ательство сближало плебс с рабами. Плебеев все чаще стали подвергать пыткам, отдавать на растерзание зверям, приговаривать к сожжению, к вечному или временному рабству в копях и рудниках.
Лучшим было положение второго сословия империи, объединявшего средних городских землевладельцев-куриалов — ordo curialium. Куриалы пользовались рядом привилегий. Обычно самой высокой мерой наказания для них была конфискация имущества и ссылка в отдаленные провинции, на окраины империи.
Наряду с сословными ограничениями политических прав для широких слоев населения империи существовали ограничения, обусловленные этническими и особенно религиозными мотивами. Так, язычникам, иудеям, самаритянам, представителям различных демократических религиозных сект уже в начале V в. было запрещено занимать государственные должности. Многие еретики были стеснены в своих судебных и имущественных правах.
Высшим в империи было сенаторское сословие — ordo senatorius, включавшее в свой состав несколько сотен семей богатейших и крупнейших земельных собственников, представителей военно-чиновной знати. Доходы многих сенаторов исчислялись тысячами либр золота в год. Пополнение сенаторского сословия происходило не только в силу наследственной принадлежности к нему или через претуру, но и путем дарования сенаторского достоинства отдельным лицам сенатом или императорской властью за их заслуги перед государством. К началу V в. много людей незнатного происхождения, выдвинувшихся на государственной и военной службе, вошли в сенаторское сословие[328].
В V в. завершился процесс слияния старой, сенаторской и новой, военно-чиновной знати. Формировалась влиятельная служилая аристократия.
Представители сенаторского сословия пользовались исключительными налоговыми, судебными и политическими привилегиями.
Сословному неравенству соответствовало и неравенство перед судом. За одинаковые преступления представители высших слоев общества (honestiores) подвергались значительно менее суровым наказаниям, чем humiliores[329]. Сенаторы не могли быть арестованы и заключены в тюрьму без разрешения сената или императора.
Политический строй Византии IV–V вв. представлял собой дальнейшее развитие режима домината, сложившегося в Римской империи в IV в., когда вся полнота власти сосредоточивалась в руках императора, считавшегося единоличным выразителем суверенитета, воли и прав всего «римского народа». Император (василевс), крупнейший и богатейший собственник империи, наследник власти римских императоров и восточноэллинистических монархов, являлся неограниченным правителем (αυτοχρατ ωρ), абсолютным господином (dominus) своих подданных. Облеченный неограниченной законодательной и исполнительной властью, он был единственным источником власти и закона, верховным законодателем и судьей, носителем высшей военной власти, «избранником божиим» и как таковой — верховным защитником и покровителем, светским главой византийской церкви.
Теория божественного происхождения императорской власти, представлявшая императора «помазанником божиим», живым символом врученного ему богом царства, окружала его ореолом святости, отделяла императора непроходимой гранью от остальных «смертных». Всякий род государственной службы рассматривался как служба императору, а все государственные чиновники — как его слуги. Тщательно разработанный пышный придворный церемониал был призван подчеркнуть величие и недосягаемость императорской власти[330]. Золотая, украшенная жемчугом и драгоценными камнями диадема и длинные пурпурные одежды и сапоги были отличительными знаками императорской власти.
Император безраздельно распоряжался всеми ресурсами и средствами империи.
Совещательным органом при императоре был сенат, или синклит. Сенат обсуждал вопросы, которые предлагал ему император, подготавливал законодательные предложения, которым последующее императорское утверждение давало силу закона. По поручению императора сенат выполнял функции высшей судебной и апелляционной инстанции. В Византии сохранился консулат: консул — это был высший почетный титул, даруемый сенатом. На консулов ложилась обязанность устраивать за свой счет развлечения для жителей столицы. Уцелела претура, также связанная с расходами на организацию празднеств в столице. В Восточной империи было восемь преторов.
Претура открывала доступ в сенаторское сословие. Автоматически получали сенаторское достоинство различных разрядов все носители высших государственных должностей (illustres, spectabiles, или clarissimi).
В конце IV в. число сенаторов достигало двух тысяч. Сенаторы делились на разряды, представители каждого из которых[331] обладали разными правами. В V в. высший разряд сенаторов — illustres — охватывал около 600 активных государственных деятелей, пользовавшихся исключительными привилегиями. Illustres были обязаны постоянно жить в Константинополе.
