[498] Вторая проповедь патриарха, сказанная до приговора над Евтропием, является общим рассуждением о ничтожестве дел человеческих, и прежде всего богатства, и заканчивается прославлением Церкви Христовой.[499]
Несчастия, постигшие Евтропия, не окончились ссылкой. Его низвержение было делом интриг и влияния Стилихона. Так именно представил это дело певец славы Стилихона придворный поэт Клавдиан в своих творениях. Стилихон в своей политике следовал принципам Феодосия, оставшегося в памяти истории с эпитетом «друга готов», и поддерживал живые сношения как с варварами, состоявшими на службе восточного двора, так и с партией, которая разделяла эти принципы при дворе Аркадия. Но падение Евтропия было также делом и другой партии, враждебной варварам и отстаивавшей национальную политику. Во главе этой партии стоял Аврелиан, который был вызван теперь ко двору, получил пост префекта претория Востока и явился главным руководителем Аркадия. Его брат, занимавший пост префекта города, Кесарий, держался противоположных воззрений и поддерживал дружественную варварам политику.
Гайна не удовлетворился ссылкой Евтропия. По его настоянию Евтропия привезли назад с Кипра, судили и приговорили к смертной казни, которая и была исполнена над ним в Халкидоне. После смерти Евтропия Гайна двинулся через Фригию и Лидию на Запад. Трибигильд следовал за ним и на своем пути обошел Сарды. В городе Фиатире они сошлись. Трибигильд стал жалеть, что такой богатый город, как Сарды, остался неограбленным. Гайна с ним согласился, и они решили вернуться назад. Исполнению этого плана помешал ливень, от которого поднялись горные речки и затруднили дорогу. После этой неудачи Гайна направился в Вифинию, а Трибигильд пошел в направлении Геллеспонта. Гайна дошел до Халкидона, а Трибигильд остановился в Лампсаке. Брат Аврелиана, Кесарий, известил через жену Гайну о том, что ему угрожает обвинение в измене. Гайна потребовал свидания с императором, которое и состоялось в церкви св. Евфимии в Халкидоне. Обе стороны обеспечили клятвой свою личную безопасность.[500] Под угрозой взять Константинополь силою Гайна потребовал выдачи ему его личных врагов, каковыми он считал префекта Аврелиана, бывшего консула, занимавшего пост магистра армии, Сатурнина, и интимного друга Аркадия — комита Иоанна. Страх перед готами был так велик, что император согласился на выдачу этих своих верных слуг. Их сопровождал к Гайне патриарх Иоанн, чтобы воздействовать на варвара. Гайна ограничился тем, что приложил к шеям выданных ему сановников лезвие меча, и они были затем отправлены в изгнание.[501] Префектуру Востока получил теперь Кесарий, действовавший, по-видимому, в соглашении со Стилихоном. Готы перешли через Босфор, и Гайна вступил в город. Население столицы чувствовало себя в большой опасности и тревоге. Гайна потребовал, чтобы его соплемениикам-арианам для отправления богослужения на готском языке была предоставлена одна из больших церквей города. Император готов был согласиться на это, но патриарх Иоанн воспротивился и не отдал церкви еретикам.[502] Среди готов, находившихся в столице, были и православные, вероятно, преимущественно из Таврического полуострова, той части племени, которая давно уже обособилась от главной массы народа, будучи оторвана от него гуннским нашествием. С этими готами Иоанн находился в близком общении, поставил им епископа Унилу и сам проповедовал в их церкви в Константинополе.[503]
Между местным населением и готами Гайны усилилось взаимное раздражение и недоверие, и ходили слухи о коварных замыслах Гайны, который, пользуясь властью магистра армии, высылал из Константинополя под разными предлогами войска и свел их число до самых незначительных размеров. Трибигильд со своими готами переправился также на европейский берег Босфора и находился поблизости от Константинополя.
