В первой половине февраля войска 8-й гвардейской армии В. И. Чуйкова очищали от немцев жилые кварталы Познани. После этого наступило время решительного штурма фортов крепости. Ударной силой советских частей стала 2-я штурмовая инженерно-саперная бригада. Ее бойцы использовали специальные бронированные нагрудники, все ее бойцы вооружались автоматическим оружием. В бою штурмовые бригады широко использовали огнеметы. Каждый форт окружал непреодолимый для танков ров двенадцатиметровой ширины, который полностью простреливался из бойниц капониров – выдвинутых в ров сооружений. Артиллерийская подготовка могла подавить огонь орудий и пулеметов в верхних сооружениях форта. Однако амбразуры, простреливавшие ров, находились заметно ниже уровня земли и оказывались практически неуязвимыми. Ров легко мог стать могилой для сотен, если не тысяч человек. Форты французского Вердена на Западном фронте в Первую мировую войну показали, в какую кровавую «мясорубку» может превратиться их штурм.
Советские саперы разработали и реализовали простой, но эффективный способ преодоления рва. На одном из складов в Познани нашлись большие 250-литровые бочки для горючего. Они заполнялись взрывчаткой и под прикрытием дымовой завесы и огня из всех видов оружия подкатывались ко рву. В назначенный момент поджигалась запальная трубка и бочка сталкивалась в ров. Мощный взрыв уничтожал и ослеплял немецких солдат у амбразур внутри рва. Это позволяло штурмовой группе спускаться в ров и захватывать его укрепления. Подобный смелый ход просто шокировал защитников. Так прорыва через ров оказалось достаточно для капитуляции гарнизона познанского форта № 5. Однако в Познани еще оставалась так называемая «Цитаделла» – центральное укрепление крепости. Здесь оставался гарнизон численностью около шести тысяч человек во главе с Гонеллом.
Решительный штурм последовал 18 февраля. Вплотную к «Цитаделле» подтянули тяжелые орудия. Выстрел за выстрелом они пробили проломы в стенах форта. В прочной кладке зияли бреши, в которые свободно, не нагибаясь, мог пройти самый высокий человек. После этого пришел черед сброса в ров бочек с взрывчаткой. Чудовищной силы взрывы оглушили стрелков гарнизона, державших ров под прицелом. Сначала по мосткам от вала к проломам в стене перебрались штурмовые отряды и завязали бой внутри «Цитаделлы». Затем саперы построили мост через ров для танков и самоходок. Для прохода танков через пролом в стене форта он был расширен взрывчаткой. Закопченные саперы обмеряли мощную самоходку «Зверобой» портновскими метрами: «Пройдет!» Вмешательство в бой во дворе цитадели бронетехники поставило точку в сопротивлении гарнизона. Штурм Познани завершился только к 23 февраля, почти через месяц после выхода к нему советских войск. Генерал Маттерн сам добровольно сдался в плен. Назначенец Гиммлера генерал-майор Эрнст Гонелл покончил жизнь самоубийством. Именно такие фанатики стали последней опорой нацистов. Бессмысленное сопротивление германской армии продолжалось.
Битва за Германию
После обхода Познани танкисты М. Е. Катукова неслись на всех парах к столице Третьего рейха. С каждым часом они были все ближе к Берлину. На старой границе Германии и Польши их встретили укрепления, строившиеся в 1930-х гг. под названием «Пояс Варты-Одера» и более известные как Восточный вал. Они никогда не были приоритетным направлением немецкого оборонительного строительства. В сущности, это был такой же «бумажный тигр», как и советская линия Сталина. После вторжения в Польшу в сентябре 1939 г. строительство и совершенствование «Пояса Варты-Одера» забросили, а часть вооружения перебросили на Западный вал, проходивший вдоль границы с Францией, Люксембургом, Бельгией и частично Голландией. В частности, на «Поясе Варты-Одера» даже не планировалась постройка крупных укреплений типа «А» (с толщиной стен 3,5 метра бетона, способных выдерживать 520-миллиметровые снаряды и 1000-килограммовые бомбы), сравнимых с «овражами» линии Мажино. Здесь предполагалась только постройка сооружений типа «Б» (2,5 метра бетона, способных выдержать 220-миллиметровые снаряды и 500-килограммовые авиабомбы), а также легких укреплений типа «Ц» и «Д» (с противоосколочной защитой). В большей степени «Пояс Варты-Одера» был полигоном для испытания новинок техники фортификации, например, ДОТов с 50-миллиметровыми автоматическими гранатометами и огнеметами. Только осенью 1944 г. сооружения Восточного вала начали приводиться в порядок.
