[75]. Не приходится сомневаться в его искреннем и глубоком религиозном чувстве — Алексея по-настоящему волновали дела церкви. В 1107 г. он провел реформу церковной иерархии, основав нечто вроде ордена духовных учителей, проповедников — каждый из них, помимо всего прочего, исполнял обязанности блюстителя общественной морали во вверенном ему приходе. Радушно было встречено общественностью сооружение императором огромного благотворительного комплекса. Сейчас на том месте находится дворец Топкап. Дочь Алексея описывает его как «город в городе: повсюду стояли двухэтажные здания для бедных и увечных. Благодаря щедротам императора удовлетворялись все их потребности в еде и одежде».
Мир, который установился с подписанием Деволского договора, длился три года; затем вновь начались военные действия, и продолжались до конца правления Алексея. Причем василевсу едва удалось избежать войны на два фронта: очередные боевые операции против турок совпали с прибытием флотилии генуэзских и пизанских кораблей, которая грозила опустошением Ионическому побережью. К счастью, от европейцев Алексей смог откупиться — заключив договор с пизанцами, в соответствии с которым им дозволялось иметь торговую колонию в Константинополе на постоянной основе.
С турками разобраться было не так просто, поскольку их агрессия носила характер набегов: они избегали тщательно подготовленных сражений, но атаковали по всей ширине фронта, в нескольких местах одновременно, и затем быстро отходили, забирая с собой пленных и военные трофеи. В 1111 г. сельджуки переправились во Фракию; в 1113 г. они осадили Никею, но оказались разбиты. В 1115 г. турки вновь были на марше, на этот раз под знаменами Меликшаха, сельджукского султана Икония.
Алексею исполнилось к этому времени шестьдесят лет — или, если верить одному хронисту, шестьдесят восемь, — и он уже находился во власти болезни, которой суждено было убить его. Только к осени 1116 г. Алексей собрался с силами и выступил против султана. Он дошел до города Филомелиона, затем по неясным причинам повернул назад. И как раз в это время Меликшах решил его атаковать. О том сражении нам известно мало. Император, по-видимому, вышел из него победителем, но это была его последняя победа.
Алексей вернулся домой совершенно больным и сразу же оказался в центре жестокой внутрисемейной борьбы, инициированной его женой Ириной. Их дочь Анна описывает свою мать следующим образом:
«Большую часть своего времени она посвящала домашним заботам и своим любимым занятиям — чтению книг святых, а также совершению разного рода добрых, богоугодных дел. Но она также была вынуждена сопровождать императора в его частых походах. Болезнь, поразившая его ноги, требовала самого заботливого отношения, и более всего отец ценил именно прикосновения моей матери, поскольку посредством мягкого массирования она могла до некоторой степени облегчить его страдания».
Но было и еще одно соображение, побуждавшее Алексея жестко настаивать на постоянном присутствии Ирины рядом с собой. Василевс знал, что и жена, и дочь Анна недолюбливают старшего сына Ирины, бесспорного наследника престола Иоанна Комнина, и постоянно плетут против него интриги, дабы продвинуть в преемники императора мужа Анны кесаря Никифора Вриенния. Ирина никогда не упускала случая очернить Иоанна в глазах его отца, но Алексей отказывался слушать ее наветы. Он любил сына и доверял Иоанну, а кроме того, василевс хотел основать династию: чтобы его достижения были продолжены в веках, корону следовало передать в соответствии с порядком престолонаследия сыну-первенцу, а впоследствии — если Бог даст — сыну этого первенца.
К лету 1118 г. всем стало ясно, что смерть императора не за горами. Он постоянно чувствовал боль, ему приходилось все время сидеть прямо, чтобы иметь возможность более-менее свободно дышать. Живот и ноги его страшно распухли, ротовая полость, язык и горло настолько воспалились, что он не мог глотать. Ирина повелела, чтобы императора отнесли в ее собственный Манганский дворец, и там проводила по нескольку часов в день у ложа умирающего. По ее приказу во всех церквях империи были отслужены молебны за выздоровление василевса, но сам он понимал, что смерть подбирается к нему все ближе.
Около полудня 15 августа умирающий Алексей подозвал Иоанна Комнина к своему ложу, дал ему императорское кольцо и повелел, не теряя времени, провозгласить себя василевсом. Иоанн поспешил в собор Св. Софии, где в ходе наикратчайшей церемонии патриарх короновал его. Когда Иоанн подошел к дворцу, ему сначала преградила вход варяжская гвардия — предположительно по распоряжению Ирины, — и только когда он показал гвардейцам кольцо и сообщил о надвигающейся смерти своего отца, они позволили ему пройти.
А где была в это время Ирина? Она не стала бы уклоняться по доброй воле от присутствия при последнем разговоре мужа с сыном, однако каким-то образом Алексею удалось на время отослать жену, когда же она вернулась, было уже слишком поздно. Впрочем, в разговоре с умирающим василевсом Ирина сделала последнюю попытку продвинуть на трон их зятя, но Алексей лишь слабо улыбнулся и, как бы в знак благодарения, поднял руки. Этим же вечером он умер. Василевс был похоронен на следующий день в монастыре Христа Филантропа (Благотворителя), основанном Ириной около пятнадцати лет назад.