Впоследствии враги готов рассказывали, что Гайна имел намерение овладеть Константинополем и направил свои виды сначала на меняльные лавки, а затем и на дворец императора. Два раза по ночам готы делали попытку осуществить планы своего вождя; но оба раза, совершенно для них неожиданно, являлось войско защитников, которое отражало их нападения. То была чудесная помощь свыше, так как римских войск не было в таком числе в столице вследствие распоряжений Гайны. На третью ночь Гайна сам видел этих небесных защитников. Почувствовав себя нездоровым и нуждаясь в отдыхе, Гайна выехал из города со своей семьей и частью готских сил под предлогом искать исцеления в церкви св. Иоанна, расположенной у седьмого милевого столба от города. В городе настроение было очень тревожно и ходили всякие слухи. Часть готов собралась выступить со всем своим добром ночью с 11 на 12 июля 400 года. Но во время выхода их из ворот стража заметила, что готы скрывают оружие в своей поклаже. Их стали задерживать, и произошло побоище, во время которого много готов успело выйти из города. В городе началось страшное возбуждение, граждане сбежались к воротам и оттеснили готов в их церковь. Извещенный об этом Гайна подошел к городу, но ворота были заперты и на стенах стояли защитники. Зосим сообщает, что когда готы сбежались в церковь, император приказал перебить их. Но никто не решался нарушить святость места. Тогда разобрали крышу и стали бросать внутрь здания горящие головни. Произошел пожар, и погибли готы, сбежавшиеся в церковь, числом до семи тысяч человек.[504]
Гайна ничем не мог помочь избиваемым соплеменникам и отошел от стен города. Префект Кесарий, который по мере сил старался предупредить эту бойню, не терял надежды на возможность успокоения и хотел послать Иоанна Златоуста для переговоров с Гайной, который стоял неподалеку от столицы. Но теперь была уже открытая война, и патриарх, по-видимому, отклонил от себя это предложение.[505] Гайна с готами и другими подчиненными ему полками не мог нигде утвердиться, так как население сбежалось в соседние крепости, держало ворота на запоре и выставляло на стены защитников. Ввиду затруднений содержать свою силу Гайна решил переправиться через Дарданеллы в Вифинию. Но это ему не удалось. Начальство над войсками, расположенными на азиатском берегу пролива, было вручено старому заслуженному генералу, сподвижнику Феодосия, Фравите. То был гот, человек строгого чувства чести и верности клятве, который когда-то доказал свою верность убийством Эриульфа, побуждавшего своих товарищей изменить Феодосию и захватить дворец.[506]
Приняв начальство над войсками, Фравита начал их упражнять на военных учениях и поднял дух солдат. В его распоряжении был также военный флот быстроходных судов, которые носили название либурнок, известное нам со времен Августа. На этих судах охранял Фравита азиатский берег днем и ночью. Затруднения в прокормлении войск заставили Гайну спешить с переправой. Из бревен, нарубленных в Херсонесе, были построены лодки, на которые перевели лошадей и сели люди. Не ожидая серьезного сопротивления, Гайна приступил к переправе. Фравита отчалил свои корабли от берега и сам выступил против дерзких пловцов. Железным носом корабля он опрокинул первое приближавшееся судно и потопил людей и лошадей. За ним пошли другие суда, и переправа стала невозможной.[507] Гайна потерял очень много людей и, убедившись в невозможности переправиться на азиатский берег, оставил это намерение и двинулся во Фракию. Опасаясь нападения от какой-либо другой римской армии, Гайна сначала перебил всех римских солдат, которые были при нем, а затем направился к Дунаю и перешел на левый берег в места прежнего обитания готов. Фравита не преследовал Гайну и дал ему уйти. Это вызвало вскоре неблагоприятные для Фравиты толки. Одни находили, что он не умеет пользоваться победой, другие высказывали подозрение, что тут не обошлось без измены, что гот Фравита не желал губить гота Гайну. Император встретил победителя, когда тот явился доложить об успехе, с благодарностью и спросил его, какой он хочет награды. Фравита отвечал, что желает получить разрешение воздавать поклонение богу по обычаям предков. — Император вознаградил его консульством на 401 год.[508]
Бежавший Гайна оказался за Дунаем в местах кочевий гуннской орды, вождем которой был Ульдис. Желая сделать угодное императору, а может быть, опасаясь иметь в соседстве Гайну с готами, Ульдис напал на него. В жестокой сече пало много готов, был убит и Гайна, дорого продавший свою жизнь. Ульдис приказал засолить его голову и отослал ее императору. За эту услугу он был вознагражден щедрыми дарами и принят в число федератов империи.[509] Бедствия Фракии не окончились с выходом Гайны из ее пределов. Многочисленные дезертиры и беглые рабы собирались в шайки и производили страшные грабежи, выдавая себя за гуннов, чтобы увеличить страх населения. Фравита выступил против них и очистил Фракию от разбойников.
Когда Гайна из властного магистра армии превратился во врага империи, сосланные по его требованию сановники возвратились в Константинополь. Особого почета был удостоен при этом Аврелиан, которого все население столицы встретило с ликованием, приветствуя в нем вождя партии, враждебной варварам. Вскоре он занял пост префекта Востока и явился направителем государственной политики. Ему оказывала поддержку императрица, расположением которой он заручился еще раньше предоставлением ей титула августы (январь 400 года).[510]