Нам нужно начать с того, что произошло, и только тогда станет очевидным, почему и как это случилось.
В 834 году Дорестад, богатый эмпорий на развилке Рейна, примерно в ста километрах от голландского побережья, был разграблен и сожжен, по всей видимости войском из Дании. Это поразительное событие: Дорестад не был монастырем или одиноким поселением — он был одной из важных узловых точек торговой сети Северной Европы. Представьте, что в наши дни кто-то атаковал крупный финансовый центр. Викинги перебили множество народу и увезли с собой полные корабли рабов. Окружающая местность была опустошена. И это повторялось каждое лето еще четыре года — попытки франков воспрепятствовать нападениям не имели никакого успеха, мирные переговоры ни к чему не привели. Судя по всему, викинги продуманно разыгрывали свою карту и для отвода глаз соглашались на переговоры, хотя на самом деле вовсе не собирались прекращать набеги.
В 837 году «Бертинские анналы» с бессильной досадой упоминают «как обычно, внезапное» нападение на Фризию. Утрехт и Антверпен подвергались неоднократным атакам, и те же корабли викингов пересекли Ла-Манш, чтобы совершить набег на остров Шеппи в устье Темзы. Предположительно, скандинавы следовали к южному побережью тем же путем, что и в предыдущие десятилетия, и заходили в Ирландское море с юга. Как и прежде, по дороге они попытали удачу во Франкии и совершили в 835 году пробную атаку на Луару, в ходе которой был захвачен монастырь на острове Нуармутье. Это нападение стало предвестником гораздо больших бед.
Ирландия страдала от постоянных нападений в течение пятнадцати лет, начиная с середины 830-х годов. Совершая набеги вдоль побережья и продвигаясь вглубь по рекам, викинги разорили более пятидесяти мест, перечисленных поименно (некоторые по нескольку раз). В текстах также есть неоднократные упоминания о набегах в регионах. Главной целью оставались монастыри, но кроме них под удар попадали рынки и поселения. Викинги создали на реках временные базы, где организовали защиту для своих кораблей, и военные лагеря, откуда по желанию совершали набеги на сельскую местность.
Англию в 830-х годах, по-видимому, не слишком тревожили, хотя, возможно, так кажется лишь потому, что «Хроника» преднамеренно умалчивает о каких-то событиях. Например, в церковных хрониках за 839 год есть странная запись о том, что короля Уэссекса мучили страшные сны, в которых его земли опустошали язычники. Эти видения так обеспокоили короля, что он дал обет совершить паломничество в Рим, чтобы просить у Бога заступничества. Очевидно, набеги викингов занимали не последнее место в мыслях могущественного правителя Южной Англии и даже заставляли думать, будто его королевство висит на волоске. Учитывая, что со времени сожжения церкви на Линдисфарне прошло достаточно времени, это может свидетельствовать о значительной активности викингов в Англии в упомянутый период.
Так или иначе, ситуация круто изменилась в 840 и 841 годах — в этот период мы можем наблюдать еще один сдвиг. Западное побережье Ирландии подверглось неоднократным набегам, также викинги совершали походы во внутренние районы. Они основали лагеря в Дублине (вероятно, в районе Килмейнем), Аннагассане и других местах, закрепив таким образом здесь свое сезонное присутствие. Восточное и южное побережья Англии также страдали от набегов: за два года их было совершено не менее дюжины, и все они, вероятно, были достаточно масштабными. Викинги стали неотъемлемой частью английской жизни, экономические последствия их деятельности самым непосредственным образом влияли на политику. Число погибших и угнанных в рабство людей росло.
Основным катализатором активности викингов послужила гражданская война во Франкии — Каролингской империи, названной в честь ее основателя Карла Великого. В 840 году умер его преемник, император Людовик Благочестивый. Напряженные отношения между тремя оставшимися сыновьями Людовика, едва терпевшими друг друга в последние годы жизни императора, после его смерти окончательно испортились. Карл Лысый, Лотар и Людовик Немецкий начали борьбу за власть, и их конфликт охватил все земли империи, от иберийской границы до Альп, Южной Дании и Рейна. Разобщенность и борьба фракций расшатывали государственный аппарат. Мелкая знать, градоправители, местные вельможи и даже епископы созывали собственные ополчения и вставали на сторону одного из претендентов (или просто защищали сами себя).
Воспользовавшись дестабилизацией империи, викинги устремились во Франкию и задержались в ней на целых двадцать лет. Великие реки Франкии — Сена, Сомма и Луара — давали им прямой доступ в сердце империи. Речь шла уже не об отдельных атаках на побережье и периферийном экономическом ущербе: викинги пошли на франков войной и, продвигаясь по рекам, наносили удары на сотни километров вглубь от берега. Судя по всему, силы викингов состояли из множества разнородных групп. У каждой из них был свой командир и свои интересы, но иногда они объединялись в более крупные конгломераты. Впрочем, все они имели одно общее качество — умение ловко вписаться в обстановку политического хаоса.
