человек. Немцами было объявлено о захвате 30 тысяч пленных.
Предательство генерала Власова
Спустя две недели после разгрома 2-й ударной армии, 11 июля 1942 г., в деревне Туховежи на границе Ленинградской и Новгородской областей в плен был взят ее командующий генерал-лейтенант А. А. Власов. В знак благодарности за выдачу советского генерала староста деревни получил от командования немецкой 18-й армии корову, десять пачек махорки, две бутылки тминной водки и почетную грамоту. Хотя пленных в генеральском звании в немецких лагерях можно было пересчитать по пальцам одной руки, поначалу он оставался обычным военнопленным. В пропагандистских целях немцы даже не удержались от публичного унижения Власова. Долговязый генерал возглавил колонну, которую гнали от вокзала к лагерю для пленных высших офицеров в Виннице. В 1941 г. он воевал на Украине, и многие местные жители помнили его как старшего командира Красной армии.
Однако пленение Власова пришлось как нельзя кстати для группы высших офицеров вермахта. В недрах германского Верховного командования и разведки зрело недовольство политикой Гитлера на оккупированных территориях Советского Союза. Бездумная жестокость только усиливала сопротивление оккупантам. Немецкие войска на Восточном фронте сталкивались с этим почти каждый день. Куда более широкие перспективы обещало использование для раскола и ослабления советского общества недовольных политикой Сталина. Достаточно быстро стало ясно, что к красноармейцам должен обращаться с воззваниями не немец, а кто-то из их влиятельных соотечественников.
Вербовка Власова началась издалека. В лагерь военнопленных в Виннице прибыл хорошо говоривший по-русски немецкий офицер. Пленному советскому генералу никто не стал прямо с порога предлагать сотрудничество. Наоборот, поначалу в основном говорил сам Власов, а немцы его внимательно слушали. Беседы велись о его жизни до войны и отношении к советской власти, ведь когда-то Власов был ее восторженным сторонником. Столкновение с реалиями советской политики в деревне его во многом отрезвило. По мнению Власова, многие, в том числе убежденные коммунисты, связывали все зло и террор конца 1930-х гг. персонально с личностью Сталина. После этих признаний беседовавшие с пленным генералом немцы повели разговор как опытные карточные шулеры. Его спросили: «Не является ли борьба со Сталиным делом не только немцев, но и русских и других народов Советского Союза?» Образ врага получил свое конкретное имя – Сталин. После этого согласие Власова на сотрудничество было получено немцами буквально за считаные дни. Нелепость ситуации заключалась в том, что вербовка пленного советского генерал-лейтенанта была лишь личной инициативой группы высших офицеров вермахта. Реальная же политика Третьего рейха в отношении населения оккупированных территорий СССР оставалась прежней, цели немцев в войне также не претерпели изменений.
Преступив черту предательства, Власов вначале занимался преимущественно пропагандистской работой. Его перу принадлежат листовки «Обращение Русского комитета к бойцам и командирам Красной армии», отпечатанные в декабре 1942 г., «Почему я встал на путь борьбы с большевизмом (Открытое письмо генерал-лейтенанта А. А. Власова)» и целый ряд других. «Обращение Русского комитета…» фактически было декларацией о создании Русской освободительной армии, вошедшей в историю коллаборационизма под аббревиатурой РОА. В качестве своих задач свежеиспеченный Комитет ставил: «а) Свержение Сталина и его клики, уничтожение большевизма; б) Заключение почетного мира с Германией; в) Создание, в содружестве с Германией и другими народами Европы, Новой России без большевиков и капиталистов». Политическая платформа Русского комитета представляла собой причудливое сочетание таких взаимоисключающих вещей, как частная собственность, частная инициатива, «социальная справедливость и защита трудящихся от всякой эксплуатации». Подобным способом пытались склонить к сотрудничеству как можно больше граждан СССР, недовольных советской властью.
По итогам боев под Москвой Жуков дал Власову положительную характеристику – «в оперативном отношении подготовлен хорошо, организационные навыки имеет. С управлением войсками армии справляется вполне». Переход Власова на службу к немцам, безусловно, стал одним из самых неприятных для СССР эпизодов войны. Были и другие офицеры Красной армии, ставшие предателями, но Власов был самым высокопоставленным и наиболее известным.
Листовки, подписанные Власовым, разбрасывались немцами с самолетов над линией фронта и распространялись в лагерях военнопленных. Позднее от пропаганды Власов перешел к формированию воинских частей из коллаборационистов, преимущественно военнопленных. Помимо бывших военнопленных, ставших предателями, в ряды его формирований вступали русские эмигранты. Лишь осенью 1944 г. была сформирована первая дивизия РОА, однако опыт ее использования на Одерском плацдарме в апреле 45-го был сочтен отрицательным. Дивизия была выведена с фронта и фактически неуправляемой ушла в Чехословакию. Ее личный состав был взят в плен или интернирован союзниками советским властям.
Известность Власова благодаря листовкам привела к тому, что все коллаборационисты, служившие немцам, получили прозвище «власовцы». Однако мелькающие на страницах мемуаров «власовцы» чаще всего являлись «хиви» – безоружными военнопленными, привлекавшимися для хозяйственных работ, либо принадлежали к так называемым «восточным батальонам» или казачьим подразделениям, которые формировались преимущественно из националистов разных мастей. Сам Власов был захвачен в Чехословакии в мае 1945 г. С 30 по 31 июля 46-го в Москве проходил закрытый судебный процесс по делу Власова и группы его последователей. Все они по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР были признаны виновными в государственной измене, лишены воинских званий и повешены во дворе Бутырской тюрьмы.
Бои на Ладожском озере
Прорвать Ленинградскую блокаду весной 1942 г. так и не удалось. На Ладожском озере начал таять лед, отлаженная за зиму Дорога жизни покрылась водой. 20 апреля под лед ушло около 80 грузовиков, и с трассы сняли все автомашины ЗИС-5. Начало летней навигации советское командование ожидало с тревогой, и эти опасения были не напрасными. Порты на обоих берегах озера, сами корабли могли подвергнуться ударам как с воздуха, так и с воды. Командующий 1-м Воздушным флотом генерал-полковник Альфред Келлер получил директиву германского Верховного командования: «Сорвать эвакуацию Ленинграда всеми средствами и <…> не дать противнику возможности улучшения продовольственного положения и тем самым обороноспособности Ленинграда». Суровая зима задержала начало навигации, и первый корабль прошел через Ладожское озеро только 22 мая. Менее чем через неделю начались удары вражеской авиации, которые были встречены шквальным огнем зенитных пушек и пулеметов, в воздух поднимались истребители. На каждой барже вскоре был установлен крупнокалиберный зенитный пулемет. Командир дивизиона канонерских лодок капитана 1 ранга Н. Ю. Озаровский записал в своем дневнике: