Египетским иерархам принадлежало последнее слово в разрешении вопросов летосчисления, в определении времени празднования пасхи. В своих отношениях с прочими церквами они проявляли диктат и исключительную грубость.
После Халкидонского собора, к моменту, когда уже сформировалась монофиситская церковь, Александрия фактически отпала от православия.
В Эфиопии христианская церковь утвердилась с IV в. Она признавала подчинение александрийскому патриарху и была полностью независима от византийской церкви. С середины V в. эфиопская церковь стала монофиситской[352].
Значительное влияние в IV в. имела антиохийская церковь. В продолжение IV и V вв. иерархи Александрии и Антиохии соперничали между собой. Постепенно со второй половины V в. антиохийский архиепископ утратил свое значение.
Иерусалимская церковь в IV в. была подвластна митрополиту Кесарии Палестинской, но вследствие того, что Иерусалим считался святым городом, в котором пострадал Христос, слава его все время увеличивалась. Начались паломничества в Иерусалим. Иерусалимская церковь была признана «матерью всех церквей». На третьем вселенском соборе, в 431 г., она стала самостоятельной и превратилась в патриархию.
Тогда же была признана автокефальность кипрской церкви, получившей в сущности права патриархии.
Так в V в. возникло несколько патриаршеств. В VI в. Юстиниан решил сделать патриархией свою родину, назвав ее «Юстиниана прима» (близ Охрида).
Римский архиепископ, который, как и александрийский, в просторечии назывался папой, имел власть также над Грецией, включая Фессалонику. В 379 г. Фессалоника была присоединена к Восточной империи, однако это не привело к подчинению ее церкви константинопольскому патриарху.
В организационной структуре церкви — в образовании патриархий и выделении автокефальных церквей — отразились исторические, этнические и другие особенности различных районов империи: так, армяне в IV в. имели собственную автокефальную церковь; восточносирийское население после 431 г. организовало свою, несторианскую, церковь; в Египте с 451 г. восторжествовала коптская церковь; на Западе обособилась церковь романских и германских народов.
В IV–VI вв. считалось, что высшей церковной инстанцией являются соборы. На Никейском соборе (325 г.) было решено собирать епархиальные соборы два раза в год. Однако это постановление не выполнялось: во времена обострения религиозных споров епархиальные соборы представляли опасность, они могли послужить очагами распространения ересей. Позднее Трулльский собор счел необходимым созывать соборы один раз в год — после пасхи и до наступления осени.
Соборы в рамках митрополии или патриархии — поместные соборы — созывались в экстренных случаях.
Вселенские соборы собирались императором. На них была представлена, правда, ничтожным числом иерархов, и западная церковь. Право императора созывать, а иногда и лично или через своего представителя председательствовать на соборе в византийской церкви не оспаривалось. Каноны, или правила, принимаемые вселенским собором, считались обязательными для церкви в целом.
Вселенские соборы в основном занимались догматическими вопросами. На них были выработаны так называемые символы веры, т. е. краткие изложения тех религиозных идей, которые должен был принимать на веру каждый христианин. Обязательным для церкви стал «символ веры», утвержденный Никейским собором 325 г. Этот собор был созван в связи с потрясшим церковь арианским спором (см. ниже, стр. 168 и ел.). В 381 г. в Константинополе состоялся второй вселенский собор, окончательно упрочивший победу над арианством и принявший дополнения к никейскому «символу веры», иначе — «никео-константинопольский символ». В 431 г. в Эфесе происходил третий вселенский собор, на котором от ортодоксального христианства отделилось несторианство. Четвертый вселенский собор был собран в 451 г. в Халкидоне: здесь был окончательно признан «символ веры» и осуждено монофиситское учение. Пятый (второй константинопольский) собор, занимавшийся догматическими вопросами, заседал в 553 г. Шестой, созванный в Константинополе в 681 г., осудил монофелитство, а седьмой (второй никейский) уже в 787 г. выступил против иконоборчества. Православная церковь признает вселенскими только эти семь соборов, тогда как католическая называет вселенскими ряд последующих соборов[353].
В IV–V вв. христианская догматика была в основном разработана и принята соборами. Следуя никео-константинопольскому «символу», христианин должен был верить в сотворение мира богом, в Иисуса Христа, бога-сына, порожденного богом-отцом и единосущного с ним, в воскресение и вознесение Христа на небо, в загробную жизнь, в спасительность таинства крещения и т. д. Не признающий какое бы то ни было положение «символа веры» не считался христианином.
Соборы выработали особые правила, касающиеся устройства церкви и наказания тех, кто нарушал ее запреты. Эти запреты позволяли духовенству вмешиваться в частную жизнь каждого человека. Постепенно в ведение церкви практически перешло семейное право (брак, развод и т. д.). В решениях соборов особое внимание обращалось на организацию церкви и меры поддержания дисциплины и авторитета духовенства. Большое место уделялось церковной собственности и ее сохранности. Помимо правил вселенских соборов, для церкви стали считаться обязательными (каноническими) решения, принятые некоторыми поместными соборами. Социальная направленность церковных канонов проявляется в призывах к императорской власти вооруженной силой подавлять сопротивление народных масс епископам и уничтожать ереси.
Постановления вселенских и поместных соборов являются источниками так называемого канонического права. Его кодификация началась в VI в., когда вместе со светским законодательством, определявшим статус церкви, появились «Номоканоны» (в дальнейшем проникшие в Россию под названием «Кормчей книги»)[354].
Наряду с поместными ежегодно созывались епархиальные соборы. Особое значение приобрели соборы, устраивавшиеся в Константинополе. Для разрешения важных дел, касавшихся всей церкви и ее отношений с императорской властью, здесь организовывались также съезды епископов. С течением времени в деятельности византийской церкви все большее значение приобретали «соборы прибывающих» (συνοδος ενδημουσα). Поскольку в столице всегда было много епископов, приезжавших сюда по делам своих церквей, патриархи и ввели в практику собирать этих епископов для обсуждения важнейших вопросов церкви в целом. Постановления таких соборов легко находили поддержку императорской власти и сами они практически вытеснили регулярные патриаршие соборы.
Несмотря на то, что по своей влиятельности и богатствам духовенство являлось в IV в. видной прослойкой господствующего класса, в то время был еще очень легок переход светских лиц в ряды духовенства и обратно.
Духовенство, или клир, имело свою сложную, иерархически оформленную организацию. У епископа были советники — синкеллы, впоследствии обычно преемники епископа. Особое значение приобрела должность апокрисиариев — доверенных лиц патриарха для ведения внешних переговоров. Юрисконсультом епископа был экдик, который оформлял гражданские иски по римскому праву. Видную роль в окружении епископов (особенно крупных центров) играли архидиаконы и протодиаконы, которые обычно подготовляли богословские выступления епископа.
Для оформления различных актов при епископе состояли нотарии, организованные в корпорацию, во главе которой стоял примикирий. Заведующий архивом — хартофилак — был видным лицом в канцелярии архиепископа. Хозяйственные дела епископа велись экономом. Хранителями сокровищ церкви были скевофилаки. Они же исполняли и обязанности казначеев.
К низшей прослойке клира относились прежде всего диаконы при пресвитерах. Диакон выполнял различные поручения священника, касавшиеся обслуживания населения; большие церкви, кроме того, имели иподиаконов, т. е. помощников диаконов. В число клириков входили и чтецы, прислуживавшие епископу. К низшим клирикам принадлежали также парамонарии (подготовлявшие помещение храма к богослужению и вообще прислуживавшие священнику), птохотрофы, орфанотрофы, ксенодохи (ведавшие благотворительными делами).
Деканы, главным образом из мирян, охраняли церкви и выполняли обязанности церковных тюремщиков. Личное обслуживание епископа осуществляли кувикулярии (спальники).
В число клириков входили и «труждающиеся» (χοπιαται), могильщики, копатели. Организацию погребений вместе со всеми расходами брали на себя лектикарии.
В Александрии особое положение занимали так называемые ипараволаны: это был отряд отъявленных головорезов, состоявших на службе у александрийского архиепископа. Ипараволанам поручалось расправляться с неугодными ему лицами. Они являлись его вооруженной свитой и буквально терроризировали население Александрии.
В IV–VI вв. церковь еще не взяла на себя полное содержание клира. Рядовые клирики должны были сами зарабатывать себе пропитание, занимаясь каким-нибудь ремеслом или торговлей.
Социальное положение клириков отличалось двойственностью: с одной стороны, они представляли собой привилегированную прослойку населения — духовенство, с другой, — были в зависимости от епископа (и как церковного иерарха, и как крупного землевладельца). Была ли деревня собственностью церкви или нет, клир платил епископу взносы налогового характера.
Что же касается клириков церквей, находившихся во владениях ктитора, то здесь они были зависимыми людьми. Эти клирики выполняли повинности и платили взносы господину как колоны или арендаторы.
Клир быстро разрастался — многие стремились включиться в него, чтобы пользоваться приношениями верующих и всякого рода привилегиями.
Как правило, простые священники были фанатичны, непримиримы к языческим традициям и к античной учености. Высшие клирики, напротив, щеголяли своими познаниями в области языческой философии, допускали иногда (правда, в своей среде) рационалистические толкования природных явлений, переписывались с языческими учеными.