При заключении мира Юстиниан уплатил вперед за семь лет и выдал письменное ручательство в единовременной уплате денег за три года. Так как мир с Персией продержался десять лет, то, очевидно, деньги были заплачены в 569 году, хотя в наших источниках нет прямого упоминания об этом.[822]
Одновременно с тем, как утверждение аваров в придунайских областях вызвало большие тревоги и затруднения для византийского двора, политический горизонт империи расширился на дальнем востоке. — Турки, разгромив державу ефталитов, оказались в обладании Согдианы с ее промышленным населением и караванными путями с востока. Население Согдианы было знакомо с производством шелка, и турецкий хан, по совету местных людей, отправил посольство в Персию с просьбою разрешить согдаитам свободную продажу этого продукта в пределах Персии. Хосров купил привезенный товар и сжег его на глазах посольства. Узнав об этом, хан отправил новое посольство с тем же поручением. Не желая делиться выгодами от торговли шелком с турками, Хосров приказал отравить послов и, сообщая хану об их смерти, объяснял это воздействием жаркого климата Персии на людей другого края, привычных к холодам и снежным зимам. По сообщению Менандра, хан узнал об истинной причине смерти своих послов, и дружественные прежде отношения между Персией и турками сменились враждебными. Бывалый человек из согдаитов, Маниах, подал хану мысль искать другой рынок для шелка, где этот продукт имел широкое применение, и посоветовал отправить посольство к императору в Константинополь. Хан снарядил посольство и отправил Маниаха к императору с письмом, написанным «скифскими письменами»,[823] и большим количеством шелка. После долгого путешествия посольство прибыло через степи к Кавказским горам, при содействии алан совершило переход через горные проходы и благополучно явилось в Константинополь. Император принял послов хана весьма благосклонно. Ведомство международных сношений, состоявшее при магистре оффиций, постаралось разузнать от них о состоянии державы турок, и послы сообщили, что царство разделено на четыре области (ἠγεμονίαι) и верховная власть принадлежит хану Сильзибулу.[824] На вопрос о численности аварской орды, бежавшей от турок, послы сообщили, что бежало около 20 тысяч. Естественно предположить, что разумелось число кибиток, как считают себя и поныне кочевые населения турецкой расы. После обсуждения разных вопросов, было решено заключить союз с новым далеким владыкой, и договор был скреплен клятвами с обеих сторон.[825] Послы хана с удивлением видели культуру шелковичных червей в Константинополе, которая возникла при Юстиниане.[826]
Для скрепления новых отношений Юстин распорядился отправить ответное посольство и поручил его исправление комиту Востока Зимарху, киликийцу по происхождению. Снаряжение посольства в столь отдаленные земли требовало больших приготовлений, и в августе 569 года Зимарх вместе с Маниахом покинули столицу. Хосров, осведомленный о сношениях турецкого хана с императором, отнесся к этому с большим неудовольствием и старался воздействовать деньгами на царя алан Саросия, чтобы он захватил посольство во время перехода через его землю и перебил всех его членов. Но Зимарх благополучно прошел через Кавказ. Совершив большой путь через неведомые страны, Зимарх дошел до места стоянки хана на Золотой горе, Эктаг,[827] как записал имя места Менандр. Далекий посол был допущен к хану после разных обрядов окуривания и прохождения через огонь.[828] Прием состоялся в роскошной палатке, украшенной шелками разных цветов; хан сидел на троне с двумя колесами и для перемены места впрягали одну лошадь, которая перевозила трон вместе с ханом. После обмена приветствий хан пригласил Зимарха к своему столу и за обедом вместо вина подавали особый напиток (βαρβαρικόν γλεῦκος). На следующий день прием состоялся в другой ставке, украшенной также шелками. В ней были различные фигуры идолов. Хан возлежал на золотом ложе, а посредине ставки стояла золотая бочка для воды и золотые чаши для питья. Хан вновь угостил посла обедом. На третий день посол был принят в третьей палатке, где были деревянные столбы, обитые золотыми пластинами, и золотая кровать, ножки которой заменяли четыре золотых павлина. У входа в ставку стояла кибитка, наполненная золотой и серебряной посудой, тонкой и весьма искусной работы, ничем не отличавшейся от современных византийских изделий, как записал об этом Менандр со слов Зимарха.
