Эти две танковые дивизии были выведены в тыл и подчинены 3-му корпусу Брейта, который должен был парировать советские прорывы контрударами из глубины немецкой обороны.
Наступление 1-го Украинского фронта на Львов началось 14 июля. Советские войска быстро прорвали фронт, и в прорыв были введены танковые армии. Согласно немецкому плану обороны, корпус Брейта, стоявший в резерве, должен был контратаковать движущиеся в колоннах русские танки. Однако летом 1944 г. в воздухе господствовала советская авиация. Летчики штурмовых и бомбардировочных соединений были направлены на ликвидацию неожиданно возникшей угрозы. Генерал-майор фон Меллентин писал: «Но командир дивизии, к несчастью, решил уклониться от полученных указаний и для выигрыша времени начал движение по шоссе Золочев – Езерна, хотя генерал Бальк самым строжайшим образом запретил всякое передвижение войск по этой дороге. Результат нарушения приказа не замедлил сказаться. На марше 8-я танковая дивизия, двигавшаяся длинными колоннами, была атакована русской авиацией и понесла огромные потери. Много танков и грузовиков сгорело; все надежды на контратаку рухнули». Контрудар вермахта был фактически сорван. Советские танковые армии устремились в глубину немецкой обороны. Наступление 1-го Украинского фронта привело к окружению под Бродами немецкого 13-го армейского корпуса, который был прижат к труднопроходимому лесисто-болотистому району и отрезан от линий снабжения. В составе окруженного корпуса действовала 14-я добровольческая гренадерская дивизия СС «Галиция» (по-украински – «Галичина»).
Все попытки окруженных под Бродами немецких частей вырваться из «котла» были безуспешными. На них обрушился град ударов с воздуха. К 22 июля сопротивление немцев было сломлено, остатки окруженного корпуса были уничтожены или взяты в плен. Была разгромлена и дивизия «Галиция», которая не оказала никакого влияния на обстановку на фронте. Галицийские добровольцы стали безликим «пушечным мясом» – легкой и податливой целью для советской артиллерии и штурмовиков. Советские танковые армии мимо Бродовского «котла» устремились к Львову. Немцы успели выдвинуть резервы и организовать оборону. Первые атаки на город с востока были неудачными. 3-я танковая армия П. А. Рыбалко начала обход города с севера, 4-я танковая – с юга. Известие о том, что советские танки появились к западу от Львова, привело к панике в стане врага. Уверенность немецких солдат и командиров в том, что в случае окружения кто-то обязательно придет им на помощь, с каждым днем таяла. Уже на седьмой день боев вокруг Львова немцы оставили главный город Западной Украины.
Довоенную границу Советского Союза на Украине части Красной армии пересекли едва ли не в маршевых колоннах, почти не вступая в боевое соприкосновение с немецкими войсками. Советские танковые армии устремились к Висле. В конце июля 1944 г. в Польше был захвачен Сандомирский плацдарм, которому суждено было стать стартовой позицией для броска в сердце Германии – на Одер в январе 45-го.
ОСВОБОЖДЕНИЕ КРЫМА
Успехи Красной армии в южном секторе советско-германского фронта привели к изоляции в Крыму румынских и немецких войск. Оборона Крыма облегчалась тем, что он был отделен от материка узкими перешейками. Ширина Перекопского перешейка составляла всего 14 километров. У Красной армии совершенно отсутствовали возможности для маневра при его прорыве. Штурм Перекопа в 1920 г. стал одной из легендарных страниц Гражданской войны. Весной 1944 г. немцы уже в течение пяти месяцев укрепляли свою оборону на Перекопе и в озерных дефиле на Сиваше. Пулеметные расчеты вермахта готовились расстреливать атакующую советскую пехоту, на позициях в лощинах стояли замаскированные гаубицы. Еще в феврале румынский маршал Антонеску потребовал от Гитлера немедленной эвакуации войск из Крыма. Однако фюрер возражал, полагая, что в случае оставления Крыма советские бомбардировщики смогут наносить удары по Румынии. Также потеря Крыма могла повлиять на позицию Турции, что угрожало прекращением поставок в Третий рейх хромовой руды. Жизненно важные для немецких войск поставки румынской нефти и турецкого хрома требовали удержания Крымского полуострова. Главнокомандующий Кригсмарине Карл Дениц убеждал фюрера, что в случае необходимости 17-я армия будет эвакуирована из Крыма морем силами германского ВМФ. Обещание гросс-адмирала сохраняло свою силу до тех пор, пока немецкие войска контролировали Одессу. Однако продолжение наступательных операций Красной армии в южном секторе советско-германского фронта привело к потере группой армий «А» Одессы 10 апреля 1944 г. За десять дней до этого Эвальд фон Клейст, назначенный ответственным за череду отступлений, был отстранен от командования группой армий «А». Заменил Клейста на посту командующего группой армий генерал-полковник Фердинанд Шернер. 7 апреля он посетил Крым, а затем бодро рапортовал фюреру, что «там все в порядке» и что оборону на полуострове «можно обеспечить еще длительное время».
