Маркиан отличался искренним благочестием, и жизнь двора носила в новое правление тот же характер, какой установился при Феодосии. Маркиан неукоснительно участвовал во всех тех религиозных церемониях и молениях, какие определились при Феодосии, и простирал свое усердие до того, что, несмотря на свой пожилой возраст, ходил из дворца пешком на Военное поле в день 26 января с крестным ходом в воспоминание землетрясения 447 года. Патриарху он предлагал совершать этот путь на носилках от площади Тавра до Евдома; но, следуя примеру императора, пешком ходил и патриарх.[944] И в последний год своей жизни Маркиан, уже больной, не отступил от того, что считал своей обязанностью.
Самым важным событием внутренней истории империи в правление Маркиана, имевшим длительные последствия, был Вселенский собор, состоявшийся в 451 году в Халкидоне. Инициатива в этом принадлежала Пульхерии. Отстраненная от участия в государственном управлении всемогущим Хрисафием, она оставалась молчаливой свидетельницей оправдания Евтихия и унижения Флавиана. Встав опять у кормила правления, она отменила постановления Эфесского собора 449 года. Память Флавиана была восстановлена, его прах привезен в столицу и с торжественной процессией по главной улице города (Μέση) водворен в храме св. Апостолов. Все низложенные Диоскором епископы были восстановлены в своих правах и вызваны из ссылки. Патриарх Анатолий на поместном Соборе в Константинополе осудил учение Евтихия и принял послание папы Льва к Флавиану. Пульхерия от своего имени известила об этом папу.[945] Император Маркиан в послании папе высказал свое соизволение на созвание Собора.[946]
Папа настаивал на том, чтобы Собор состоялся в Италии, но византийский двор на это не соглашался; тогда папа готов был отказаться от Собора, находя, что его послание к Флавиану вполне разъясняет дело. Тем не менее сакрой императора от 17 мая 451 года Собор был назначен на 1-е сентября в Никее. Пульхерия послала от своего имени приказ правителю провинции Вифинии принять меры к тому, чтобы в Никею не набирались непризванные к участию в Соборе монахи, которые могли бы вызвать беспорядки, как случилось то в Эфесе в 449 году.[947] Так как Маркиан, во избежание тех настроений, которыми сопровождались два предшествующих Собора, хотел лично на нем присутствовать, а дела задерживали его в столице, то Собор был переведен в Халкидон и состоялся в огромном и роскошно обставленном храме св. Евфимии.[948] Папа Лев прислал в качестве своих представителей епископов Пасхазина и Луценция и пресвитеров Бонифация и Льва. Делопроизводство на Соборе было поставлено под ближайший контроль органов правительства, и в заседаниях присутствовало 17 сановников из видных членов сената, которые являлись посредниками в сношениях Собора с двором. Епископы съехались в большом числе — и впоследствии этот Собор носил имя Собора 630 отцов. Римская Африка дала двух представителей. Патриархи Антиохийский и Александрийский прибыли с подобающей свитой. Общее руководство деятельностью Собора было возложено на патриарха Анатолия. 8 октября состоялось первое заседание Собора, всего заседаний было 16, и последнее пришлось на 1 ноября.
Согласно воле императора, выраженной в акте о созыве Собора, на него была возложена задача утвердить единое истинное исповедание веры путем устранения всех сомнений и разномыслий, которые омрачили жизнь Церкви в течение предшествовавшего времени. Общее направление деятельности Собора было предрешено тем, что патриарх Анатолий принял послание папы Льва к патриарху Флавиану, учение Евтихия было признано ересью и низложенные Собором Диоскора епископы восстановлены в своих правах. При таких условиях Диоскор оказался в первом же заседании собора в роли подсудимого, как он поступил сам с Флавианом в Эфесе в 449 году. С обличением против него выступил осужденный им Евсевий, затем в обличение его прочитаны были акты Собора в Эфесе 449 года и включенные в них акты поместного Собора в Константинополе 448 года, на котором был осужден Евтихий. При единодушных криках многочисленных членов собрания руководившие внешним порядком делопроизводства сановники сформулировали приговор над Диоскором и пятью его ближайшими сотрудниками на Соборе 449 года. То были епископы: Иерусалима — Ювеналий, Кесарии Каппадокийской — Талассий, Анкиры — Евсевий, Берита — Евстафий и Селевкии Исаврийской — Василий. Все шесть епископов были признаны виновными в неправильных действиях на Соборе и присуждены к лишению епископского сана, о чем решено было довести до сведения императора.
