ми, а то раздражение, которое было вызвано всем происшедшим, повело к тому, что большая часть арабов, признававших раньше своим повелителем римского императора, сблизилась с персидскими соплеменниками.[1006] Так было разрушено великое дело Юстиниана, сумевшего объединить значительную часть арабских племен под властью национального царя-христианина в целях не только создания противовеса царству Аламундара, с центром в Хире, но также и сближения их с империей. Причуды больного Юстина и недальновидные действия Маврикия отторгли арабов от империи, обособили их в их национальном сознании, разорвали и ту могучую связь, какую представляло воспринятое ими христианство. Так были облегчены пути грядущему основателю ислама, Магомету.
Когда Маврикий в 582 году оставил театр военных действий, главнокомандующим был назначен Иоанн Мистакон (усатый), стоявший раньше во главе военных сил в Армении. Персидская армия состояла под начальством вождя, имевшего титул хардаригана. Враждебные войска встретились в местности впадения Нимфия в Тигр и выстроились на битву по обычным тогда правилам тактики в три отряда, составлявшие одну боевую линию. Иоанн командовал центром, его ипостратиг Курс — правым крылом, а Ариульф — левым. Из недоброжелательства к Иоанну Курс не принял участия в общем наступлении. Сначала персы подались назад, но когда наступавшие две римских колонны заметили, что правое крыло осталось на месте, в рядах армии началось замешательство, а затем паника и бегство на соседние горные высоты. Пользуясь превосходством своей конницы, персы бросились преследовать отступавших, разогнали и рассеяли противника.[1007] В тот же год Иоанна постигла и другая неудача. Персы осадили крепость Афум в Арзанене, отвоеванную Маврикием, а римляне одновременно с тем сделали попытку взять укрепление Акбу, расположенное на крутой скале в ближайшем соседстве с Мартирополем на персидской стороне реки Нимфия. Пользуясь высоким положением крепости, гарнизон дал сигнал с зубцов своих стен товарищам, осаждавшим Афум. Подоспевшие на выручку персы напали на римлян врасплох и загнали их в теснины. Многие бросались в реку с высоты и гибли, другие сдались в плен, и лишь немногие успели благополучно спуститься к реке и, переплыв ее, уйти на римскую сторону.[1008]
Неудачные действия Иоанна побудили Маврикия заменить его другим лицом, и в год своего консульства (584) он послал на восточную границу своего зятя Филиппика, который имел репутацию человека, специально изучавшего военное дело. Филиппик остался на этом посту в течение четырех лет, и ход войны за это время подробно, хотя и далеко неясно описан в сочинении Феофилакта Симокатты. Прибыв на место военных действий, Филиппик занялся усилением оборонительных средств сооруженного Маврикием укрепления Монокарта, который был тогда же переименован в Тивериополь в память почившего императора, при котором он возник. Он был расположен в предгорьях хребта, носившего имя Айсума (н. Караджа-даг), неподалеку от Телы (Константины). Пройдя затем, уже осенью, на Тигр, Филиппик грабил персидские области, подходил на север через хребет Изалу к пограничной с Персией реке Нимфия и ушел от преследовавших его персов, разделив свои войска на два отряда. С одним из них он благополучно перешел границу; другой отряд отклонился к югу, попал в безводные местности и, перебив всех своих пленных, выбрался на реку Аборру к городу Феодосиополю (Ретайна[1009]). На следующий год Филиппик предпринял вторжение в Арзанену, но впал в тяжкую болезнь и уехал лечиться в Мартирополь, сдав командование своему ипостратигу гунну Апсиху и бывшему оруженосцу Тиверия Стефану. Персы в этот год сделали вторжение в римские пределы. Монокарт, укрепления которого были усилены в прошлом году, им взять не удалось, а в окрестностях Мартирополя они разрушили знаменитый монастырь Иоанна в 12 милях от города. Осенью Филиппик распустил войска на зимние стоянки и сам уехал в Константинополь.
Ранней весной следующего года он был в Амиде, где был назначен сборный пункт для экспедиционной армии. Здесь он имел свидание с Мебодом, командиром гарнизона в Нисибине, который явился для мирных переговоров.[1010] Филиппик препроводил персидские предложения к Маврикию, но они были отвергнуты.[1011] Набег, который предпринял затем Филиппик в персидские земли, окончился битвой на равнине Солах, в недалеком расстоянии от Дары.[1012] Когда войска были уже построены на битву, Филиппик приказал носить по рядам образ Нерукотворного Спаса, пользовавшийся большим уважением в Месопотамии. Битва была упорна и окончилась победой римлян. После этой победы Филиппик вступил в Арзанену. Население, привычное к нашествиям, попряталось в пещеры и подземелья; но солдаты скоро ознакомились с приметами таких мест, выводили людей из убежищ, избивали их и брали в плен. Попытка Филиппика осадить крепость Хломар, лежавшую далее к востоку от Афума, отвоеванного Маврикием, была неудачна. Отряд, высланный вперед для захвата другого пункта, под начальством Ираклия, отца будущего императора, попал в трудное положение, и Филиппик, оставив осаду Хломара, пошел на его выручку. Свой лагерь он вынужден был разбить на виду неприятеля. Среди солдат начался ропот и поднялось грозное неудовольствие против вождя. С большими затруднениями, потеряв весь свой обоз, Филиппик отступил к Афуму и под напором персов совершил переправу через Нимфий. Затем он ушел в Амиду и занялся укреплением фортов в горах Изалы. Ираклий с отрядом конницы сделал набег в персидские области на Тигре, и обходя крепости, грабил и разорял страну.[1013]
На следующий год Филиппик не брал на себя командования и предоставил действовать своим подначальным, которые имели некоторый успех в своих предприятиях.