Иногда мобильные отряды викингов сражались с силами трех претендентов на имперский трон, иногда они заключали союзы. Также они совершали набеги на городские поселения и вступали в стычки с местными ополченцами или любыми другими силами, которые удавалось собрать крестьянам в условиях безразличия центральной власти. Кроме того, все эти фракции нанимали викингов для борьбы со своими гражданскими врагами или даже с другими викингами; во многих случаях скандинавы затем объединяли силы, чтобы бросить вызов своим бывшим нанимателям. Все это происходило далеко не случайно: викинги хорошо понимали, что они делают, где они это делают и с кем они могут столкнуться в процессе. Умение вести глубокую разведку и понимание ценности предварительного сбора данных проявилось в их кампаниях во Франкии, а затем и в Англии. Предводители викингов были активными игроками на политическом поле, они подбрасывали хворост в костер гражданской войны, чтобы максимально дестабилизировать обстановку — что, в свою очередь, позволяло скандинавам достигнуть двойной цели: захватить движимое богатство и мобильную рабочую силу за счет грабежа и взятия пленных.
К участию в борьбе привлекли даже Бога: в антифоне (музыкальное произведение для церковной службы), написанном для богослужения в императорской часовне Карла Лысого, есть слова молитвы, которую пели для защиты от набегов: De gente fera Normannica nos libera, quae nostra vastat, Deus, regna («Избавь нас, Господи, от диких норманнов, опустошающих наши королевства»).
Могилы в Западной Норвегии и Дании того времени полны франкских металлических изделий и монет — добычи, захваченной в набегах. В захоронениях прослеживается своего рода иерархия вывезенных с островов предметов, получивших новую интерпретацию в скандинавском контексте. По материалам и качеству награбленных вещей можно догадаться о статусе участников разных набегов. По-видимому, особенной популярностью пользовались ювелирные украшения — их сохраняли в изначальном виде или переделывали в подвески и тому подобное. Часто попадаются каролингские дисковые фибулы. Серебро, наоборот, обычно переплавляли, чтобы отлить из него вещи, больше отвечающие скандинавским вкусам.
В 843 году трое каролингских наследников смогли договориться, заключили мир и разделили империю между собой: Карл правил Западно-Франкским королевством от Пиренеев до Па-де-Кале, Лотар получил Средне-Франкское королевство, протянувшееся с севера на юг и включавшее большую часть Нидерландов, Бургундию и Прованс, а также немного севера Италии, Людовику досталось ВосточноФранкское королевство, занимавшее территории нынешней Западной Германии. Крошечная кельтская провинция Бретань упорно сохраняла независимость.
Реакция викингов на это соглашение отличалась пугающей продуманностью. В этом году их флот впервые перезимовал во Франкии, устроив базу в устье Луары (снова на острове Нуармутье) с удобным выходом в открытое море. Это определило характер их действий на десятилетия вперед и повторилось в Англии после 851 года. Обычно такие лагеря располагались на естественно защищенных островах в устьях крупных рек или в береговых водах и могли прослужить год или два, после чего их покидали, но со временем некоторые из них превратились в более или менее постоянные базы. В таких анклавах на Луаре, Сене и Сомме собрались три главные группы викингов, которые впоследствии называли «войсками» этих регионов. К середине IX века викинги фактически контролировали подходы ко всем трем главным водным магистралям Франкии.
Набеги, долгое время носившие сезонный характер, теперь превратились в постоянное присутствие викингов. Их армии по-прежнему отличались уникальной мобильностью, всегда находились недалеко от своих кораблей и проявляли беспрецедентную для того времени эффективность в полевых сражениях. Начиная с 830-х годов флот викингов постепенно увеличивался в размерах. В 843 году в Нанте видели 67 судов — необыкновенно точное число. Два года спустя на Париж напал флот из 120 кораблей, с боем поднявшихся вверх по Сене. Набегом командовал один из самых известных викингов — Рагнар Лодброк. Это был эффективный, хотя и безжалостный полководец, и его людям выплатили ошеломляющую сумму — семь тысяч фунтов в серебряных и золотых слитках, — чтобы они наконец оставили город в покое. Этот выкуп стал первым из числа многих подобных.
После Парижа размеры флотилий викингов только увеличивались. Свою роль в этом, несомненно, играло и то, что набеги приносили очевидную прибыль. В 850-х годах встречаются записи о набеге 252 кораблей во Фризию, 105 кораблей на Иль-де-Бьес и 103 на Вилен (последние два — в Бретани).
После смерти Лотара в 855 году империя снова пережила период волнений: Людовик вторгся на запад и напал на своего брата Карла. Хотя Карл спасся и со временем стал единственным императором, слабость имперской обороны снова послужила для викингов открытым приглашением. Они не замедлили им воспользоваться. В 860 году ситуацию живо описал Эрментарий из Нуармутье, монах, изгнанный из монастыря, который викинги превратили в свою базу на Луаре: