Когда шел суд над папой, его противник, патриарх Павел, был при смерти. Император посетил его и рассказал ему о публичном позоре, которому был подвергнут папа. По сообщению современника, патриарх повернулся лицом к стене, застонал и выразил соболезнование унижению высокого сана. Очевидно, жестокое обращение с папой было личным делом мести самого императора, и не встречало одобрения в ближайшем его окружении. Патриарх Павел скончался 27 декабря. В преемники ему был выдвинут его предшественник Пирр, но его кандидатура вызвала протест со стороны многих духовных лиц, ставивших ему в вину его покаяние перед папой Феодором в Риме. Пирр оправдывал свое поведение тем, будто он сделал это по принуждению и много претерпел в Риме. По приказанию императора к папе в его заточение явился помощник сакеллария с секретарем. На предложенные вопросы папа заявил, что отречение Пирра от монофелитства совершилось без всякого принуждения, что папа Феодор принял его, как епископа Константинополя, потому что и раньше опротестовал избрание его преемника при его жизни, как акт, противоречащий канонам, и указал на то, что Пирр пользовался содержанием и денежной помощью от щедрот папской казны.[605] Эти разоблачения не воздействовали, и 4 января 655 года Пирр вновь занял патриарший престол.
15 мая 655 года папа прибыл в Херсон и в письмах к своим близким сообщал о трудных условиях жизни в Херсоне, о дороговизне хлеба, приходившего туда из «Романии», т. е. Малой Азии, и просил о присылке ему припасов и денег. Он знал о том, что его трон замещен в Риме, и высказывал горячее желание, чтобы его преемник остался тверд в защите истины.[606] 16 сентября он скончался и был погребен в храме Божьей Матери Влахернской.
Насильственное низложение папы Мартина сделало вакантным римский престол. Настойчивые старания экзарха найти преемника Мартину и тем заставить римский клир признать его низложение увенчались успехом, и 10 августа 654 года, когда папа Мартин еще томился в своем заточении на острове Наксосе, римский клир избрал папой прирожденного римлянина по имени Евгений. Весной 655 года прибыли в Константинополь его апокрисиарии с письмом к императору. Патриарх Пирр старался склонить их к церковному общению новым толкованием учения о воле во Христе, которое имело такой вид: если рассматривать Христа, как ипостась, то в Нем следует признать одну волю, так как Он есть одно лицо: если же видеть в Нем две природы, то в Нем две воли. Это толкование удовлетворило апокрисиариев, и они были согласны вступить в общение с патриархом. Во время пребывания апокрисиариев папы в Константинополе скончался патриарх Пирр (27 мая)[607] и на вакантный престол был посвящен пресвитер Петр (31 мая 655 года), который при их посредстве препроводил папе свою синодику. Римский клир признал ее неопределенной и запутанной по содержанию и настоял на том, чтобы папа не вступал в общение с новым патриархом. Раскол, таким образом, оставался в силе до смерти папы Евгения.[608] Преемник Евгения, Виталиан (с 30 июля 657 года) оказался более терпимым. Его апокрисиарии привезли послание не только к императору, но и к патриарху. Император любезно принял их, немедленно утвердил избрание клира и вместе с утвердительной грамотой послал великолепный подарок: золотое Евангелие (т. е., очевидно, писанное золотом), роскошно украшенное драгоценными камнями весьма крупных размеров, вставленных кружком на переплете.[609] Ответ патриарха Петра удовлетворил папу, и с тех пор раскол прекратился, в ознаменование чего имя папы было включено в диптихи константинопольской церкви.[610] По тогдашним отношениям восстановление церковного мира с Римом было крупным успехом политического значения.
Восстанавливая общение с востоком, папа Виталиан предавал забвению не только горестную участь папы Мартина, но и тяжкую судьбу идейного борца за истину христианской догмы и верховные права римского престола, монаха Максима. В пору издания типоса Максим проживал в Риме в уединенной келье с двумя верными учениками, носившими одно и то же имя Анастасия. Один был греческий монах, по рангу дьякон, другой — пресвитер и апокрисиарий римского престола. В его уединении к нему являлся один сановник византийского двора, чтобы осведомиться насчет того, можно ли рассчитывать на принятие типоса папой. Максим с уверенностью предсказывал неудачу и в беседе с ним развивал положение, что император не имеет дара священства и ему не принадлежит право решать от себя вопросы христианской догмы.[611] Когда был арестован Максим и его ученики, на это есть лишь косвенные указания в протоколе допроса. Весьма вероятно, что Максим проживал в монашеском уединении в Италии до того времени, когда его арестовал экзарх и отослал в Константинополь, куда он прибыл в начале 655 года.[612] На корабль явились экскувиты и, взяв подсудимых под стражу, отвели их в тюрьму. Суд над Максимом проходил под председательством того же сакеллария, который судил папу Мартина. Делу был дан сначала политический характер, и обвинение было предъявлено, во-первых, в том, что 22 года тому назад из вражды к императору Ираклию он содействовал завоеванию Египта арабами, так как удержал от похода на помощь египетским войскам префекта Нумидии Петра, которому был послан соответственный приказ; во-вторых, в том, что девять лет назад он поддержал мятежное настроение Григория в Африке, предсказав ему победу над Константином. Оба эти обвинения Максим резко отверг, сославшись на лица, которые могли бы быть свидетелями. На третье обвинение, в приверженности его к оригенизму, Максим ответил анафемой Оригену. На этом первый допрос закончился и Максим был отведен в тюрьму.
Вечером того же дня явились в тюрьму к Максиму патриций Троил и царский стольник Сергий Евкрат. Они имели поручение от императора убедить его вступить в церковное общение с константинопольской церковью и примириться с типосом, цель которого была умиротворение церкви. Они указывали ему на пример апокрисиариев папы Евгения, которые вступили в общение с патриархом Пирром. Но Максим остался непреклонен и настаивал на невозможности для него вступить в общение с константинопольским престолом ввиду отпадения его от православия признанием формул Кира Александрийского и изданием эктесиса и типоса. Поступок апокрисиариев папы Евгения он не считал решающим дело, так как они действовали по собственному усмотрению и не имели на то полномочий от папы. Сановники указывали Максиму на то, что неприятием типоса он наносит оскорбление императору. Но Максим заявлял, что типос есть творение Павла, как эктесис — Сергия; что император был введен в заблуждение, и как Ираклий отказался от авторства эктесиса в письме к папе Иоанну, так может поступить и император Констант.[613]
Летом 655 года Максима и его ученика Анастасия Пресвитера допрашивали в присутствии двух патриархов, Петра и Макария антиохийского, насчет того, виновны ли они в анафематствовании типоса. Обвиняемые подтвердили свою вину. На следующий день, з воскресенье, был составлен приговор о ссылке Максима и его учеников: Максим был сослан в город Бизию, а его ученики — один в Месемврию, другой — в укрепление Перберис на самой границе с варварами, водворившимися в империи.
14 августа 656 года к Максиму на место его ссылки явился епископ Кесарии Вифинской Феодосий от лица патриарха Петра и два антипата, Павел и Феодосий, — от лица императора. Спор был поставлен на богословскую почву и окончился тем, что убежденные доводами Максима епископ и сановники решили просить императора отправить посольство к папе для окончательного решения спорного вопроса о воле и энергии во Христе. Было предположено, что если в Рим будет послан епископ Феодор, то Максим будет его сопровождать. 8 сентября в Бизию прибыл «консул» Павел с милостивым рескриптом императора, по которому Максим был переведен из Бизии в монастырь св. Феодора близ Силимврии, где ему было предоставлено соответствующее его годам и видному положению помещение и содержание. 14 числа того же месяца к нему явились патриции Троил и Епифаний с епископом Феодосием с личным предложением от императора принять типос и обещанием устроить ему торжественный прием в столице.[614] Но Максим оставался непреклонен. Ввиду упорства он был лишен предоставленной ему обстановки и сослан в Перберис. В этой новой ссылке Максим пробыл до конца 661 года. Его и обоих его учеников привезли в столицу, осудили на заседании синклита, предали анафеме вместе с Софронием и папой Мартином и передали в распоряжение префекта города, как осужденных преступников. Страдальцы были подвергнуты бичеванию, отсечению правой руки, урезанию языка и отправлены в ссылку в Лазику. 8 июня 662 года они прибыли на место изгнания. 80-летний старец Максим был разлучен со своими учениками и сослан в крепость Схемарий, а оба ученика в другие крепости — Скотор и Букул. Дьякон Анастасий скончался 24 июля, а Максим — 13 августа. Апокрисиарий Анастасий пережил обоих и скончался 11 октября 666 года. В письме последнего к пресвитеру Феодосию Гангрскому дана скорбная повесть о судьбе изгнанников в дикой и далекой окраине империи.[615]
Жестокая участь Максима и его учеников и публичная казнь, над ними совершенная, вызвали живое сочувствие к ним в широких кругах столичного населения. Литературное предание сохранило нам горячий памфлет одного монаха, неизвестного по имени, написанный вскоре после этих событий. Автор честит императора эпитетами «безумный и несмысленный», поносит патриция Епифания и епископа Феодосия, как главных виновников злой участи, постигшей Максима