Вступление во власть Анастасия сопровождалось манифестом, по которому были сложены недоимки по взысканию податей за прежнее время и одновременно с тем был издан указ в ограничение тех бедствий, которые причиняли профессиональные доносчики, delatores, или συκοϕάνται, как звали их по-гречески.[1248]
Избрание Анастасия на царство было делом национальной партии, желавшей низвергнуть иго исавров. Брат Зенона, Лонгин, которого он старался выдвинуть как своего преемника, занимал пост первого члена сената; другой Лонгин, из Кардал, был магистром оффиций; исавров было очень много в столице и Халкидоне. По-видимому, исавры затевали государственный переворот. На это намекает в своем панегирике Анастасию, сказанном в год двадцатилетия его правления, Присциан.[1249] Но своевременно были приняты меры, обеспечившие спокойствие столицы. Новый префект города Юлиан поспешил издать строгий приказ в предупреждение возможных беспорядков. Угрозы не подействовали, и на ристаниях в присутствии императора произошли большие буйства, так что пришлось пустить в дело войска. При подавлении беспорядков было много убитых, и возбужденные димоты отомстили поджогом ипподрома.[1250] Подавление беспорядков сопровождалось одной мерой общего характера. Пантомимы, которых дал каждой из четырех партий Лонгин, брат имп. Зенона, оказались, как можно предполагать, солидарны с исаврами, и Анастасий распорядился изгнать их из города.[1251] Префект Юлиан не выказал в подавлении беспорядков должной распорядительности, он был смещен, и Анастасий на его место назначил Секундина, мужа своей сестры Кесарии. Виновниками бесчинств были признаны исавры, и новый префект издал приказ, по которому всем без изъятия исаврам воспрещалось пребывание в столице, и они должны были немедленно покинуть город, сохраняя, однако, приобретенные чины и звания, а также и имущество. Брат Зенона был удален в Фиваиду и насильно посвящен в духовный сан в котором умер спустя семь лет. Свекровь императрицы, Лалия, жена Лонгина, сосланного в Фиваиду, Валерия, с дочерью Лонгиной и другие знатные дамы были удалены из дворца и проживали из милости в загородной вилле Брохты, на азиатском берегу Босфора.[1252] Лонгин из Кардал, бывший магистр оффиций, бежал в Исаврию. Но раньше чем он успел прибыть на родину, вся страна была уже охвачена восстанием. Во главе движения стал Лингинин, назначенный при Зеноне правителем этой провинции.[1253]
В числе вождей восстания оказался также епископ города Апамеи, Конон, сын Фускиана, оставивший свою кафедру, чтобы стать воином. Под оружие встало до ста тысяч человек, так как исавры заставили присоединиться к себе отдельные военные отряды, а иные сами примкнули к восстанию в надежде поживиться от грабежа.[1254]
В конце правления Зенона, в связи с подавлением восстания Илла, Исаврия стала получать от казны ежегодную сумму денег, 1500 фунтов золота по одним сведениям и пять тысяч — по другим.[1255] Анастасий немедленно уничтожил эту привилегию и издал указ, по которому имущество исавров, проживавших в столице, откуда они были теперь удалены, подлежало немедленной конфискации и продаже с аукциона. Под действие этого закона было подведено и личное имущество покойного императора. Все было распродано, даже одежды Зенона. Иоанн Антиохийский сообщает, что одновременно с этим был отдан приказ срыть крепость Папирия, чего, по-видимому, нельзя было осуществить немедленно. Для войны с исаврами была сформирована армия, командирами которой были назначены два Иоанна. Иоанн, по прозвищу Скиф, магистр армии Востока, имел опыт войны в Исаврии, во время восстания Илла. Другой командир был Иоанн по прозвищу Кирт (горбатый), назначенный магистром армии in praesenti.[1256] Помощниками главнокомандующих (ипостратигами) были Юстин, будущий император, и гот Апсикал с отрядом соплеменников. Конные ополчения гуннов вели Сигизан и Зольбон.[1257] Главной силой имперских войск были старые регулярные полки, стоявшие в Силимврии.
