[739] и дело на этом остановилось, если не считать нескольких указов Ираклия, имевших характер ограждения казны от излишних расходов. При всем своем властолюбии Юстиниан не пошел по следам своего великого соименника, но властно поддержал обнаружившееся в его время течение ревнителей чистоты христианских нравов. Предоставив собранию епископов уврачевать обнаружившиеся недочеты или оправдать вошедшие в жизнь и прочно укоренившиеся отступления от прежде действовавших узаконений, Юстиниан постарался придать этому собору характер вселенского.
Из 102 канонов собора только два первые имеют своим предметом веру. В них дано подтверждение символа веры, определений всех шести Вселенских соборов и признание канонического значения за так называемыми «апостольскими канонами» в полном их количестве 85. Все остальные постановления относятся к церковному строительству и заботе о чистоте христианских нравов. Отклонения от обязательного для христиан поведения ведут за собой или церковную кару, т. е. лишение сана для членов клира и отлучение для мирян, или же подлежат действию уголовного закона. В порядке последовательности остальных постановлений нет никакой системы и иной раз трудно уловить логическую связь.
Большинство канонов имеет своим содержанием запреты разного рода нестроений в жизни тогдашнего общества, которое, будучи издавна христианским, терпело в своей среде разные обычаи, державшиеся от давно искорененного в империи язычества. Таковы были празднества со старыми именами — календы, воты, брумалии и безымянный праздник 1 марта, знаменовавший, по-видимому, начало весны. На этих праздниках народ плясал на улицах и в плясках принимали участие как мужчины, так и женщины, были в ходу маски и ряженые (62). В полнолуние раскладывались костры на улицах перед домами и лавками, и люди прыгали через огонь (65). Сбор винограда являлся поводом для веселых песен в честь бога Диониса (62). Большое распространение имели гадания разного рода, предсказания, гороскопы и талисманы (61). Все эти остатки старины строго воспрещены на будущее время. Образ жизни представителей клира грешил нередко против высоких заветов христианской нравственности. Собор повторил старое запрещение Юстиниана Великого членам клира развлекаться конными ристаниями и театральными представлениями, причем наряду с клириками помянуты в числе виновных в этом грехе и монахи (24), а также — содержать заезжие дома и харчевни (9) и даже — торговать блудницами (86). В общественных банях мылись вместе женщины и мужчины, что позволяли себе и члены клира (77). Монахи в своих черных ризах и с длинными волосами скитались по городам и сквернили обеты своим зазорным поведением (42). Члены клира позволяли себе участие в азартных играх (50). Население проявляло пристрастие к разным увеселениям, азартным играм, звериным травлям. Широкое распространение имели картины грязного содержания (100). Церкви в некоторых местах не пользовались должным уважением (97), и в них загоняли на ночь скот (88).[740] Старый обычай, вечер любви (аган), выражался кое-где в безобразной форме обильных трапез в самих церквах (74). В некоторых местах молящиеся приносили виноград в церкви, и священники раздавали его вместе с причастием (28). Евхаристию давали умершим (83). За причащение св. Даров брали плату (23).
Воспрещая эти и подобные им дурные нравы и обычаи и грозя за них церковными карами, отцы собора отдавали дань своему времени, узаконивая исконную вражду христиан к иудеям. 11-й канон содержит запрещение не только есть опресноки, но также пользоваться услугами врача-иудея, мыться в бане вместе с иудеем и вступать с иудеями в какое бы то ни было общение.
Многие запрещения имеют характер полицейских распоряжений. Так, в портиках храмов воспрещается продавать съестные припасы и вообще заниматься торговлей (76). Женщинам запрещается разговаривать в церкви во время церковного служения (70). Пресвитерам, покинувшим свои церкви вследствие нашествия варваров, повелевается вернуться к месту служения (18). Изучающим право молодым людям в константинопольском университете запрещается устраивать театральные представления, надевать особую одежду и соблюдать любые языческие обычаи, утвердившиеся в школьном быту от старых времен (71). Подвергнуты запрету и ученые медведи, забавлявшие народ и в те времена (62). Наряду с вопросами добрых нравов и благочиния уделено было особое внимание дисциплине клира. Так, установлены были предельные наименьшие сроки для посвящения: для иподиакона — 20 лет (15), для пресвитера — 30 (4), для поступления в монахи — 10 (40). Вопреки старым узаконениям Юстиниана Великого о запрещении брачного сожительства для членов клира, отцы Пято-шестого собора не только не воспрещали его для пресвитеров и диаконов, но, напротив, строго запретили посвящаемым в духовный сан отпускать свою жену и расторгать брак под предлогом принятия сана. Воспрещение брачного сожительства было удержано лишь для епископов (13), причем жены посвящаемых обязаны были поступать в монастырь (68). Вступление во второй брак воспрещено было для всех членов клира (6).
Некоторые запреты имели местный характер. Так, в Армении по субботам и воскресеньям в течение Великого Поста ели яйца и сыр (56), Евхаристию приготовляли на чистом вине, не разбавляя его водой (32), посвящали в клир только детей клириков, устраняя других лиц (33). Все эти местные обычаи были на будущее время подвергнуты строгому запрету. С таким же неодобрением отнеслись отцы собора к обычаю римской церкви держать пост в субботу, осудили его и привели мотивы (55). Запрету подвергся также старый обычай изображать Иисуса Христа в виде агнца, зародившийся еще в катакомбах и перешедший в храмы, когда стали украшать их стены живописью и мозаиками (82).
Принятые на соборе определения (каноны) были поднесены императору с выраженной от имени собора просьбой, чтобы он утвердил их своей подписью. Юстиниан исполнил желание собора, и с целью придать ему вселенский характер, направил полный текст канонов, с предисловием в виде обращения к нему, к папе, оставив место для его подписи вслед за своей. Папский престол занимал тогда Сергий, антиохиец по происхождению, но родившийся уже в Панорме (Палермо) в Сицилии. Хотя папские апокрисиарии участвовали в соборе и приняли его постановления, но папа взглянул на дело иначе: отказался дать свою подпись и даже не допустил их к публичному чтению. Поводом к протесту послужило прежде всего то, что римская церковь признавала только первые 50 из числа «апостольских канонов», а на все 85. Помимо этого разногласия римская церковь держалась утвержденного в законодательстве Юстиниана Великого положения об обязательном расторжении брака при посвящении в клир, тогда как собор анафематствовал такое расторжение и признавал брачное состояние членов клира нормальным явлением. Наконец, прямым оскорблением папы являлось положение собора о запрещении поста в субботу.
Когда в Константинополе стало известно об отказе папы утвердить постановления собора, Юстиниан отправил в Рим магистриана Сергия с поручением арестовать и доставить в столицу епископа Порта Иоанна, участника Шестого собора, и консилиария папской курии Бонифация. Сергий исполнил поручение, и оба эти лица были отправлены в Константинополь. Вслед за тем Юстиниан потребовал приезда папы в Константинополь и отправил в Рим своего протоспафария Захарию. Путь его лежал через Равенну, и возложенное на него поручение не было тайной. Когда Захария прибыл в Рим и передал папе требование императора, то его положение оказалось весьма трудным. Равеннское войско решило не выдавать папу и двинулось на Рим. Захария распорядился закрыть все ворота, но, не имея опоры в римском войске, должен был искать защиты у папы. Равеннское войско вошло в город и, подступив к Латеранскому дворцу, заявляло громкими криками свое желание видеть папу. Захарию, который боялся за свою жизнь, папа спрятал в своей спальне, вышел сам к войску и успокоил его опасения. Войско и народ охраняли дворец, пока Захария не выехал из Рима под градом оскорблений.[741] Так завершилось торжество папы над императором. Дело не имело продолжения, так как около этого времени разыгрался бунт в Константинополе, положивший конец правлению Юстиниана. Наш единственный источник об этих событиях, Хроника пап, излагает только внешнюю сторону событий и причины столь решительного выступления равеннского войска против распоряжений императора остаются не вполне ясными.
Бунт против Юстиниана в Константинополе разыгрался очень быстро, и Феофан, изложивший его с живыми подробностями, выставляет его как бы случайным и совершенно неожиданным.[742] — В числе множества содержавшихся в заточении жертв жестокости императора находился в течение трех лет заслуженный полководец Леонтий. Неожиданно для себя он был освобожден и назначен командиром военных сил в Элладе. В его распоряжение были предоставлены три корабля, с которыми он должен был немедленно покинуть столицу. Корабли стояли в гавани Софиан. Мысль о низвержении Юстиниана назревала у Леонтия, когда он находился в заточении. В числе лиц, побуждавших его совершить переворот, были два монаха: один из монастыря Каллистрата, по имени Павел, обладавший познаниями по астрономии, которая в ту пору была нерасторжимо связана с астрологией и наукой предсказания будущего; другой — каппадокиец по происхождению, бывший клейсурарх, а в то время архимандрит монастыря Флора. Оба они утвердились в мысли, что Леонтию суждено занять императорский престол, о чем они и вели с ним речи во время его заточения. В ночь, когда ему предстояло уехать в Элладу, они явились к нему с другими заговорщиками и постарались убедить его отложить свои сомнения. Леонтий, решившись испытать свое счастье, направился в ночной тишине со своими единомышленниками и свитой к преторию и проник туда под предлогом, что его послал император, который немедленно сам прибудет, чтобы самолично произвести допрос некоторым узникам. Когда явился заведовавший тюрьмой и открыл ее двери, заговорщики схватили его и связали по рукам и ногам. Леонтий, войдя в тюрьму, освободил узников, в числе которых было много военных людей. Снабдив их оружием, Леонтий вышел на Форум Константина с громким кликом: «Все христиане — в святую Софию!»