В 414 г. в правительственных кругах Византии произошли изменения. Во главе правления встала старшая сестра молодого императора — Пульхерия. Религиозно-фанатичная, она ввела при дворе монастырские порядки. Пульхерия была мастерицей придворной интриги. Все дела она решала от имени Феодосия, который находился всецело под ее влиянием. Вокруг Пульхерии сгруппировались дельцы, жаждавшие прибылей от участия в управлении. Двор с его евнухами и сановниками приобретал все большее влияние. Языческая интеллигенция, связанная с куриальными кругами, оказалась в оппозиции. Как уверяют оппозиционные историки, при Пульхерии любую должность продавали, словно с аукциона. Константинополь, как никогда ранее, высасывал соки из провинции, разорял местных рабовладельцев и доводил страну до частых голодовок (наиболее сильными они были в 419 г.).
В 416 г. была произведена чистка чиновничьего аппарата от «неблагонадежных»: в особенности она коснулась чиновников, которые должны были проводить политику правительства на местах. Эта мера дала возможность константинопольским ктиторам (городским собственникам) принять широкое участие в покупке должностей. Финансовые притеснения городов продолжались: категорически запрещалось введение новых видов внутренних торговых пошлин и прочих обложений для пополнения городских средств. Однако правительство предприняло ряд мер для поддержания явно отжившего института — курии.
В этот период в городах усилились элементы всякого рода личной зависимости. Вольноотпущенники часто использовались в качестве подставных лиц в коммерческих и ростовщических операциях, проводившихся знатью. Среди городского населения стал распространяться патроциний. Отдельные ремесленники и торговцы, желая избавиться от хрисаргира, приписывались к домам высшей знати, освобожденной от этого налога. Указом от 21 августа 418 г. патроциний были строго запрещены. В случае их дальнейшего распространения вся торговля перешла бы в руки высшей знати — в ущерб многочисленному торговому населению Константинополя. Против городских патроциниев правительство боролось решительнее, чем против сельских. Что же касается зависимости, вытекавшей из рабского состояния, то правительство не только полностью поддерживало рабство, но и пыталось ограничить права вольноотпущенников: согласно указу 426 г., они не должны были занимать более высокое общественное положение, чем их господа. При этом особо подчеркивалось, что вольноотпущенники и их дети не могут допускаться к высшим военным должностям. Очевидно, с точки зрения правящего класса вольноотпущенник — бывший раб — казался неблагонадежным.
Совсем иной характер носил закон от 3 мая 415 г., направленный против сельских патроциниев. Все уже существовавшие патроцинии рассматривались не как «покровительство», а как собственность патрона. В то же время те казенные земли, которые сдавались в аренду на условиях jus privatum sine canone, jus privatum salvo canone, jus еmphyteuticum, фактически становились частной собственностью арендаторов. Это мероприятие оформило происходивший в провинции, особенно в Египте, процесс превращения государственных земель в частную собственность. Владетели этих земель должны были ежегодно вносить в казну определенную сумму налога или канона, а во всем остальном распоряжались землею как своею собственностью; они были даже вправе производить ее отчуждение.
Некоторые перемены произошли в военном деле. Варваров стали брать в солдаты персонально, а не целыми племенами с вождями во главе. Наряду с варварами все большее значение приобретали контингенты из Фракии и Исаврии. Офицерами были, как правило, греки, хотя среди высшего командного состава имелись и лица варварского происхождения (гунны, готы, аланы и др.). Вместо сплошных поселений варваров, как это было при Феодосии I, вокруг castella (χαστρα) создавались поселения мелких землевладельцев, на которых возлагалась обязанность нести военную службу[366].
Изменения в военной системе усилили потребность государства в деньгах: ведь помимо рекрутов, в армию привлекалось много добровольцев. Поэтому правительство начало проводить политику адэрации — перевода натуральных повинностей и взносов на денежные. В 401 г. на деньги была переведена и такая важная повинность, как доставка лошадей (equorum collatio). Это было весьма выгодно для городских дельцов, которые брались за поставки и втягивались в систему откупов. Адэрация укрепляла константинопольский рынок, где малоазийские землевладельцы в широких масштабах торговали лошадьми. Но, разумеется, к такой политике прибегали только тогда, когда при торговле на внутреннем рынке можно было получить нужное количество продовольствия. При его недостатке вновь возвращались к натуральным поставкам.
Политика централизации и укрепление товарных отношений выдвинули в начале V в. задачу улучшения средств связи и путей сообщения. С 423 г. постройка мостов и проведение дорог не считались munera sordida и возлагались на все сословия, включая членов императорского дома.
