[33] В Эдессе епископ Асклепий, немедленно по своем вступлении на кафедру, изгнал за два дня до наступления праздника Рождества Христова монахов из большого и славного монастыря Иоанна. Монахи не хотели уходить, ссылаясь на неудобное время, старость и болезнь многих сочленов. Но Асклепий был неумолим. Дукс Фарасман сжалился и распорядился доставить верблюдов для больных и слабых.[34] Скитальцы терпели холод, дождь и снег зимой, страдали от зноя летом, но оставались тверды в своей вере.
Север и после бегства в Александрию не слагал своих функций по управлению церковью, поддерживал живые сношения с приверженными к монофизитству членами свой паствы и оставался руководителем движения. Другой видный вождь монофизитства, Ксенайя Филоксен, был сослан в Гангры, где и провел остаток своей жизни под стражей.[35] Преемником Севера был назначен Павел, по прозванию Иудей, бывший раньше стражем церкви св. Евфимии в Халкидоне. При нем начались преследования. Но так как он сам подвергся обвинению в несторианстве, то и был смещен в 521 году. Преследования продолжал затем его преемник Евфрасий, занимавший кафедру до 526 года, когда он погиб во время землетрясения.[36]
Если в Сирии монофизитство еще не достигло преобладания и новая политика двора могла рассчитывать на успех, применяя меры насилия, то иначе было в Египте, где монофизитство, имевшее за себя в прошлом авторитеты Диоскора и Тимофея Элура, невозбранно утвердилось во время правления Анастасия. В 519 году (8 октября) александрийскую кафедру занял Тимофей IV. При нем бежали в Египет столпы монофизитства Юлиан Галикарнасский и Север. Пребывание этих иерархов в Египте явилось событием весьма важным по своим последствиям для будущего. Еще в то время, когда Север занял антиохийскую кафедру, Юлиан обратился к нему с посланием, в котором он, излагая свое исповедание веры, коснулся в частности вопроса о природе тела Христова, которое он считал нетленным. Север не признал этого мнения правильным, но в интересах церковного единства не возражал ему и вступил с ним в общение. Но так как Юлиан хотел добиться согласия Севера в этом пункте вероучения, то Север вынужден был разъяснить свои мысли по этому частному вопросу, и между ними началась полемика.[37] Север признавал тело Иисуса Христа тленным (φθαρτός ) и доказывал это положение ссылками на свидетельства из творений общепризнанных богословских авторитетов старого времени (χρήσεις). Но возражения Севера не убедили Юлиана, и он отстаивал свое положение о нетленности тела Христова (αφθαρτος). То и другое учение нашло себе живой отклик в Александрии, и церковь разделилась на два враждебных лагеря. Партия единомышленников Юлиана получила название автартодокетов, άφθαρτοδοκέται. Так возник в Александрийской церкви раскол, который имел тяжкие последствия и внес немало тревог в жизнь Александрии.
Значение Египта, как житницы Константинополя и наиболее доходной провинции империи, требовало особенной осторожности со стороны центрального правительства. Хотя патриарх Тимофей, несмотря на понуждения из столицы, твердо стоял на непризнании Халкидонского собора, но никаких мер насилия в отношении к нему принято не было, и он невозбранно остался на своем троне до самой своей смерти, последовавшей уже при Юстиниане в 535 году. Так подготовлялось то обособление Египта, которое впоследствии облегчило его отторжение от империи.
Глубоко проникнутый сознанием истины христианства и верный принципу церковного единства Юстиниан, руководитель своего дяди в вопросах государственной политики, оживил борьбу против разных еретических учений, существовавших с давнего времени в лоне церкви. Запретительные законы прежнего времени пришли в забвение, и общины еретиков разных толков и направлений невозбранно продолжали свое существование в разных местах и даже в самой столице. Ревнуя о славе церкви, Юстиниан возобновил политику преследования еретиков. Так как арианство было национальным исповеданием готов, то Теодорих вступился за своих единоверцев и пригрозил, что если ариане будут подвергаться преследованию, то он с своей стороны начнет преследование православных в пределах своей власти. Для более непосредственного воздействия на церковную политику императорского двора Теодорих отправил в Константинополь своим послом папу Иоанна. Встреча главы церкви была обставлена с большой торжественностью. Юстин выехал за десять римских миль от столицы и поклонился папе до земли. С великим торжеством папа въехал в Константинополь и в день Пасхи 525 года (30 марта) служил на латинском языке обедню в храме св. Софии в сослужении с патриархом Константинополя и другими епископами и вместе с ними причащался Св. Даров. Во время служения папа восседал на самом почетном троне с правой стороны.[38] Папа находился в общении со всеми епископами востока, кроме патриарха Александрии Тимофея, который оставался тверд в своем отрицании Халкидонского собора.
