Треть обработанной земли вандалы брали себе. Они сгоняли с земли собственников, земли которых отходили к ним, или же обращали их в своих рабов. По свидетельству Виктора Витенского, в рабство попало таким образом немало свободных людей, и не только низшего звания, но и чинов клира и лиц почетного положения (honorati).[1029] Насильственное отнятие земель внесло страшное разорение в среду местных жителей и стечение обнищавших людей в города. Многие бежали в Сицилию и Италию. Местное население не выказало никакой силы сопротивления. После взятия Карфагена Гензерих отдал приказ, чтобы все несли ему сами все то золото, серебро, драгоценные камни и дорогие одежды, какие у кого были. Обобрав таким образом население, он посадил на суда епископа и большую часть клира и выслал их из Африки. Флот благополучно прибыл в Неаполь, где и нашли себе приют сосланные. Отнимая затем церкви от православного туземного населения, чтобы передать их арианским епископам, он ссылал клириков и других лиц в пустыню или передавал их союзным маврам. Если при этом многие гибли, то эта ссылка имела и другие последствия: распространение христианства там, где оно еще не успело утвердиться раньше.
Туземное население было привержено к Церкви и крепко стояло за православие. Вандалы же были арианами, духовенство их отличалось большим фанатизмом, и арианство получило значение господствующей Церкви. Маврские племена, которые нередко прежде делали восстания против римской власти, доставляли немало затруднений и Гензериху. Но это не помешало ему снести стены всех городов, кроме Карфагена, чтобы укрепления не могли служить опорными пунктами для сопротивления туземцев.[1030] Владея огромной линией берега и повелевая населением, издавна привычным к мореходству, Гензерих очень скоро развил свои морские силы и явился грозой для всего Средиземного моря.
Западная империя не имела средств для борьбы с морским царем. Распорядителем ее судеб после набега Гензериха, был Рехимер, состоявший в сане магистра армии. Через несколько времени по низложении Авита он поставил императором Майориана. Этот храбрый воин и опытный полководец имел свой план борьбы с Гензерихом. Обеспечив себя союзом с вестготами, он надеялся проникнуть в Африку из Испании и предпринял туда поход.[1031] Но Гензерих захватил корабли, какие успел собрать для переправы Майориан и ему пришлось вернуться в Италию. Магистру армии Марцеллину он поручил организовать поход против вандалов из Сицилии, и тот привел туда войска, набранные по преимуществу из готов. Рехимер состоял, по-видимому, в соглашении с Гензерихом и, не желая успеха предприятиям Марцеллина, стал переманивать его готов на свою службу, раздавая им деньги. Марцеллин бежал в Далмацию, откуда был родом и где имел большие владения. Вскоре Рехимер низложил Майориана, а 7 августа 461 года он был убит.[1032] Марцеллин остался верен памяти убитого и занял самостоятельное положение в Далмации, отложившись от империи. Гензерих захватил Сардинию и продолжал из года в год свои грабежи побережья Италии и Сицилии.
Рехимер вступил в сношения с византийским двором, и в Карфаген явились одновременно два посольства. Римское — требовало прекращения грабежей побережья Италии вопреки существовавшему со времен Валентиниана договору, а константинопольское — поддерживало это требование и возобновило ходатайство насчет царственных пленниц, томившихся в Карфагене. В сознании своей силы, Гензерих не прекращал своих морских подвигов и удерживал у себя Евдоксию с обеими ее дочерьми. Когда ему удалось добиться того, что Евдокия-младшая вышла замуж за его второго сына, Гунериха, он отослал ее мать и сестру Плацидию в Константинополь. Это событие относится, по всей вероятности, к 462 году.[1033] Плацидия вышла замуж в Константинополе за римского сенатора Олибрия, с которым была помолвлена еще при жизни отца.
На римском престоле с 17 ноября 461 года сидел, по воле Рехимера, знатный римский сенатор Либий Север, имевший огромные владения в южной Италии. Положение империи было весьма тяжко. Ей угрожала коалиция вандалов с властными представителями знати, отложившимися от империи после убийства Майориана, Марцеллином, занявшим самостоятельное положение в Далмации, и Эгидием — в Галлии. Гензерих имел теперь новый предлог продолжать свои грабежи. Он требовал от западного двора выдачи ему всего состояния императора Валентиниана, а также и Аэция, сын которого, Гауденций, находился у него. От имени своей невестки Евдокии он требовал также выдачи ему имуществ, принадлежавших императорскому дому в пределах Восточной империи. В лице Олибрия, мужа Плацидии, Гензерих имел своего кандидата на римский престол и оправдывал свои грабежи невниманием к своему родственнику.
Римский сенат обратился к императору Льву с просьбой оказать воздействие на Марцеллина и вандалов. Посол Льва, Филарх, отправился сначала к Марцеллину, и ему удалось, по-видимому, содействовать делу мира. В Карфагене он не имел никакого успеха.[1034] В 464 году Лев отправил послом в Карфаген видного сановника Тациана. Но это посольство было также безуспешно.[1035]
Когда в 465 году скончался император Либий Север, Рехимер, сознавая необходимость соглашения с восточным двором для противодействия Гензериху, не замещал от себя престола и предоставил сенату вступить в сношения с восточным двором. Император Лев избрал сам кандидата на римский престол, и с его выбором согласился римский сенат. То был сенатор Анфимий. Он носил имя своего деда по матери, того Анфимия, который с таким успехом управлял государством в малолетство Феодосия. Отцом его был Прокопий, сделавший при Феодосии военную карьеру до высшего поста магистра армии. Анфимий был женат на дочери императора Маркиана, и это обстоятельство, помимо его огромного богатства, делало его подходящим кандидатом на трон. Уже в 455 году он был консулом.[1036] Свою военную карьеру Анфимий начал при Маркиане и продолжал при Льве участием в военных действиях против готов и гуннов во Фракии. О предоставлении римского трона Анфимию Гензерих был оповещен посольством из Константинополя. Его исправлял тот же Филарх. Лев повторил свои требования прекратить грабежи итальянского побережья и грозил войной. Но Гензерих не внимал угрозам и обвинял императора в нарушении каких-то соглашений.[1037]
Продолжая завязавшиеся еще раньше сношения с Марцеллином, Лев достиг того, что тот согласился сопровождать Анфимия в Рим. Огромные средства Анфимия позволили ему снарядить целую армию, с которой он направился в Италию. Сенат, народ и войско вышли ему навстречу за три римские мили от города. Анфимий принял здесь отличия императорского сана и в триумфальном шествии вступил в город (12 апреля 467 года). Затем начался нескончаемый ряд торжеств. По предварительному соглашению Рехимер женился на дочери Анфимия, Алипии, и бракосочетание продолжило празднества. Эти торжества видел и писал о них поэт Аполлинарий Сидоний, который затем в день 1 января следующего года держал пред императором панегирик в его честь и был вознагражден назначением на пост префекта Рима.
Анфимий сумел поднять престиж императорского сана, вступил в сношения и приблизил к себе Экдиция, главу галльской знати, отстаивавшей римскую идею, импонировал германским царям Испании и Галлии и принимал от них посольства. Сближение двух империй было вызвано прежде всего сознанием необходимости общих и согласованных военных предприятий против вандалов.
План войны был составлен в Константинополе. С морским царем нужно было воевать прежде всего на море. С большим напряжением ресурсов казны, а также и личных средств Анфимия, был снаряжен огромный флот в 1113 судов. Сумма расходов на эту экспедицию исчислялась в 65 тысяч фунтов золота и 700 тысяч фунтов серебра, т. е. на наши деньги свыше 30 миллионов золотых рублей.[1038]
Главнокомандующим флота был назначен Василиск, брат царицы Верины, занимавший пост магистра армии и имевший уже военные заслуги в войнах с варварами, вторгавшимися в придунайские области. Сухопутная армия, которая должна была поддерживать операции флота, была поставлена под начальство опытного командира Ираклия, родом из Эдессы. Ираклию предстояло высадиться на африканском побережье в Триполисе, который находился под властью вандалов. Туда должны были подойти к нему войска из Египта и Фиваиды и направиться под начальством Ираклия, сухим путем по побережью на поддержку Василиска. Одновременно с тем Марцеллин из Далмации должен был напасть на остров Сардинию и, овладев ею, идти на юг, чтобы содействовать окончательному разгрому вандалов.
Ираклий благополучно высадился в Триполисе, разбил вандалов, преградивших ему путь, и пошел на запад.[1039] Марцеллин вторгся на остров Сардинию и действовал успешно. Василиск благополучно совершил плавание и пристал к берегу Африки в 280 стадиях (ок. 50 верст) от Карфагена в порту, носившем имя Храм Меркурия (Fanum Mercurii). Дело вандалов казалось погибшим. Флот Василиска был снабжен всеми усовершенствованиями тогдашней техники морского дела и, между прочим, воспламеняющимися составами.
Но все дело, снаряженное с таким трудом, такими большими расходами и так хорошо обдуманное, погибло вследствие полной неспособности главнокомандующего или допущенной им измены. Вместо того чтобы немедленно брать Карфаген, Василиск поддался увещеваниям хитрого Гензериха и за деньги дал ему перемирие на пять дней. Искушенный в морском деле Г ензерих видел, что ветер благоприятен для римлян, а не для него. В ожидании перемены он подготовлял свой флот, снабдил его огненосными судами, и, когда ветер переменился, он, не выжидая срока купленного им перемирия, двинулся на имперский флот, который не ожидал нападения и стоял очень тесно. Брандеры Гензериха сделали свое дело, ветер раздул пожар, моряки напрягали все усилия вывести свои корабли на глубину, все смешалось, и погиб флот, какого еще никогда до сих пор не снаряжала империя. Солдаты десанта храбро отбивались в лагере, но и туда был брошен пожар. Василиску удалось бежать в Сицилию в числе первых на быстроходной либурнке.