Кенигсберг защищало два кольца обороны. Внешней оборонительный пояс имел протяженность пятьдесят километров и состоял из опорных пунктов и узлов сопротивления. В его полосе находилось двенадцать основных и три добавочных форта с системой долговременных сооружений, противотанковыми рвами, двумя-тремя линиями траншей, проволочными заграждениями и минными полями. Сами форты предназначались для использования в качестве командно-наблюдательных пунктов, мест размещения пехотных резервов, полевых узлов связи, передовых пунктов боепитания, передовых пунктов сбора раненых. Кроме того, форты представляли собой достаточно мощные пехотные опорные пункты. Нацистская пропаганда называла кольцо фортов «ночной рубашкой Кенигсберга», за которой горожане могут спать спокойно.
Внутренний пояс обороны был протяженностью десять километров и состоял из 24 земляных фортов с подготовленными стрелковыми позициями и убежищами для личного состава. Непосредственно внутри города на всю его глубину немцами были созданы опорные пункты, состоящие из отдельных приспособленных к обороне каменных зданий и целых кварталов. В каждом опорном пункте была подготовлена двухъярусная оборона: в нижних этажах для ведения огня вдоль улиц, а в верхних этажах и на чердаках – для ведения огня сверху по улицам, дворам и соседним зданиям. Подступы к опорным пунктам и промежуткам между ними были закрыты системой завалов, надолбами, баррикадами. Многие участки улиц и строения были заминированы. Всего в обороне Кенигсберга и подступов к нему немцы применили более 150 тысяч противотанковых и противопехотных мин. Система обороны Кенигсберга была непрерывной по фронту и на всю глубину, непроницаемой с фронта и с флангов. Неприступность города усиливалась особенностями местности – водными преградами с крутыми берегами и широкими болотистыми поймами, а также весенней распутицей.
При подготовке к штурму столицы Восточной Пруссии одна из важнейших задач была возложена на штурмовые инженерно-саперные бригады. Нейтральная полоса и передний край обороны противника на Кенигсбергском обводе изобиловали большим количеством бункеров, железобетонных и кирпичных убежищ, наличие которых могло оказаться серьезной помехой при штурме. Немецкие подразделения могли укрыться в них в период артподготовки и встретить неожиданным огнем атакующих. Поэтому за несколько дней до штурма специально созданные команды, в основном состоящие из саперов-штурмовиков, взорвали все укрытия в межтраншейном пространстве и частично на переднем крае обороны противника.
На фронте в первые дни апреля 1945 г. еще царило затишье. Огонь по Кенигсбергу вела только артиллерия, целью которой были форты города-крепости, которые требовалось разбить заранее, до начала общего штурма. На авиацию у советского командования надежды не было, поскольку из-за плохой погоды самолеты почти не летали и успех штурмовки с воздуха не был гарантирован. Оставался только расстрел укреплений противника из тяжелых орудий. Практически все советские пушки и гаубицы относились к новейшим типам, разработанным незадолго до войны. Исключение составляли самые тяжелые орудия особой мощности – 305-миллиметровые гаубицы образца 1915 г. Эти орудия били по укреплениям противника, известным как форты № 8 и № 10. Помимо номера они имели названия: «Король Фридрих I» и «Канитц».
Для штурма столицы Восточной Пруссии собралась группировка советских войск численностью 137 тысяч человек, более 5 тысяч орудий, 500 танков и самоходно-артиллерийских установок. Кенигсберг и подступы к нему были тщательно отсняты с воздуха. По оценке советской разведки, гарнизон города составлял около 60 тысяч человек, но, как вскоре выяснилось, силы защитников были существенно недооценены. План командования Красной армии предусматривал удар по Кенигсбергу с юга, поскольку наибольшее внимание немцы уделяли северному фронту обороны города. Здесь пролегала жизненно важная для крепости трасса к порту Пиллау на Земландском полуострове, через который противник получал боеприпасы, горючее и другие предметы снабжения. Забота о сохранении этой связки с Пиллау перевешивала для немецкого командования опасности оголения южного фронта обороны Кенигсберга.
В ночь на 6 апреля, за считаные часы перед началом штурма Кенигсберга, саперы напряженно проделывали проходы в минных полях и заграждениях противника, расчищая подступы к фортам. Штурм Кенигсберга начался утром 6 апреля. Тяжелая артиллерия сосредоточила огонь на фортах, находившихся на направлении главных ударов. После трехчасовой артподготовки в боевых порядках пехоты к фортам выдвинулись тяжелые самоходные орудия ИСУ-152 в готовности подавлять огневые средства фортов, но форты молчали. Советские танки и пехота, прорвав оборону немцев в промежутках между фортами, стали продвигаться к городу. Ключом к успеху операции стало глубокое эшелонирование инженерно-саперных частей, которые действовали тремя эшелонами. Первый эшелон состоял из войсковых саперов и саперов-штурмовиков. Они продвигались в боевых порядках наступающих войск и выполняли задачи инженерной разведки, участвовали в штурмовых действиях, обеспечивали войска проходами в заграждениях противника и пропускали артиллерию, другую боевую технику через заграждения и водные преграды. Кроме этого, инженерно-саперные части обеспечивали боевые действия танков, закрепляли захваченные объекты и прикрывали внешние фланги инженерными средствами.