Немецкое командование располагало достаточно мощной линией укреплений, но оборонять ее оказалось некем. Резервы запаздывали, и на укрепления спешно выдвигали разрозненные части. Танкисты одной из бригад 1-й гвардейской танковой армии М. Е. Катукова успели проскочить незанятые укрепления в маршевых колоннах. Однако буквально через несколько часов на безлюдных ДОТах «Пояса Варты-Одера» появились люди в германской униформе, которые уже не теряли ни минуты. В полотне пересекавшей укрепрайон дороги были заранее проделаны специальные отверстия. В них немедленно вставили лежавшие рядом куски рельсов. Дорога стала непреодолимой для танков и взята под прицел пулеметов. Следующая, немного отставшая от передового отряда бригада танкистов Катукова встретила ожесточенное сопротивление. Вырвавшиеся вперед танкисты оказались отрезаны от своих в глубине немецкой обороны. Все попытки пробиться к бригаде потерпели неудачу. Бронированные колпаки немецких ДОТов легко выдерживали обстрел орудий советских танков и самоходно-артиллерийских установок. Даже для тяжелых ИСов бронированные колпаки «Панцерверке» были крепким орешком, сравнимым по бронезащите с тяжелой самоходкой «Элефант». Тяжелая артиллерия осталась вместе с пехотой общевойсковых армий далеко позади. Танкисты могли лишь с тревогой смотреть на взлетающие вверх ракеты и слушать шум боя в расположении окруженной бригады. В случае подхода немецких резервов ей грозило полное уничтожение.
Однако не везде укрепления «Пояса Варты-Одера» оказывались заняты хорошо подготовленными и обладающими высоким боевым духом немецкими частями. Будучи уже в статусе командующего группой армий «Висла», Генрих Гиммлер для обороны довоенной границы Третьего рейха приказал выдвинуть в район Мезерица управление 5-го горного корпуса СС, в подчинении которого находились 433-я и 463-я резервные пехотные дивизии. Из показаний попавшего в плен командира первой дивизии Фольрата фон Люббе нам достаточно точно известен ее состав. 433-я резервная пехотная дивизия была учебным и запасным соединением двухполкового состава с тремя батареями артиллерии. 18 января она получила приказ выступить из места постоянной дислокации и занять оборону на фронте 60 километров на германо-польской границе 1939 г. Артиллерия дивизии была представлена тремя батареями: одна из трех трофейных советских 152-миллиметровых гаубиц, вторая – трех 105-миллиметровых leFH, третья – трех 75-миллиметровых пушек. Противотанковый дивизион составляли шесть 88-миллиметровых противотанковых пушек и ручные гранатометы «Офенроры». Минометов и пулеметов не хватало, зато в избытке было «Офенроров» и фаустпатронов. Численность соединения составляла около 4 тысяч человек. Соединению остро недоставало автотранспорта. Большинство солдат состояло из ограниченно годных людей старшего возраста. По показаниям, данным в плену командиром батальона дивизии капитаном Дайнером Ахелом, в его батальоне было 600 человек в возрасте от 17 до 48 лет, большинство было старше 35 лет. Батальон капитана Ахела оборонялся на фронте в восемь километров.
Командование пообещало фон Люббе ополченцев из «Фольксштурма», но они так и не прибыли. Главным препятствием на пути планов по использованию в боях фольксштурмистов была нехватка вооружения и боеприпасов. На оснащение батальонов «Фольксштурма» направили иностранные и устаревшие винтовки с минимальным запасом патронов. Однако даже такие винтовки получали не все фольксштурмисты. Программа производства специальных упрощенных винтовок – «фольксгевер» – запоздала и не дала ожидавшихся результатов. Штатная униформа у фольксштурмистов отсутствовала, и большинство батальонов пошли в бой в гражданской одежде, в плащах и пальто, в разномастных кепках и шляпах. О принадлежности этих людей к вооруженным силам Третьего рейха свидетельствовала только нарукавная повязка. В итоге боеспособность батальонов «Фольксштурма» оказывалась крайне низкой. Под городом Швибус (ныне – Свебодзин) закаленная в боях советская 1-я гвардейская танковая армия М. Е. Катукова смогла пробиться через укрепления Восточного вала, занятые фольксштурмистами. Окруженная танковая бригада катуковцев была деблокирована и продолжила наступление в направлении Одера.
Провал под Швибусом стал не единственным поражением «Фольксштурма». По схожему сценарию развивались события севернее Мезерица. Шестидесятилетний обер-лейтенант Герман Штеп, командир роты в 128-м батальоне «Фольксштурма», в советском плену подробно описал «оборону» вверенных под его начало укреплений. Он был захвачен в плен 31 января в районе Блезена, к северу от Мезерица. Состояние укреплений Штеп описал так: «ДОТ, в котором мы находились, был построен в 1936 г. и представлял собой двухэтажное цементное сооружение. В нем свободно размещалась рота (численностью 50 человек. – Прим. авт.) со всеми пулеметами. Однако ДОТ имел существенные недостатки: вентиляция была не в порядке, и атмосфера поэтому была плохая. Кроме того, в ДОТе господствовала сырость: со стен стекала вода. Состояние ДОТа сильно расстраивало солдат и офицеров роты». Из тяжелого оружия в роте Штепа было только 8 пулеметов, минометы отсутствовали. Отсутствие полноценного противотанкового оружия стало причиной краха обороны роты. Престарелый обер-лейтенант вспоминал: «31 января днем к нашему ДОТу подошли русские танки. Они были на расстоянии 100–150 метров. Их было 6 штук. Кроме того, было много самоходных и противотанковых пушек. Что мог я сделать против них своим оружием? <…> Увидев в бинокль танки, я сказал, что если мы не станем стрелять, то и русские так же поступят. Так оно и получилось. В роте был один, который немного знал русский язык. Мы выставили белый флаг, а затем вышли наружу. Переводчик крикнул русским, что мы хотим сдаться в плен».