Внутри господствующего класса шла острая борьба разных группировок. Клика Пульхерии отражала интересы родовитой константинопольской знати, стремившейся использовать столичное положение Константинополя. Против этой клики выступала более широкая группировка императрицы Евдоксии (жены Феодосия II) и префекта Кира, состоявшая из константинопольских ктиторов, к которым примыкала интеллигенция, в том числе языческие философы и юристы. Против обеих группировок боролась партия константинопольских дельцов, связанных с торгово-ростовщической знатью Египта.
Около 425 г. был издан указ о расширении высшего светского образования в Константинополе. Была установлена некоторая преемственность между Константинополем и Афинами, где все еще продолжали существовать остатки афинской языческой высшей школы. Константинопольский университет был организован как государственное учреждение — с твердыми штатами и окладами[367].
В 429 г. была создана комиссия по кодификации законов христианских императоров. 15 февраля 438 г. составление свода было закончено. Издание кодекса законов свидетельствовало о серьезных успехах в централизации управления империей, равно как о развитии товарных отношений в стране. В кодексе Феодосия явно заметно стремление легализовать прокладывавшие себе дорогу новые производственные отношения (появление зависимого мелкого хозяйства), подчинив их общей структуре рабовладельческого государства.
Внешнее положение империи оставалось устойчивым. Правда, отношения с Персией, начиная с 415 г., испортились: Персия снова вмешалась в дела Армении и вместо кандидата из армянской династии Аршакидов силой поставила армянским царем персидского принца. Это было ударом по византийскому влиянию. В ответ сторонники союза с Византией сожгли храм огня в Сузиане. Началась война, которая продолжалась с переменным успехом два года. В 422 г. был заключен мир «на 100 лет»; согласно его условиям признавался status quo ante bellum. Как с персидской, так и с византийской стороны было проявлено стремление найти компромиссное решение за счет Армении.
В процессе культурного развития последней укреплялись связи армянской культуры с традициями античной образованности. В результате борьбы с персами усилилось влияние и византийской культурной традиции. После создания Месропом Маштоцем армянского фонетического алфавита на армянский язык стали переводиться как церковные книги, так и исторические, философские и другие труды. Это мирное содружество укрепляло внутреннее положение той части Армении, которая упорно сопротивлялась персидскому завоеванию[368].
Значительные трудности для византийской дипломатии представляли отношения с Западной империей. В правление Стилихона она вела агрессивную политику на Востоке, добиваясь возвращения Риму ведущего положения в империи. В 407 г. отношения достигли большой остроты: дело явно шло к войне. Однако убийство Стилихона. казненного в 408 г., и походы Алариха, направленного византийской дипломатией на Запад, устранили эту опасность. Взятие Рима Аларихом и последовавшие затем осложнения в Западной империи в корне изменили положение. Между империями было установлено согласие.
С помощью Византии на западном престоле утвердился Валентиниан III (425–455). В 431 г. византийцы, хотя и без успеха, стремились помочь Западной империи в борьбе против вандалов.
Серьезно осложнилось положение Византии на северной границе. В степях Причерноморья крепло господство гуннов. Византийское правительство считалось с возможной угрозой их вторжения. В 413 г. были воздвигнуты новые, так называемые Феодосиевы, стены Константинополя. На Дунае был построен ряд крепостей и создан солидный речной военный флот. Воздвигались стены вокруг городов Балканского полуострова.
В V в. наблюдался известный рост городов Сирии и Египта. Росту сирийских городов способствовало развитие внутреннего рынка в Византии. Типичные для Сирии и Палестины культуры олив и красителей стали очень выгодными — имелся массовый сбыт. Египет являлся центром хлебной торговли, а также сохранял монополию в производстве папируса и был известен своими изделиями из стекла. Между тем Константинополь рос как грандиозный потребляющий центр и как «мастерская великолепия», славившаяся производством предметов роскоши. Между Сирией и Египтом разгоралось соперничество, которое отразилось в бурных столкновениях александрийской и антиохийской богословских школ.
В Сирии преобладало мелкое сельскохозяйственное производство — хозяйство свободных или зависимых производителей оливкового масла. В Египте мелкие земледельцы находились в подчинении у крупных собственников — в основном у александрийской церкви, владевшей неисчислимыми богатствами. Сирийская торговая знать оказывала сильное влияние и на политический курс константинопольских вельмож и ориентацию мелких торговцев, имевших дела с сирийским купечеством. Это влияние сказалось, в частности, в избрании патриархом Константинополя антиохийского священника Нестория (428–431); вскоре он вызвал открытую вражду к себе константинопольского клира, недовольного засильем сирийцев; враждебность проявили также александрийские иерархи.