Дело об арианах было улажено, и они были изъяты от действия запретительных указов. Те чрезвычайные почести, которые были оказаны папе во время его пребывания в Константинополе, вызвали подозрительность Теодориха, и папа Иоанн по возвращении в Равенну был заточен в тюрьму, где и окончил свои дни.[39]
В силу запретительных указов о еретиках повсюду в империи начались преследования. Многие из членов еретических общин присоединялись к господствующей церкви, другие спасались бегством, а монтанисты во Фригии доходили в своем фанатизме до самосожжения. Собираясь в своих церквах, которые подлежали передаче православным, они поджигали их и погибали сами в огне.[40] С особенной жестокостью шли преследования манихеев. Их религиозные убеждения были давно признаны заслуживающими смертной казни. Императорским указом от 527 года манихейство было вновь воспрещено, и в случае упорства в ереси виновным грозила смертная казнь.[41] За несколько лет до того (523 г.) против тех же еретиков вел жестокую беспощадную войну персидский царь Кавад в пределах своей державы. Он истреблял их тысячами, предавая смертной казни или сжигая на кострах. Поводом к тому было совращение в манихейство сына Кавада по имени Фтасаарсана, рожденного им от родной дочери Самбики.[42] Манихеев обвиняли в том, будто они побуждали этого отступника от учения Зороастра убить Кавада.[43] Таким образом, преследования манихеев в Персии имели политические мотивы. Их не было в империи, где манихейство никогда не имело значения крупной и опасной для государства секты.
Времени Юстина принадлежит радостное для христианского мира событие, прекращение всяких преследований православных в Африке. В 525 году, по смерти царя вандалов Трасимунда,[44] власть перешла к ставшему теперь старшим в роде Гильдериху, сыну Гунериха и Евдокии, дочери имп. Валентиниана III. Сознавая себя внуком римского императора, Гильдерих поддерживал живые сношения с византийским двором и нередко обменивался щедрыми дарами с Юстинианом. Немедленно по вступлении во власть, Гильдерих отменил все указы своих предшественников против православных, вызвал из изгнания томившихся в ссылке и водворил полную свободу исповедания христианской веры. Как сын дочери римского императора, он чувствовал себя в иных отношениях к туземцам, чем его предшественники, и внутренняя политика вандальского царства получила иное общее направление и другой характер.
Несколько раньше этой доброй вести император Юстин, как глава христианского мира, принял живое участие в судьбе христиан, потерпевших жестокое гонение за веру в далекой стране, лежавшей вне пределов его власти, в земле химьяритов. На свет истории этот народ вывели торговые сношения Египта с Индией. Имя химьяритов носило население юго-западной приморской части нынешнего полуострова Аравии. Эта область выделилась из царства сабеев, плативших некогда дань Ассирии. Занимая весь край полуострова до Музы (н. Моха) и Аданы (н. Аден), химьяриты вели торговые сношения с побережьем Африки до Занзибара, а также и с Индией, откуда приходили корабли в Адану. Центром их царства был город Сафар (н. Джафар).[45] Уже Август помышлял об установлении зависимости южной Аравии от империи, в целях обеспечения торговых сношений с дальним востоком. С начала христианской эры здесь была пропаганда иудейской религии, вытеснявшей первобытный политеизм, носивший имя сабеизма; с течением времени иудейство стало здесь господствующей религией. Рано начало проникать сюда и христианство из страны Аксум на африканском материке (Абиссиния). Епископ, назначенный в Аксум, имел поручение от императора добиться у химьяритов свободы христианского исповедания как для прибывавших в эту землю купцов, так и для туземцев, принимавших христианство. Туземная династия придерживалась иудейства, но в Сафаре возник христианский храм. При Анастасии христианская община настолько упрочилась у химьяритов, что к ним был назначен епископ, по имени Сильван. Он имел свою кафедру в другом важном городе стране, Негране, лежавшем к северу от Сафара.
В 523 году царь, по имени Зу-навас,[46] вознамерился истребить христиан в городе Негране. Будучи сам ревностным исповедником иудейского закона, он находил повод к гонению христиан в преследованиях, которым подвергались иудеи в империи. Он перебил римских купцов, которые ходили в Индию через страну химьяритов, и со страшной яростью обрушился на своих соплеменников, исповедовавших христианство. Самым видным из множества погибших в это время христиан был Арефа.