Диоскор не явился на второе заседание Собора, а также и на третье, несмотря на троекратный вызов, и был осужден заочно «не за веру», как это оговорил формально Анатолий в одном из последующих заседаний, а за то, что позволил себе не доложить Собору в Эфесе послания папы Льва и предал его затем анафеме. Ближайший сотрудник Диоскора Ювеналий изменил ему еще на первом заседании и открыто перешел на сторону его врагов, изменили ему и четыре египетских епископа. Император утвердил низложение Диоскора и сослал его в Гангры; остальные пять епископов были помилованы ввиду их раскаяния в прежних заблуждениях, сохранили свои кафедры и остались членами Собора.
К главной своей задаче, устранению разномыслия в определении веры, Собор приступил на втором собрании, через два дня после первого. Прочитаны были Символ веры Никейского и Константинопольского соборов, послание папы Льва к Флавиану по вопросу об учении Евтихия и выдержки из творений Отцов Церкви. Заседание имело целью подготовить единодушие присутствующих, и на патриарха Анатолия было возложено поручение воздействовать на колеблющихся в личных сношениях. На четвертом заседании дело пошло дальше, и присутствующим было предложено подписать послание папы Льва. Все давали подпись, кроме оставшихся верными Диоскору египетских епископов. Они ссылались на то, что их Церковь лишена главы, и они не могут сами решить этого вопроса. Этот мотив был уважен и им дана отсрочка. Формула вероопределения в пояснение к Символу веры была выработана особой комиссией под председательством патриарха Анатолия и принята собравшимися на Соборе епископами. Торжественное объявление совершилось в следующем заседании, 25 октября, на которое прибыли император Маркиан и Пульхерия. Император обратился к собранию с речью на латинском языке, которая затем была переведена на греческий. Прочитан был Символ веры и принятое на прошлом заседании, подписанное епископами истолкование веры, заключенной в Символе. В этом истолковании отцы Собора писали так: «Следуя святым отцам, мы все согласно учим исповедовать Господа нашего Иисуса Христа Сыном, единым и тем же самым, совершенным по Божеству и совершенным по человечеству, Богом по истине и Его же по истине человеком из разумной души и тела, единосущным Отцу по Божеству и Его же единосущным нам по человечеству, во всем нам подобным, кроме греха, предвечно рожденным от Отца по Божеству, а в последние дни ради нас и нашего спасения — от девы Марии Богородицы по человечеству, единым и тем же Сыном, Господом, единородным, в двух естествах (έν δύο ϕύσεσιν) неслиянно, неизменно, нераздельно, нерасторжимо познаваемым, не с уничтожением различия естеств от соединения, а, напротив — с сохранением особенности каждого естества и соединением в одно лицо и одну ипостась, не разделяемым или расторгаемым на два лица, но единым и тем же самым Сыном и единородным Богом-Словом, Господом Иисусом Христом».[949] Первая часть этой формулы является дословным воспроизведением начала того вероопределения, которое дано в акте унии 433 года между Антиохией и Александрией, но вторая вводит новые моменты, навеянные посланием папы Льва, и резко оттеняет неслиянность двух естеств, о чем не было речи в том акте в угоду учению Кирилла. Последующие тревоги, вызванные этой формулой, показали, в чем была ее слабая сторона. Но в этот момент достигнутого и утвержденного соглашения в среде многолюдного собрания было иное настроение, и на вопрос императора: все ли так веруют, раздались крики: «Все так веруем, одна вера, одно моление; все мы, согласившись, подписали... Маркиану, новому Константину, новому Павлу, новому Давиду, многие лета... Ты укрепил православие!.. Многие лета августе! Вы светила православия! Да сохранит Бог хранительницу веры!.. Бог да сохранит вашу державу! Бог да умирит ваше царство! Маркиан — новый Константин! Пульхерия — новая Елена!.. Ты восстановил Церковь, победитель врагов, учитель веры! Многие лета августе...»[950]
После разрешения главного вопроса Собор в дальнейших заседаниях занялся разными текущими делами. Сотрудники Диоскора были помилованы, дошла очередь до его противников, и прежде всего Феодорита, помилованного императором, нашедшего поддержку у папы Льва и приглашенного на Собор. Враждебное к нему отношение за его полемику с Кириллом в защиту Нестория резко сказалось в первом заседании Собора, а на восьмом заседании был найден выход. Вместо объяснения, которое он предлагал, ему было предложено анафематствовать Нестория, и он удовлетворил собрание словами: «Анафема Несторию, как и тем, кто отказывает в имени Богородицы Деве Марии или разделяет Христа на двух сыновей».[951] Более затруднений представило дело епископа Эдессы Ивы, который был также осужден на Соборе 449 года. Ему ставили в вину единомыслие с Несторием и полемику с Кириллом в письме к персу Марису. Это письмо было прочитано в заседании Собора[952] и хотя признано неправославным, но собрание удовлетворилось и в отношении к нему тем, что он также произнес анафему на Нестория.