Так прошло четыре года в мелких пограничных набегах и взаимном грабеже. Недовольный безуспешностью военных действий Маврикий отнял командование от Филиппика и назначил магистром армии Востока Приска. Император был занят в ту пору пересмотром законов о военных людях и в видах сокращения расходов предполагал уменьшить солдатское жалованье. Филиппик знал об этом и опасался последствий этой меры. Покинув армию, он написал об этом Ираклию и давал ему совет сдать командование Нарзесу, дуксу Константины, и уехать на родину в Армению. Ираклий последовал его совету, a проникшие в армию слухи о предстоящем сокращении окладов вызвали брожение.[1014]
Весною следующего года Приск прибыл в Антиохию и послал оттуда приказ войскам собираться в Монокарт. Дальнейший путь Приска лежал через Эдессу. Там он встретил Германа, дукса Дамаска.[1015] Герман поспешил в армию, и войска, узнав о приезде нового главнокомандующего, вышли, по старому обычаю, ему навстречу за три мили от лагеря. Приск не сошел с коня и не приветствовал солдат ласковым словом. Это нарушение обычая усилило раздражение в армии, которое вызвали слухи о сокращении жалованья. Наступивший праздник Пасхи задержал взрыв. Приск привез с собой епископа из Эдессы, чтобы торжественно справить праздник. На четвертый день святой недели всеобщее возбуждение приняло грозный характер, и солдаты стали бросать камни в палатку вождя. Приск приказал носить по лагерю образ Нерукотворного Спаса; но это не успокоило волнения, и камни полетели в самый образ. Приск вскочил на первого попавшегося коня и ускакал в Константину. После бегства главнокомандующего солдаты разграбили его палатку и имущество. Многие офицеры, опасаясь за свою жизнь, бежали. Оставшись без начальства, солдаты овладели особой Германа, и предложили ему принять начальство. Герман долго отказывался, но вынужден был уступить. Чтобы успокоить настроение солдат, Приск прислал в армию письмо с извещением, что император отказался от своего намерения, и жалованье останется в прежнем размере. Письмо привез епископ. Но солдаты не хотели ничего слышать о Приске и кричали епископу, чтобы он поскорее удалил Приска из своего города. Против Маврикия неслись грубые крики, его обзывали торгашом, низвергли его статуи, уничтожали надписания его имени, где оно стояло. Приск переехал в Эдессу и обратился к содействию епископа. Взбунтовавшиеся солдаты послали депутатов в Эдессу с отказом от имени армии признавать Приска своим начальником. Объяснение Приска с депутатами не помогло, и на Эдессу двинулся отряд в пять тысяч человек. Предупреждая катастрофу, Приск поспешил оставить город и уехал в столицу. Взбунтовавшиеся солдаты выбрали себе новых офицеров и организовались под главным начальством Германа. С местным населением они обращались своевольно, не соблюдая никаких установленных законом положений о размерах довольствия.
Персы, узнав о беспорядках в римском лагере, сделали набег на Константину. Но Герман, принявший начальство над армией, отразил с тысячью человек их нападение и, сформировав затем отряд в четыре тысячи, сделал сам удачный набег в персидские пределы. Центром расположения армии стал Мартирополь. Туда прибыл посланец от императора и привез деньги. Это смягчило настроение солдат. Персидский вождь Маруза, предполагая застать римское войско в расстройстве, напал на него. Но солдаты дрались храбро, разбили противника, взяли в плен три тысячи человек, и только одна тысяча успела уйти в Нисибин. Маруза пал в бою. Раздражение против императора улеглось, и армия отослала ему знамена, захваченные в битве, голову Марузы и часть добычи. С этим успехом Германа совпало другое событие. В области Бизаке, близ города Бендосаборы, лежала крепость Гилигерд, которая носила имя «места забвения». Туда персидские цари ссылали опальных людей, остававшихся там до самой смерти. Там находились римские пленники, взятые Хосровом в Даре в 573 году. Им удалось уйти оттуда, перебив стражу, и невозбранно пройти далекий путь в римский лагерь под Мартирополем.