Император, являвшийся членом сената, советовался здесь по основным принципиальным проблемам внутренней и внешней политики. Такая система, с одной стороны, не связывала инициативу и быстроту действий императорской власти, с другой, — гарантировала правящей верхушке империи необходимую степень участия в руководстве государственными делами.
Важным фактором, обеспечивавшим влияние сената на политику императоров, была выборность последних. Чтобы передать престол своим сыновьям, императоры с IV в. обычно давали им титул соправителей. Однако лишь последующие выборы превращали их в «законных» императоров. Провозглашение нового императора сенатом, армией и «народом», а с V в. в отдельных случаях и коронация его патриархом считались необходимой «конституционной» процедурой утверждения «законности» его власти. В случае недовольства политикой императора, сенат, армия и «народ» могли низложить его. Таким образом, императорская власть в Византии была в действительности ограничена привилегиями и правами правящей верхушки, вынуждавшей императора постоянно считаться с ее интересами и пожеланиями.
Формально император, как уже указывалось, выбирался сенатом, армией и «народом» — димами. Фактически решающее значение принадлежало сенату и верхушке армии, выдвигавшим кандидатуру нового императора.
Что касается «народа Константинополя», то здесь определяющей была позиция вожаков политических партий, прежде всего партий венетов и прасинов, сложившихся в первой половине V в. и состоявших из представителей тех же правящих кругов империи.
Димы (δημοι)[332] — партии цирка — играли особую роль в Византии V–VI вв. Они сложились в результате развития внутренней политической жизни византийского общества в IV — начале V в. В это время вокруг зрелищ в городах образовались спортивные организации — факции, ведавшие подготовкой и проведением цирковых представлений, а вокруг них оформились своеобразные спортивные партии, «болевшие» за ту или иную факцию, имевшие свои места на ипподроме, поддерживавшие факции пожертвованиями, тесно связанные с ними и получившие от них свое название. В каждом более или менее крупном городе было по четыре спортивных цирковых партии: левки (белые), русии (красные, розовые), прасины (зеленые) и венеты (синие, голубые), делившиеся по цветам одежды возниц.
Однако рост интереса к зрелищам в IV в. носил не только спортивный характер. Если в западной половине Римской империи факции так и остались чисто спортивными объединениями, умиравшими вместе с упадком города, то в Византии их судьба сложилась иначе. Здесь факции стали превращаться из спортивных в политические организации городского населения, в своеобразные политические партии. Важное значение в истории формирования цирковых партий имел указ Константина об aoclamationes, давший право городскому населению во время зрелищ выражать свое одобрение или неодобрение деятельности властей. К концу IV — началу V в. факции приобрели более отчетливо выраженный политический характер.
Димы были привлечены и к обороне столицы; по димам составлялись отряды городской милиции. Правительство было вынуждено признать за димами определенные права — право участвовать в политической жизни и иметь вооружение. Правда, число димотов, пользовавшихся этими правами, было, по-видимому, невелико. «Военных» димотов было всего несколько тысяч человек, записанных в особые списки — каталоги. Во главе димов стояли официально признанные правительством димархи, патроны (простаты) партий из числа наиболее влиятельных их сторонников.
В V в. столичные партии уже считались известной «конституционной» силой. Они имели право собираться на ипподроме, где занимали «свои» места, участвовать в официальных церемониях и празднествах, выражать свое мнение и предъявлять требования к императорской власти и чиновной администрации во время представлений на ипподроме. Нередко по их требованиям здесь ставились и решались важнейшие вопросы политической жизни страны; димы выражали одобрение или неодобрение политике императоров. В V в. партии сложились и в других городах, с течением времени превратившись в своего рода общеимперские организации, тесно связанные друг с другом.
Из четырех цирковых партий определенное Политическое значение приобрели лишь прасины и венеты. Левки обычно объединялись с венетами, русии — с прасинами. Вокруг этих партий, в зависимости от тех или иных политических интересов или связей, группировались более широкие слои городского населения, народные массы города.
Партия венетов сложилась как партия греко-римской земельной аристократии, партию прасинов возглавляла торгово-ростовщическая верхушка. Эта партия имела свою основную опору в богатых торговых городах Востока империи, венеты — в земледельческих областях — малоазиатских и балканских провинциях.