[660]. В одной из этих Новелл рисуется безрадостная картина «безбожного корыстолюбия» кредиторов, которые, «используя голодное время, за ничтожное количество хлеба забрали всю землю нуждающихся, так что одни земледельцы бежали, другие погибли от голода; произошла страшная убыль людей, ничем не меньшая, чем при варварском вторжении»[661].
Однако эти уступки византийского правительства могли лишь временно ослабить, но не полностью потушить движение скамаров, опасность которого возрастала в связи с славянскими вторжениями во Фракию и другие балканские области империи.
Неспокойно было и в других провинциях огромного Византийского государства. Проводя свои административные реформы, Юстиниан стремился укрепить власть наместников провинций: им давались широкие полномочия для борьбы как против своеволия провинциальной знати, так и, главным образом, против народных восстаний. В своих Новеллах, касающихся административного переустройства империи, Юстиниан сам сообщает о внутренних беспорядках и народных волнениях в восточных провинциях: Писидии, Ликаонии, Исаврии, Еленопонте, Пафлагонии, Каппадокии, Армении[662], Палестине, Египте и в некоторых европейских областях, в частности во Фракии.
Зачастую народные восстания, особенно в провинциях Малой Азии, переплетались с выступлениями различных туземных племен, которые боролись за свою независимость, за сохранение своих обычаев и культуры против централизаторской и ассимиляторской политики византийского правительства. Особенно много хлопот Константинополю доставляли в VI в. воинственные племена Исаврии, Ликаонии и Каппадокии. В Египте народные движения то принимали характер еретических выступлений, то зачастую также сливались с борьбой коптского населения за сохранение своей самобытной культуры и известной политической независимости.
Итак, правительству Юстиниана приходилось постоянно сталкиваться с большими трудностями, связанными с внутренними беспорядками и недовольством населения по всей стране. Огромным напряжением всех сил Юстиниану еще удавалось подавлять народные восстания, действуя либо репрессиями, либо идя на уступки в отношении народных масс. Однако автократическая политика Юстиниана стоила империи слишком больших жертв, и уже ближайшие преемники Юстиниана оказались перед лицом еще более грозных народных движений в империи.
Глава 14Внешняя политика ЮстинианаПопытки реставрации империи на западеВойны с ИрановВизантийская дипломатия(Зинаида Владимировна Удальцова)
Осуществление грандиозного плана восстановления границ Римской империи на Западе Юстиниан начал с завоевания королевства вандалов в Северной Африке (Ливии). Этому благоприятствовали международная обстановка и внутреннее положение в вандальском королевстве. К тому времени византийскому правительству удалось устранить опасность, грозившую с Востока: в 532 г. между Византией и Ираном был заключен «Вечный мир». Руки у Юстиниана были развязаны. Осуществлению его планов способствовало и отсутствие единства среди германских королевств. К 30-м годам VI в. вандалы порвали с остготами, остготы постоянно враждовали с франками, франки — с вестготами. Византийская дипломатия всячески разжигала эти конфликты. Из всех варварских королевств Вандальское, пожалуй, более всего было ослаблено внутренними раздорами. За сто лет господства в Северной Африке вандалы и аланы потеряли свою прежнюю воинственность. Вандальский флот, некогда наводивший ужас на все страны Средиземноморья, пришел в упадок[663].
Придя в Северную Африку как освободители местного населения от римского владычества и пользуясь первое время поддержкой народных масс, вандалы провели широкую конфискацию земель римской аристократии, православной церкви и императорского фиска. Вандальские короли и их приближенные захватили в свои руки богатейшие земли; рядовые воины-вандалы (около 50 тысяч человек) получили в наследственное владение земельные наделы — клеры, которые были освобождены от уплаты налогов. Старым владельцам оставлялись лишь малоплодородные земли, да и за них нужно было платить в казну высокие налоги. Некоторых знатных и богатых римлян и ливийцев вандалы обратили в рабство или убили, другим удалось бежать. Будучи ревностными арианами, первые вандальские короли Гейзерих (428–477), Гунерих (477–484) и Гундамунд (484–496) подвергали жестоким гонениям африканских церковнослужителей ортодоксального толка[664].