Хан собирался в поход на Персию и пригласил сопутствовать Зимарха с 20 людьми его свиты. Остальных он отпустил, сделав им подарки. Они отправились в землю холиатов и там должны были ожидать Зимарха. На пути похода в местности Талас (Τάλας)[829] хана встретило персидское посольство. Хан принял посла и пригласил его к своему столу, отведя Зимарху более почетное место. В противоположность персидскому этикету царского стола, где обед проходил в молчании, как то знали римляне, хан сам много говорил, высказывая разные свои обиды на Хосрова, и упрекал персов. Посол ему возражал и позволял себе резкие выражения, которые переводили Зимарху его толмачи. Отпустив персидское посольство, хан продолжал свой поход и вскоре отпустил Зимарха к ожидавшим его спутникам. Вместе с ним он снарядил новое посольство к императору, и так как Маниаха уже не было в живых, то поручил исправление посольства Тагману, имевшему звание тархана. Сын Маниаха был назначен вторым после Тагмана членом посольства. Из главного города холиатов Зимарх отправился на запад и, пройдя через реку Оих (Яксарт, Сыр-Дарья), дошел до области больших болот (Аральское море?). Отсюда он послал одного из своих людей, Георгия, с 12 турками через пустыню более кратким путем, а сам с остальной своей свитой и турками направился по степным местам на запад. После переправы через реку Даих (Яик, Урал) Зимарх прошел на реку Атель (Волга) и вступил в земли, занятые кочевьями уйгуров (Οὐγοῦροι), подвластных великому хану. От них Зимарх узнал, что четыре тысячи персов высланы Хосровом с целью захватить посольство.[830] Запасшись водою для прохода через безводные пустыни, послы прошли в болотные местности, «где кончается, смешиваясь с ними, река Кофен». Предпринятые разведки не подтвердили сведений о присутствии персов на пути, и посольство с большими предосторожностями прошло в землю алан.[831]
Саросий встретил с почетом Зимарха, но потребовал от сопровождавших его турок выдачи оружия. Три дня шли препирательства; наконец, Зимарху удалось убедить турок подчиниться требованию Саросия. Зимарх узнал, что персы поджидают его в Свании, и направил по обычной дороге через землю мисимиан десять вьючных лошадей, нагруженных шелком, — подарок хана, а сам с турками и остальной частью обоза направился через Апсилию (дорога названа именем Δαρεινή), оставив по левую сторону область мисимиан, и в порте Роготорий сел на суда.[832] Заехав по пути в Фазид, он переправился затем в Трапезунт, откуда благополучно вернулся в Константинополь.[833]
Так, одновременно с началом дружественных сношений между турками и империей началась у них вражда с персами. Поход хана, предпринятый, очевидно, в направлении Гурджана (область на юго-восточной оконечности Каспийского моря), был для турок удачен. Хан жестоко разгромил Персию.[834] У Феофилакта Симокатты в рассказе о позднейших событиях есть упоминание о том, что персы платили турецкому владыке четыре тысячи фунтов золота в год.[835] Вероятно, эта дань была результатом этого похода турок. Позднейший арабский писатель, Табари, сохранил рассказ о гордых требованиях турецкого владыки и его походе, предпринятом с огромной армией в 110 тысяч человек в направлении кавказских проходов. Так как Хосров был уверен в надежной охране своих границ с этой стороны, то не исполнил требований хана, а этот последний, получив точные сведения о персидских укреплениях в проходах, не делал попытки проникнуть в Персию и вернулся назад в свои кочевья.[836] Это сообщение Табари следует сблизить со свидетельством Менандра о том, что в ту пору турки перешли на правый берег Волги, где их видел Зимарх на своем обратном пути к кавказским горам.
Хосров относился с большим опасением и неудовольствием к непосредственным сношениям императора с турецким владыкой. Отместкой императору с его стороны было подчинение своей власти христианского царства химьяритов в южной Аравии. Представителем державшейся там абиссинской (аксумитской) династии, поддерживавшей сношения с империей, был в ту пору Масрук, сын Авраама.[837] В среде туземной знати были люди, тяготившиеся властью иноплеменников. Один из них, по имени Сейф, покинув родину, попытался сначала вызвать неудовольствие императора против Масрука, а когда это оказалось тщетным, отправился к царю персидских арабов, Аламундару, чтобы при его посредстве вызвать вмешательство Хосрова. Вместе с Аламундаром он побывал у царя и своими рассказами о богатстве родного края вызвал у него желание овладеть им. Под начальством вождя Вариза была снаряжена морская экспедиция на южный берег Аравии. Незначительные силы персов были поддержаны туземцами, и в происшедшей битве пал царь Масрук. Царская власть над химьяритами была предоставлена Сейфу, но он был скоро убит пощаженными им абиссинцами. Хосров снарядил новый поход сухим путем и отправил четыре тысячи воинов под начальством того же Вариза. Абиссинцы были истреблены, и страна приведена в непосредственную зависимость от персидского царя с уплатой ему дани. Такое положение осталось в силе до времен Магомета.