В своем бранном воодушевлении исавры не ждали врага, и вышли из своей земли раньше, чем собралась имперская армия.[1258] Во Фригии на равнине близ города Коттиея произошла встреча враждебных сил в конце 492 года. Привычные сражаться в родных горах, исавры оказались слабее противников и потерпели жестокое поражение. В бегстве пал их вождь Лингинин. Ограбление убитых на войне было тогда обычным явлением, и после решительной победы начался грабеж. Если бы победители настойчиво продолжали преследование, то, по замечанию Иоанна Антиохийского, никому из исавров не удалось бы спастись в охватившей их панике. Близилась уже зима, и войска, дойдя до Тавра, встали на зимовку. С весною началась в Исаврии горная война, которая затянулась на шесть лет. Во второй год войны один из командиров, Диоген, осадил крепость Клавдиополь, лежавшую в долине между двумя хребтами Тавра. Попрятавшиеся в своих неприступных ущельях исавры спустились в большом числе на выручку крепости и поставили Диогена в очень трудное положение, отрезав ему все пути сообщения. Его выручил Иоанн Кирт, подоспевший вовремя, чтобы ударить на врага с тыла. Произошла упорная битва, окончившаяся победой имперских войск. Епископ Конон был смертельно ранен во время сражения и вскоре умер.[1259] То была вторая значительная победа римского оружия, ослабившая силу сопротивления. На третий год войны военные действия сосредоточились в южной Исаврии. Природа места и дикий характер населения представляли труднопреодолимые преграды для борьбы с врагом, и Лонгин Селинунтский, имевший свой центр в Антиохии Исаврийской, сумел организовать доставку провианта своим соплеменникам морем, с которым были хорошо знакомы исавры, имевшие давнюю репутацию умелых пиратов. Лонгин из Кардал и Афинодор руководили сопротивлением в этих местностях. Война шла с большим ожесточением, и дело покорения Исаврии подвигалось медленно. Только в 497 году Иоанну Скифу удалось захватить главных организаторов сопротивления. Лонгин и Афинодор были казнены, и головы их были отосланы в Константинополь. В столице торжественно отпраздновали победу над исаврами. Анастасий назначил ристания в честь победы. Головы казненных вождей восстания и присланные из Исаврии пленники радовали взоры толпы на ипподроме. Головы были потом выставлены на шестах в предместии Сиках, а пленные поселены во Фракии.[1260] Война, однако, не была еще окончена и продолжалась в диких горных ущельях Исаврии. Только в 498 году комит Приск взял в плен Лонгина Селинунтского. В цепях привезли его в Константинополь, показывали народу на ипподроме, затем казнили в Никее.[1261] Полководцы, сумевшие довести до конца эту трудную войну, были щедро вознаграждены за свои заслуги и удостоены консульства — Иоанн Скиф на 498 год, а Иоанн Кирт на 499-й.
Так удалось Анастасию справиться с первой задачей, которая выпала на его долю при самом вступлении на царство, — положить конец господству исавров в империи и превратить этот дикий народ в верноподданных римского императора. Сильно пострадавшая от шестилетней войны Исаврия потеряла свое привилегированное положение и в дальнейших судьбах империи никогда уже не имела того значения, какое ей выпало при Зеноне. Исавры были окончательно усмирены и в течение следующего столетия давали храбрых солдат на службу империи.
Жизнь столицы в первые годы правления Анастасия омрачалась кровавыми народными волнениями на почве соперничества партий ипподрома. Император не проявлял лично никакого интереса к играм, но по старой традиции не мог остаться вне деления на партии и считал своею партию красных, τὀ ρούσιογ μερος.[1262] В разделении четырех партий на две соперничающие стороны красные примыкали к зеленым, прасинам, и, таким образом, эта партия считалась покровительствуемой и пользовалась, в ущерб противникам, своим привилегированным положением. Крупными волнениями ознаменовался 493 год. Виновниками беспорядков были на этот раз прасины. Когда префект города схватил нескольких буянов и посадил их под арест, то прасины во время ристаний стали требовать у императора освобождения арестованных. Анастасий приказал вывести экскувитов против толпы. Страсти разгорелись еще сильнее, толпа придвинулась к самой кафизме, и кто-то бросил камень в императора. Тот успел уклониться от удара, а экскувиты изрубили виновного в куски. В отместку прасины подожгли Халку, медные ворота ипподрома, и распространившийся пожар истребил всю арену до самой кафизмы, а также внешний портик до Эксаиппия и Форума Константина. Во время пожара упали со своих постаментов статуи императора и императрицы. Толпа овладела ими и, подвязав к ним канаты, с позором таскала их по улицам столицы. Во время подавления этих беспорядков было много убитых. Префект города был смещен, и этот пост занял Платон, патрон партии прасинов.[1263]
Какие причины вызвали столь резкое ожесточение против императора, это не поддается точному выяснению ввиду скудости сохранившихся свидетельств. Но весьма вероятным является предположение, что одним из мотивов раздражения народа было сокращение числа видов увеселений, и в частности запрет пантомимов. Папа Геласий в своем письме к Анастасию от начала 494 года поминает, что император «подавил народное волнение, pro rebus ludicris».