8 апреля 1944 г. на Перекопе, Сиваше и под Керчью загремели залпы артиллерии – началось наступление Красной армии. В общем гуле артподготовки время от времени гремели оглушительные выстрелы мортир особой мощности. За артиллерией при поддержке огнеметных модификаций Т-34 в атаку пошла пехота, вооруженная винтовками, автоматами и ручными пулеметами. Последним ударом по обороне противника стала высадка в тылу позиций вермахта на Перекопе советского десанта на резиновых лодках. Немецкая оборона Крыма стремительно рассыпалась. Командующий 17-й армией генерал-полковник Эрвин Густав Йенеке запросил штаб группы армий «Юг» об отходе, который был ему разрешен. Началось быстрое отступление немецких войск от Керчи и перешейков к Севастополю. Гитлер рассчитывал оборонять Севастополь так же долго, как Красная армия в 1942 г. Однако это было уже не первое решение фюрера, которое граничило с бессмысленным упрямством. Успех советского наступления привел к тому, что 21 апреля турецкое правительство заявило о прекращении поставок Третьему рейху хромовой руды. 2 августа Турция объявила о разрыве экономических и дипломатических отношений с Германией.
Эвакуация немецких и румынских войск из Крыма началась практически одновременно с советским наступлением. Наиболее опасным противником для германских транспортов на Черном море были крейсера и эсминцы советского флота. Однако после потопления немецкими пикировщиками лидера эскадренных миноносцев и двух эсминцев в октябре 1943 г. Сталин фактически запретил подвергать риску крупные корабли Черноморского флота. Решение об использовании крейсеров и эсминцев оставлялось за Ставкой Верховного главнокомандования. Подводные лодки Черноморского флота понесли тяжелые потери в 1941–1943 гг. Кроме того, они были уже сильно изношены. Поэтому задача не допустить эвакуации немецких и румынских войск из Крыма легла почти исключительно на морскую и сухопутную авиацию.
Пауза в боевых действиях позволила подтянуть к Севастополю тяжелые орудия, в том числе мортиры особой мощности. Вновь началась напряженная работа артиллерийских разведчиков по выявлению сложенных из камней и бревен вражеских огневых точек. Час настал 5 мая 1944 г. После полуторачасовой артиллерийской подготовки начался штурм Севастополя. Стойкость немецкой обороны в 1944-м оказалась гораздо менее прочной, чем советской в 1942-м, – она рассыпалась буквально за несколько дней, а в управлении немецкими войсками нарастал хаос. Так, командование Кригсмарине не было поставлено в известность, что северный берег Севастопольской бухты уже занят частями Красной армии. В результате корабли из Констанцы без опаски вошли в бухту в предрассветном тумане 9 мая. Советские артиллеристы стреляли по ним как на полигоне. Были потоплены буксир, лихтеры, два охотника за подводными лодками и несколько сторожевых катеров.
Энергичный командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский запросил Ставку Верховного главнокомандования об использовании хотя бы старых кораблей флота для атаки транспортов, быстроходных барж и паромов у Севастополя. Однако Москва запретила адмиралу рисковать даже тральщиками. Авиация по-прежнему оставалась главным противником вражеской эвакуации. На тот момент ВВС Черноморского флота были лидером по использованию метода топмачтового бомбометания, введенного в конце 1943 г. Поздней ночью 10 мая 1944-го к Севастополю прибыли новейшие немецкие теплоходы «Тотила» и «Тея» с охранением. Однако в Казачьей и Камышовой бухтах их напрасно ждали 9 тысяч солдат. Теплоходы встали в двух милях от берега и начали погрузку тех, кто в беспорядке отошел к юго-западным причалам Херсонеса. Погрузка была в самом разгаре, когда в небе появились советские штурмовики. В «Тотилу» «топмачтовиками» были всажены сразу три 100-килограммовые бомбы. Теплоход загорелся и начал тонуть. После еще одного удара «ильюшиных» он скрылся под водой вместе с несколькими сотнями солдат. Погрузка была сорвана. Второй транспорт, «Тея», стремительно снялся с якоря и на полном ходу устремился в открытое море. Корабль был загружен едва ли на треть. Вскоре несущийся на всех парах транспорт настигли советские штурмовики. После шести попаданий бомб-«соток» «Тея» окутался дымом и потерял управление. Точку в его судьбе поставили шесть «Бостонов» А-20. Две бомбы-«сотки», попавшие в область ватерлинии, не оставили теплоходу никаких шансов на спасение. «Тея» унес на дно Черного моря около 1,5–2 тысяч солдат вермахта. Попытка немецкого командования одним рывком эвакуировать остатки 17-й армии потерпела крах.
Командующий 17-й армией генерал Карл Альмендингер в ночь на 11 мая эвакуировался торпедным катером в Констанцу, оставив за себя в Крыму командира 49-го корпуса генерала артиллерии Вальтера Хартманна. Невыполненное командованием Кригсмарине обещание эвакуировать войска 11 мая привело к тому, что артиллеристами 17-й армии были подорваны все орудия. Последние сутки они вели бой только стрелковым оружием. Разгром лишенных тяжелого вооружения немецких частей превратился в избиение. Развязка в этой драме наступила утром 12 мая на мысе Херсонес. Около 8 часов утра принявший на себя командование остатками 17-й армии командир 73-й дивизии генерал Беме капитулировал. Вместе с ним в плен попал командир 111-й дивизии генерал Грюнер, а командира 336-й дивизии генерала Хагеманна нашли среди убитых. Британский фронтовой корреспондент Александр Верт вспоминал: