Композиция, изображающая Феодору среди придворных, представляет притвор, куда процессия выходит из-за поднятой завесы. Сбоку — фонтан. Фигура Феодоры выделяется на фоне ниши с полукружием в виде раковины. Тщательно охарактеризованы придворные дамы в богатых, расцвеченных узорами одеждах. Феодора держит в руках золотой потир и, видимо, направляется внутрь церкви. Перед ней евнух в одежде сановника высокого ранга придерживает рукой занавес.
Композиция, сюжетно воспроизводящая, вероятно, в действительности происходившую историческую сцену — торжество при посещении церкви византийской императрицей, вместе с тем является по существу типичным памятником спиритуалистического искусства. Сцена развернута в одной плоскости, на отвлеченном золотом фоне. Схематизм рисунка одежды с угловатыми складками, под которыми не чувствуется объемности человеческой фигуры, в полной мере искупается изумительным по богатству и изысканности колоритом. Художник также выделил черты лица Феодоры, уделив особое внимание глазам с экстатически расширенными зрачками.
Плоскостность, монументальность, поразительное чувство цвета характерны и для других, догматических по своему содержанию композиций, размещенных справа и слева в люнетах алтаря.
Сцены посещения Авраама тремя странниками и жертвоприношения Исаака объединены художником в одну композицию, заполняющую люнет слева, несмотря на то что первая из них предшествует рождению Исаака, а во второй он уже достиг отроческого возраста. В композиции нет ни одной детали, выходящей за рамки указаний библейского текста. Цель художника — напомнить зрителю об этом тексте. Поэтому он выделяет те черты, которые важны с точки зрения главной идеи — идеи беспрекословного подчинения человека божественной воле. Последняя наглядно изображена в виде указующего перста. Жертвы Авраама и расположенные на противоположной стене жертвы Авеля и Мельхиседека выражают, по мысли художника, прообразы жертвы Христа.
Хотя мозаики принадлежат разным художникам, все они отличаются подчеркнуто линейным характером контуров фигур и складок одежд, жесткостью ж остротой портретных характеристик[896].
Позднейшие мозаики Равенны сохранились в базилике Сант-Аполлинаре ин Классе. К сожалению, они, подобно мозаикам церкви Сан-Микеле ин Аффричиско близ Равенны, подверглись сильной реставрации. В своем современном виде мозаики на триумфальной арке и в конхе апсиды базилики Сант-Аполлинаре ин Классе производят впечатление более грубых, чем рассмотренные выше. Однако и в них можно констатировать то же стремление к плоскостности и символизму, которое отличает мозаики церкви Сан-Витале и Сант-Аполлинаре Нуово.
На территории балканских провинций империи к рассматриваемому времени относится мало памятников мозаичного искусства Мозаики купола ротонды Георгия в Фессалонике подверглись сильной реставрации в позднейшие времена. По сюжету они близки к изображениям Православной крещальни в Равенне. Двухэтажные здания с предстоящими в молитвенных позах фигурами святых представлены с нарушением законов прямой перспективы, характерным для искусства этого времени. «Видение Иезекииля» на мозаике, украшающей апсиду церкви Хозиос Давид в Фессалонике (VI в.), трактовано в монументальной манере. Стиль ее — жесткий, линейный. Иконография имеет восточные корни и дает основание рассматривать ее как памятник, связанный с сирийскими традициями[897].
К числу наиболее известных образцов деятельности местной художественной школы должны быть отнесены мозаики базилики Димитрия в Фессалонике. Древнейшие из них относятся к VI–VII вв. На них изображены фигуры патрона города Фессалоники — Димитрия, богоматери, основателей церкви. Они отличаются линейностью и мастерством исполнения[898].
Важной отраслью византийской живописи была миниатюра. Многочисленные иллюстрированные рукописи сохранились в большом числе от всего тысячелетнего периода существования Византии.
Первоначально миниатюрами украшались свитки папирусов. Один из таких свитков представлен знаменитым Голенищевским папирусом, содержащим всемирную хронику, доведенную до 392 г.[899] и составленную в Александрии.
Когда рукописные книги приняли форму кодекса, писанного на пергамене, они также получили художественное оформление. Наиболее ценные из них украшались художниками, помещавшими изображения либо на отдельных, специально оставленных для миниатюр листах, либо в виде иллюстраций на полях или заставок в начале глав, или инициалов. Распространение кодекса — книги, близкой по форме к современной, относится к IV столетию[900]. К числу древнейших кодексов, украшенных миниатюрами, принадлежат Венская библия, евангелие из Россано, флорентийское евангелие Раввулы (586 г.) и венская рукопись «Гербария» греческого врача Диоскорида, выполненная около 512 г. в Константинополе для дочери консула Оливрия — Юлианы Аникии.
Что касается Венской библии, то она представляет один из пурпурных кодексов, украшенный 48 миниатюрами, подробно иллюстрирующими текст библии. Точное ее происхождение неизвестно. Однако наиболее вероятным следует считать, что художники, выполнившие эти иллюстрации, были выходцами из Сирии или Малой Азии, скорее всего из Антиохии. Время создания этих миниатюр — середина VI в.
Несмотря на то, что изображаемые сцены представлены в миниатюрах на фоне ландшафта, в большинстве случаев они трактуются без пространственной глубины. Характеристика места действия дается отдельными, часто друг с другом не связанными деталями — скалами, зданиями. Изображения располагаются на некоторых миниатюрах в несколько строк, представляющих последовательные этапы рассказа. Краски нанесены тонким слоем. В колорите господствуют коричневато-желтые, бледно-голубые, розоватые тона одежд. Фигуры людей низкорослые, большеголовые. Различие в манере отдельных миниатюр дает основание считать, что они были выполнены восемью художниками[901].
Рукопись Диоскорида стилистически близка к другим художественным памятникам столичной константинопольской школы. Характерной чертой этой школы являлись сильные эллинистические традиции, переработанные в духе новых стилистических приемов. В отличие от памятников живописи Равенны VI в., где большую роль играла линия, в миниатюрах рукописи Диоскорида подчеркнуты черты живописности.
Вместе с тем и в миниатюрах рукописи Диоскорида мы не находим черт передачи пространственной глубины, характерной для некоторых памятников позднеантичного искусства. Отдельные живописно трактованные фигуры разбросаны на отвлеченном фоне, не будучи связанными перспективными соотношениями. Изображения растений отличаются большой степенью точности.
Тончайшая гамма нежных полутонов рукописи Диоскорида свидетельствует о высоком мастерстве миниатюристов Константинополя.
Что касается сирийского евангелия VI в. во Флоренции и Париже, евангелия из Россано и некоторых других рукописей, относящихся к периоду ранневизантийского искусства, то они существенно отличаются от памятников константинопольской школы и свидетельствуют о наличии ряда местных художественных школ, о деятельности которых трудно судить, из-за недостатка сохранившихся памятников.
Прикладное искусство и ремесло
Византийское искусство, подобно античному, в известной мере всегда имело прикладное значение. Вместе с тем тонко исполненные памятники материальной культуры поднимаются до уровня произведений искусства. Поэтому нередко возникают трудности в их разграничении.
Процессы, происходившие в течение IV–VII вв. в развитии архитектуры, скульптуры и живописи, нашли отражение и в сфере прикладного искусства. В некоторых его областях стойко удерживались традиции античности, в других ощущалось воздействие Востока или черты, свойственные искусству варварских народов. Параллельно формированию нового художественного миропонимания наблюдалось и снижение мастерства, присущее эпохам кризиса.
В этот период среди прочих ремесел особенно широко было распространено производство глиняной посуды; кувшинов мисок блюд, горшков, амфор для вина и масла, пифосов для хранения зерна или вина. Начиная с III в. отдельные виды амфор приобретали округлую форму дна, слегка раздутое тулово, укороченное горло и соответственно меньшие ручки. С теми или иными изменениями (например, глубокое рифление — частые борозды на верхней части сосуда) эта форма перешла в средневековье и долгое время держалась в странах Средиземноморья и Черноморья. Но бытовали и иные амфоры — Цилиндрические с оттопыренными ручками, яйцевидные, грушевидные. Все они имели локальные особенности, но в то же время обладали и чертами общности.
По-прежнему применялись глиняные светильники, в которых горело оливковое масло. Круглую их форму постепенно вытесняла удлиненная, с характерным вытянутым носиком. Наряду с орнаментальными мотивами на светильниках встречались христианские символы: хризма, крест (иногда богато украшенный геммами), фигура «доброго пастыря» и др. Светильники отличались локальным своеобразием — цветом глины, некоторыми особенностями форм и украшений: так, для римских характерны ручки в виде зуба, а для коптских палестинских более типичны кольцевые. Декорировка надписями свойственна египетским и палестинским экземплярам.
Значительно меньше были распространены бронзовые светильники, происходившие по преимуществу из западных провинций, а также из Египта. Некоторые из них исполнены в форме рыбы, птицы или верблюда; иногда они завершаются головой грифона или изображением цветка. Встречаются светильники, весьма близкие по оформлению к античным, но с христианскими символами на боковых стенках, что указывает на возможное использование их в церкви. Сохранились экземпляры, дублирующие друг друга: это свидетельствует о серийности изготовления, возможно даже в одной мастерской.