[1060] В этом изложении момент убийства Аспара и мести за него раздвинуты.
Несомненно, что Теодорих, сын Триария, мстил со своими людьми за смерть Аспара, и дело получило характер войны. Такое положение тянулось два года. Лишь на третий год (473) Лев послал к восставшим готам силенциария Пелагия, чтобы уладить дело. Ответное посольство от готов Теодориха явилось в столицу и предъявило такие требования: 1) передача всего наследства Аспара Теодориху, сыну Триария, как его родственнику, 2) разрешение оставаться во Фракии и 3) предоставление Теодориху командования теми войсками, вождем которых был Аспар. Император соглашался только на последнее. Тогда Теодорих послал один отряд своих людей в Македонию в направлении города Филиппополя, а с другим подступил к Аркадиополю и осадил его.[1061] Гарнизон долго отбивался, но помощь не приходила; когда осажденные съели все, что было съедобного, они сдались Теодориху. Отряд, посланный в Македонию, производил грабежи и разбои. Не получая царского жалованья, готы терпели голод и сами завели с императором переговоры, которые привели к тому, что Теодорих получил звание магистра армии in praesenti и две тысячи фунтов золота в год на содержание дружины.[1062] За ним было признано царское достоинство (причем наш источник употребляет слово αὐτοκράτωρ, а не обычное для варваров ῥᾓξ), и император дал обещание не принимать на свою службу никого из людей Теодориха. Последний обязывался вести войну под знаменами императора против всех его врагов, кроме вандалов.[1063] Исключение вандалов объясняется тем, что они были арианами, как и готы.
Таким образом, борьба с Аспаром и его гибель привели к весьма существенному изменению в отношениях между империей и проживавшими в ее пределах готами. Аспар, поддерживавший свои связи с готами, чувствовал и сознавал себя членом высшей столичной знати, в среде которой он имел родственные отношения. Теперь положение готов стало иное. Они объединились под начальством своего царя, которого признал в этом звании император, и этот царь, облеченный высшим военным званием в империи магистра армии обоих разрядов, ставит от себя условия, на которых он будет нести службу, командуя своими соплеменниками. Но далеко не все жившие в империи готы признавали Теодориха своим царем, и этим несколько смягчалась трудность положения.
Среди тех тяжких внутренних тревог и затруднений, которые пришлось переживать Льву как последствия катастрофы, постигшей широко задуманную и богато обставленную экспедицию против вандалов, он продолжал поддерживать сношения с Анфимием, положение которого стало вскоре очень трудно. Как грек, он не был популярен в Риме, где на него смотрели как на чужого, а своими строгими мерами против властных людей, имевших опору в Рехимере, он скоро вооружил против себя этого последнего. В 470 году Анфимий впал в тяжкую болезнь, которую приписал волшебству. Много людей было привлечено к ответственности и подверглось казни. В числе казненных были знатные лица, близкие к Рехимеру. Покинув Рим и став во главе армии, назначенной действовать против вандалов, Рехимер грозил из Медиолана войной Анфимию.[1064] Епископ Тицина Епифаний устроил примирение,[1065] но оно продержалось недолго, и в 472 г. Рехимер пошел войной на Рим.
На помощь Анфимию в его трудном положении Лев отправил в Рим сенатора Олибрия, мужа Плацидии. Принадлежа по своему происхождению к римской знати, Олибрий сохранял старые связи в ее среде и был одновременно членом как константинопольского, так и римского сената. Приезд Олибрия в Рим имел последствия, которых не предвидел Лев. В хрониках сохранился такой рассказ.
Олибрий имел поручение от Льва, уладив дела в Риме, заехать в Карфаген, чтобы попытаться склонить Гензериха к заключению мира. Оставив семью в Константинополе, Олибрий уехал в Рим. Но Лев не питал доверия к Олибрию и боялся его сношений с Гензерихом, которые поддерживались по родственным и имущественным связям. Он опасался, что Гензерих, который выставлял кандидатуру Олибрия на римский престол, может устроить переворот в пользу Олибрия в самом Константинополе. Когда Олибрий был уже в пути, Лев отправил письмо Анфимию через дипломатического агента (магистриана) Модеста такого содержания: «Я убил Аспара и Ардабурия, чтобы не встречать ни от кого противодействия в своем управлении государством, а ты убей своего зятя Рехимера, чтобы не было над тобой повелителя. Я послал к тебе патриция Олибрия. Убей также и его и царствуй, повелевая сам, а не принимая приказания от других». Так как Рехимер был в открытой войне с Анфимием и, обложив город, охранял сообщения, то Модест был схвачен и письмо попало не по адресу. Рехимер сообщил его содержание Олибрию и обещал ему свое содействие в достижении римского престола.[1066] В осажденном Риме начался голод и повальные болезни. На помощь Анфимию прибыл из Галлии еще раньше магистр армии Билимер с небольшими силами. Рехимер вызвал на помощь своего племянника, бургундского царевича Гундобада, и вместе с ним осадил город. В числе офицеров Рехимера был скиф Одоакр, недавно прибывший в Италию. После пятимесячной осады, упорной борьбы на улицах и гибели Билимера Рим был взят и отдан на разграбление солдатам. Анфимий бежал в церковь св. Хрисогона, но был вытащен оттуда, и Гундобад отрубил ему голову (4 июля 472 года). По предложению Рехимера римский сенат провозгласил императором Олибрия. Так осуществилось желание Гензериха. Но недолго пришлось Олибию сидеть на троне: 18 августа умер Рехимер, а вскоре заболел Олибрий и 23 октября скончался. Гундобад поставил императором комита доместиков Глицерия, и так как дела требовали его присутствия на родине, то он удалился в Бургундию.[1067]
Получив известие о том, что произошло в Риме, Лев не признал Глицерия и предоставил западный трон другому кандидату. То был Юлий Непот, племянник Марцеллина, имевший большие владения в Далмации. Он был женат на родственнице царицы Верины и сблизился с византийским двором, по-видимому, во время сношений Льва с Марцеллином с целью удержать его от враждебных действий против Италии. Верина поддержала его кандидатуру, и он, снарядив войско, вступил в Италию. Глицерий не располагал средствами для борьбы с Непотом, бежал из Рима, был захвачен в Порте, объявлен низложенным и отослан в Далмацию. Там он принял духовный сан и сделался епископом города Салоны. 24 июня 474 года Юлий Непот принял в Порте императорский сан и был признан сенатом. Из Рима он направился в Равенну.
Так император Лев два раза по своему усмотрению замещал римский престол.
ВНЕШНИЕ ОТНОШЕНИЯ ИМПЕРИИ НА ВОСТОКЕ И СЕВЕРЕ
В правление Льва между империей и персидским царством не нарушались мирные отношения, основанные на договоре, заключенном Феодосием Младшим в 422 году и подтвержденном в 442. После смерти Йездигерда II персидский престол оспаривали два его сына: Пероз и Ормузд III, царь Сагастана. Помощь ефталитов и военные таланты Бахрама, происходившего из знатного персидского рода Михранов, обеспечили царство за Перозом. Ефталиты были недавними соседями персидской державы. То было тюркское племя, вторгшееся ок. 420-430 гг. в области верхнего течения реки Окса (Сырдарья). Китайская летопись знает их под именем Yue-tschi.[1068] Добрые отношения, завязавшиеся между царем Перозом и ефталитами, сменились на враждебные, и царствование Пероза протекло в непрерывных войнах. Северные области персидской державы были в постоянной опасности со стороны гуннских племен, занимавших степные пространства к северу от Кавказских гор. С давних пор персы охраняли проходы от их нашествий. В половине V века совершился большой переворот в отношениях между кочевыми племенами азиатских степей на пограничье Китая. Дипломатическое ведомство в Византии было осведомлено о появлении нового народа, аваров, переселившегося с берегов далекого океана. Появление этих новых кочевников вызвало передвижение в среде других племен, занимавших прикаспийские степи, авары потеснили сабиров, а те в свою очередь обрушились на сарагуров, урогов (угуров) и оногуров. Сарагуры, будучи принуждены уступить свои земли сабирам, вторглись в пределы акатиров, которых покорял в начале своего владычества Аттила.[1069] В результате этих передвижений сарагуры с акатирами сделали попытку проникнуть в Персию через прикаспийский проход. Встретив отпор на этом пути, они пробились через Иверию, разорили эту страну и проникли в Армению. Пероз отправил посольство к имп. Льву и просил помочь ему деньгами в охране крепости Вирипарах, которая являлась ключом позиции в тех местах.[1070] Он указывал на опасность, какую представляют эти вторжения и для империи. Но Лев не внял этой просьбе и отпустил ни с чем персидских послов, а затем отправил в Перозу послом Констанция в 466 году. Пероз был занят войной с ефталитами, и Констанций долго жил в Эдессе, раньше чем царь принял его в городе Горго.[1071]
Сарагуры, покорив акатиров, отправили посольство в Константинополь и просили императора принять их в союз. Посольство было любезно принято в столице и отпущено с щедрыми дарами.[1072] Так в кругозор византийской политики входили новые народы, не представлявшие еще в ту пору прямой опасности для империи по своей отдаленности, и прошло столетие, раньше чем грозные авары появились в Приазовье и начали свою историю в Европе.