[1114] Война на восточной границе лишала императора возможности оказать помощь Италии. Опасаясь оживления агрессивных действий со стороны лангобардов, Маврикий отправил посольство к франкскому царю Хильдеберту и послал ему 50 тысяч золотых, чтобы склонить его предпринять поход в Италию. Хильдеберт исполнил волю императора и перешел через Альпы с большими силами. Но лангобарды откупились от него, и он заключил с ними мир. Узнав об этом, Маврикий стал требовать обратно свои деньги, но их не получил.[1115] Автарих осадил город Брикселл. Гарнизон храбро отбивался под начальством герцога Дроктульфа, который раньше того перешел на службу императора. Аламанн по крови, выросший среди лангобардов, Дроктульф достиг положения герцога и по каким-то личным мотивам перешел на службу императора. Осада закончилась тем, что Автарих предоставил гарнизону почетное отступление в Равенну с оружием и занял город.[1116]
Лангобарды свободно хозяйничали в Италии, нередко угрожали Риму и прерывали сообщение с Равенной.[1117] В своих походах на юг страны Автарих дошел до города Регия и въехал в море, чтобы тем символически отметить, что он взял под свою власть весь материк.[1118] Византийский двор продолжал сношения с франками; Хильдеберт со своей стороны отправил посольство в Константинополь, которое совершило свой путь через Карфаген.[1119] В исполнение обязательств, принятых на себя перед императором, Хильдеберт сделал три похода в Италию. Первый не имел никаких последствий, так как франки и аламанны, принявшие в нем участие, рассорились между собой и повернули назад.[1120] Второй был, по свидетельству Павла Диакона, весьма неудачен для франков (588 г.), а третий (590 г.), во время которого франки пробыли в Италии три месяца, окончился для них весьма несчастливо, так как они сильно пострадали от повальных болезней.[1121]
Поздняя осень 589 года ознаменовалась большими бедствиями от наводнения, как в северной Италии, так и в Риме. Тибр вышел из берегов и затопил город; много зданий было подмыто и рухнуло. Когда вода спала, началось другое бедствие: эпидемические болезни, сопровождавшиеся страшной смертностью. В начале эпидемии умер папа Пелагий II (8 февраля 590 года). Клир и народ сошлись на одном выдающемся человеке, который давно успел стяжать себе всеобщее признание. То был диакон Григорий. По своему происхождению он принадлежал к самому знатному римскому рода Анициев, приходился правнуком папе Феликсу, владел крупным состоянием и в молодые годы начал служебную карьеру. В 573 году он достиг сана префекта Рима.[1122] Но энтузиазм к монашеству, увлекавший в ту пору в Италии очень многих, охватил и его. Отказавшись от мира, он посвятил себя созерцательной жизни и в своих владениях в Сицилии основал шесть монастырей, превратил в монастырь и свой дом в Риме. Углубив свое знакомство со Священным Писанием и творениями Августина, Григорий стал выступать в качестве проповедника и стяжал себе большую популярность как живым словом, так и широкой благотворительностью. Папа Бенедикт назначил его членом коллегии семи диаконов, ведавших дело благотворения римской церкви, а папа Пелагий отправил в 579 году в Константинополь в качестве своего нунция. На этом посту Григорий пробыл до 585 года. Находясь в постоянном общении с двором, он завязал близкие отношения с членами императорского дома, сестрой Маврикия Феоктистой, епископом Домицианом, полководцем Нарзесом, которые поддерживал и впоследствии в переписке. Вернувшись в Рим, он исполнял обязанности настоятеля в своем монастыре и в то же время принимал живое участие в делах церковного управления. Когда скончался папа Пелагий II, Григорий был самым видным лицом в Риме, и все сходились в единодушном желании предоставить ему папский престол. Но сам он решительно отказывался и, когда совершилось избрание, написал письмо императору, прося его не утверждать этого выбора. Письмо было перехвачено префектом, и выбор был утвержден. Желая выставить с похвалой смирение Григория, его биограф рассказывает, будто он пытался бежать из Рима, но был силой возвращен. 3 сентября состоялось его посвящение, и римская церковь получила в его лице сильного и властного главу, который посвятил на служение ей всю свою богатую энергию, все силы своего большого ума и пламенного итальянского патриотизма.
Избрание Григория на папский престол было встречено с радостью расположенными к нему людьми в Константинополе. Он получал приветствия и поздравления и отвечал на них. Синодальную грамоту с исповеданием веры к восточным патриархам он послал только уже в феврале 591 года.[1123] В заключении послания Григорий заявил, что признает все пять вселенских соборов и для ясности своего отношения к пятому перечислил писания трех авторов, осужденных на этом соборе. В ту пору в Италии еще не улеглось то волнение, которое вызвали в свое время указы Юстиниана о «трех главах», и папе Григорию пришлось не раз возвращаться к разъяснению широко распространенного недоразумения, будто Халкидонский собор умален в своем значении и достоинстве осуждением трех глав.
В том же 590 году, когда Григорий вступил на папский престол, умер 5 сентября царь Автарих. Эту неожиданную смерть могучего героя объясняли отравлением. Немедленно после смерти царя лангобарды отправили посольство к Хильдеберту с извещением об этом событии и просьбой о мире. За несколько месяцев до смерти Автарих женился на дочери царя баварцев Гарибальда, Теоделинде. Она умела сыскать расположение лангобардской знати, и ей было предоставлено право избрать себе мужа. Она выбрала тавринского герцога Агилюльфа. Брак был отпразднован в ноябре, а в мае 591 года, когда герцоги съехались в Медиолан, было совершено торжественное провозглашение Агилюльфа царем.[1124] В первые годы правления новому царю пришлось подавлять восставших против него герцогов в Северной Италии.[1125] Так в Италии в одно и то же время произошла смена на папском троне и лангобардском престоле. Теоделинда была воспитана в православной вере, и это обстоятельство сумел использовать папа Григорий.
Первые заботы папы были обращены на имущественные дела римской церкви. Со всей своей энергией Григорий принялся за упорядочение недочетов управления и водворил строгий контроль. Значительная часть его огромной переписки относится именно к этой стороне обязанностей преемника св. Петра. Правильное хозяйство обеспечивало доходы святейшего престола, а деньги были нужны на все и в частности на военное дело.
Глава западной церкви считал своим долгом борьбу с ересями. Лангобарды, плохие тогда христиане, исповедовали арианство, и Автарих в последний год своей жизни издал повеление, которым он воспрещал лангобардам крестить детей у православных священников. В январе 591 года Григорий издал циркулярное повеление всем епископам Италии всякими способами стараться крестить лангобардов и превращать их тем самым в чад своей церкви. В смерти Автариха он видел проявление праведного гнева Божьего за этот указ.[1126] То обстоятельство, что царица Теоделинда была воспитана в православии, давало папе поддержку в его заботах об искоренении арианства среди лангобардов. С 593 года он вступил в письменные сношения с царицей,[1127] которые не прерывались до самой его смерти. Папа поставил себе целью подчинить лангобардов своей церковной власти и мог впоследствии гордиться успехом. Но в самом начале своего правления он имел и другую более настоятельную заботу.
Лангобарды распространяли свое господство, бродили по Италии вооруженными шайками, совершали насилия и грабежи. Силы, которыми располагал экзарх, были ничтожны по числу и имели довольно дела на севере поблизости к центру лангобардского царства. Рим был уже давно предоставлен сам себе и охрана его огромных стен лежала на обязанности только одного полка, который носил имя «солдат Феодосия», Theodosiaci. Их было далеко недостаточно для охраны стен, но как писал папа летом 592 года, остальные войска были уведены из Рима для охраны других важных пунктов. Нераспорядительность правительства проявлялась и в том, что солдаты не получали полагавшегося им жалованья (roga). Области, прилегающей к Риму, которая позднее получила имя Ducatus Romanus, а тогда еще не имела специального названия, угрожал с севера герцог Сполетия Ариульф, а с юга герцог Беневента Арихис.[1128] Весною 592 года Агилюльф сам подступил к Риму и безжалостно убивал и калечил людей. В то же время Арихис теснил Неаполь. Папа писал экзарху, поручал воздействовать на него епископу Равенны, сообщал об опасном положении Неаполя.[1129] Но его воззвания оставались тщетными. Папа сам посылал военных командиров для действий против Ариульфа, давал им приказы,[1130] а в то же время вступил в личные сношения с врагом и заключил с ним сепаратный договор. В Неаполь он от себя послал трибуна Констанция, чтобы руководить делом защиты города, и известил об этом население.[1131] Вероятно, соглашение с Ариульфом не обошлось без денежных затрат, хотя позднее папа заявлял, что дело было слажено без всяких издержек со стороны государства.