Подданные Алексея Комнина были обязаны ему в большей степени, чем они это осознавали. Прежде всего он вернул империи устойчивость. После пятидесяти шести лет, в течение которых ею скверно управляли сменявшие друг друга тринадцать монархов, Алексей один правил тридцать семь лет. Его сыну суждено было властвовать еще двадцать пять, внук Алексея правил следующие тридцать семь лет. Во-вторых, следует сказать о военном послужном списке Алексея: ни один византийский император не защищал свой народ более отважно — против столь многочисленных врагов; ни один не сделал больше для укрепления имперских вооруженных сил. В-третьих, он блестяще урегулировал ситуацию с Крестовым походом. Если бы крестоносные армии выступили на четверть века раньше, то последствия для них — и для Византии — могли бы быть весьма тяжелыми.
Конечно, у Алексея были и провалы: ему не удалось достичь успеха в экономической сфере, устранить напряженность в отношениях с Римом и отвоевать Южную Италию. У Алексея имелись свои слабости: склонность к непотизму, излишне трепетное отношение к женщинам. Даже при передаче трона он не решился навязать свою волю Ирине, предпочтя добиться цели хитростью, а не уверенно отданным приказом.
Не сожалел ли Алексей о том, что подлинная популярность среди народных масс оказалась для него недостижимой — если не брать в расчет армию, которая возвела императора на пьедестал? По всей видимости, не слишком сожалел. Он никогда не поступался принципами ради рукоплесканий толпы. Он правил честно, энергично, отдавая всего себя по максимуму. И он оставил своему сыну империю, безусловно, более сильной и организованной по сравнению с тем, какой она досталась самому Алексею. Он умер, вполне довольный сделанным — и по праву.
20Иоанн Красивый (1118–1143)
Ненависть Анны Комниной к своему брату, длившаяся всю ее жизнь, объясняется элементарной ревностью. Еще в детском возрасте она была обручена с сыном Михаила VII Константином и на протяжении пяти лет являлась предполагаемой наследницей византийской короны. Потом у императрицы Ирины родился сын Иоанн и мечты Анны оказались разрушены. Но ненадолго. После безвременной кончины Константина Анна в 1097 г. вышла замуж за Никифора Вриенния, сына того Никифора, который двадцать лет назад безуспешно претендовал на трон. Около 1111 г. Алексей предоставил Никифору титул кесаря, и амбиции Анны разгорелись с новой силой. Даже после смерти отца она не сдалась. Почти несомненно, Анна стала организатором заговора, целью которого было убийство Иоанна во время похорон Алексея.
А вскоре после этого вместе с мужем она организовала новый заговор. Однако Вриеннию не хватило мужества и он не явился в назначенное место встречи — в результате его сообщники были схвачены. Иоанн проявил себя необычайно милосердным правителем. Вриенний остался цел и невредим, на протяжении следующих двадцати лет, вплоть до самой своей смерти верно служил императору, часы досуга проводил в составлении на удивление скучной исторической хроники. Его жене повезло меньше: после конфискации имущества ее навечно отлучили от императорского двора. Покинутая и униженная, Анна ушла в монастырь, где прожила следующие тридцать пять лет, работая над жизнеописанием своего отца.
Когда Иоанн Комнин восходил на престол, ему оставался один месяц до тридцатилетия. Даже поклонники Иоанна признавали, что внешне он был малопривлекателен, а из-за очень темных волос и лица его прозвали Мавром. Однако у него имелось и другое прозвище: Колоноанн — Иоанн Красивый. Это прозвище употребляли не в ироническом плане; оно относилось не к его телу, а к его душе. Ветреность, непостоянство он ненавидел, роскошь осуждал. В наше время большинство сочло бы его невыносимым в качестве товарища или компаньона; в Византии XII в. его все любили. Во-первых, он не лицемерил. Его благочестие было неподдельным, честность — не показной. Во-вторых, кротость и сострадательность императора являлись в те времена настоящей редкостью. Он был также очень щедрым: еще ни один василевс не демонстрировал такой масштабной благотворительности. В отличие от отца Иоанн намеренно держал родственников на расстоянии. Из своего окружения император более всего доверял Иоанну Аксуху, турку, еще в детстве привезенному крестоносцами в подарок Алексею Комнину; Аксух воспитывался в императорской семье и вскоре стал близким другом Иоанна. По восшествии на престол Иоанн сразу же взял его к себе на службу и вскоре назначил великим доместиком, главнокомандующим армий.
Иоанн Комнин был воином, как и его отец. И для него сохранение и благосостояние империи также являлось священным долгом. Если Алексей по большей части довольствовался ее защитой, то Иоанн ставил своей целью освободить все территории, занятые неверными, и вернуть Византии ее былую славу. Для его подданных вся жизнь императора, вероятно, представлялась одной долгой военной кампанией. Иоанн проводил больше времени в полевых условиях, чем в Константинополе, — точно так же как и четверо его сыновей, когда они достаточно подросли, чтобы сопровождать императора в походах.