Корпусные, а также приданные армейские и фронтовые инженерные части второго эшелона следовали непосредственно за боевыми порядками и занимались разминированием маршрутов, расчисткой проездов в препятствиях, производили необходимые дорожно-мостовые работы. Армейские и приданные армиям инженерные части усиления третьего эшелона осуществляли контрольную проверку маршрутов на минирование, строительство мостов грузоподъемностью до шестидесяти тонн, разминирование города и выполняли специальные задачи. Дорогу наступающим войскам прокладывали штурмовые группы. В каждую из них входили стрелковая рота, взвод станковых пулеметов, взвод 82-миллиметровых минометов, два-три орудия, один-два танка или самоходки, противотанковое ружье, отделение огнеметчиков и два-три химика. Бойцы штурмовых групп вооружались автоматами и ручными пулеметами. У них имелись ножницы для разрезания колючей проволоки, штурмовые лесенки, настилы и лопаты для преодоления рвов перед фортами. В каждой стрелковой дивизии было организовано по 10–12 штурмовых групп.
По сигналу атаки штурмовая подгруппа под прикрытием артиллерийско-минометного огня огневой подгруппы выдвигалась на возможно близкую дистанцию к объекту штурма. Саперы-штурмовики подтягивали к сооружению штурма взрывчатые вещества, кумулятивные и сосредоточенные заряды, земленосные мешки. А в это время огневая подгруппа мощным огнем подавляла атакуемое огневое сооружение и соседние огневые точки. Ставилась дымовая завеса, ослеплялись амбразуры, на флангах штурмовой группы создавались отсечные дымовые завесы. В этот момент команда разграждения прокладывала проходы в заграждениях, прикрывающих атакуемые объекты, расчищала путь для действий подгруппы штурма. Танки по проходам подходили вплотную к объекту и своим огнем подавляли огневую точку или своим корпусом закрывали ее амбразуры. Личный состав подгруппы штурма броском выдвигался к объекту атаки, забрасывал гранатами и обстреливал из автоматов гарнизон объекта через пролазы, амбразуры, проемы в стенах и врывался в опорный пункт. Однако ворваться внутрь объекта штурма было, как правило, крайне трудно. Поэтому саперы-штурмовики, подрывая стены кумулятивными или сосредоточенными зарядами, устраивали проходы для подгруппы штурма и очень часто при этом уничтожали взрывами зарядов и гарнизон объекта. Огнеметчики, в свою очередь, создавали очаги пожара, выкуривая вражеский гарнизон и обеспечивая штурмовой группе возможность проникнуть внутрь атакуемого объекта.
Чрезвычайно важной задачей штурмовых групп, и в первую очередь саперов-штурмовиков, явилось закрепление захваченных объектов. При этом закрепление в основном производилось не после полного очищения объекта от личного состава противника, а в динамике боя. Противник пытался отбить потерянные здания и восстановить положение, используя для этого гарнизоны ближайших объектов. Иногда это ему удавалось. Поэтому саперы-штурмовики старались как можно быстрее приступить к приведению зданий в оборонительное состояние и прикрыть подступы к нему имеющимися у штурмовой группы минами.
В ходе штурма Кенигсберга особенно отличился 51-й отдельный гвардейский саперный батальон 13-го гвардейского стрелкового корпуса. Взвод саперов этого батальона под командованием гвардии старшины Н. И. Галибина под сильным огнем противника 6 апреля проделал проходы во вражеских заграждениях, открыв путь наступающим войскам. Однако продвижению вперед и атаке форта мешала долговременная огневая точка гитлеровцев. Галибин с тремя саперами под ураганным огнем врага вышел к огневой точке и взрывом уничтожил ее гарнизон. Командир другого взвода того же саперного батальона младший лейтенант А. М. Родителев 7 апреля в составе штурмовой группы вместе с восемью саперами, участвуя в атаке, достиг огневых позиций зенитных батарей врага. Внезапным налетом саперы захватили 15 зенитных орудий, в рукопашном бою уничтожили 6 гитлеровцев и 5 вражеских солдат взяли в плен. Спустя несколько минут немцы предприняли попытку вернуть оставленные орудия. Саперы отбили три контратаки и удержали артиллерийские позиции до подхода основных сил.
Частично разрушенные форты № 8 и № 10 уже не оказали серьезного сопротивления, но на подходе к городским кварталам советское наступление замедлилось. Сказывались недооценка численности гарнизона и отсутствие поддержки с воздуха. Из-за плохой погоды авиация вновь почти бездействовала. Успех штурма Кенигсберга повис на волоске. Теперь немцы могли перебросить с севера на юг свои резервы и восстановить целостную оборону города. Наконец 7 апреля погода улучшилась, и свое веское слово смогла сказать советская авиация. Вскоре после полудня небо над Кенигсбергом будто бы потемнело от 500 бомбардировщиков Даль