Арианское духовенство, непримиримое в своем благочестивом фанатизме, разжигало религиозную рознь в стране. Земли и прочие богатства местных церквей были захвачены арианскими иерархами и вандальской знатью. В среде оставшейся в Северной Африке римской знати и православного духовенства росло ожесточение против завоевателей.
Вместе с тем в самом вандальском обществе происходило глубокое имущественное и социальное расслоение: знать все больше отдалялась от своего народа. Королевские дружинники и сами короли зачастую прибирали к рукам наделы воинов-соплеменников. Часть разбогатевшей вандальской знати усвоила римские обычаи, римский образ жизни. Появилась партия, ориентировавшаяся на сближение с Восточной Римской империей. Если Гейзерих упорно враждовал с ней, если тогда флот вандалов грабил Иллирик, Грецию, Пелопоннес и другие владения империи, то Тразамунд (499–523) всячески добивался дружбы с византийским императором Анастасией; он прекратил гонения против православного духовенства, стремясь привлечь подданных к арианству дарованием почестей и должностей, а не насилием. Еще более «проримский» характер приобрела политика вандалов в правлении короля Гильдериха (523–530). При его дворе явно возобладала «римская» партия. Произошел разрыв с государством остготов. Сам Гильдерих искал дружбы Юстиниана. В стране была установлена религиозная веротерпимость. Византийская дипломатия всячески стремилась поставить Гильдериха в подчиненное положение по отношению к империи. Антиримски настроенная вандальская знать обвиняла короля в тяжких поражениях, которые несли вандалы в войнах с туземными, мавретанскими (берберийскими) племенами Северной Африки. Последние, стремясь к полной независимости, воспользовались ослаблением военных сил вандалов и подняли против них восстание в Бизацене. Военные неудачи были связаны с упадком вандальской армии, вызванным растущим расслоением среди ее рядовых воинов.
Изменилось и отношение к вандалам со стороны населения Северной Африки. Вандальская знать стала проводить политику закабаления свободных крестьян[665]. В народных массах, преданных православной религии, известный успех имела враждебная вандалам-арианам проповедь ортодоксального духовенства. Между местным населением и завоевателями-вандалами существовала также и этническая рознь. Эмиссары Юстиниана всячески подливали масло в огонь.
В правление проримски настроенных вандальских королей уцелевшая римская аристократия ожила, а православное духовенство, использовав религиозный мир, вновь стало укреплять свои позиции. Римская знать и ортодоксальное духовенство с нетерпением ожидали помощи с Востока. Втайне они готовили восстание против вандалов.
Союзником византийцев в Северной Африке было и купечество североафриканских городов, связанное торговыми интересами с восточными провинциями Византии.
В 530 г. слабый Гильдерих был свергнут с престола антиримскими кругами вандальской знати. Трон занял его родственник Гелимер, также происходивший из королевского рода Гейзериха. Выдвинутый на престол военной партией и пользовавшийся поддержкой армии, Гелимер решительно расправился со своим предшественником. Гильдерих и все его родственники были схвачены и брошены в темницу. Юстиниан потребовал у Гелимера немедленно освободить Гильдериха и начал готовиться к войне. Подавив в 532 г. восстание Ника, император задумал широкой завоевательной политикой отвлечь своих подданных от тяжелого положения внутри страны. Блеском завоеваний он надеялся восстановить свой престиж и заслужить славу великого полководца.
Однако при подготовке экспедиции в Северную Африку император неожиданно натолкнулся на оппозицию придворной знати, которую возглавлял сам Иоанн Каппадокиец. Больше всего ее страшили опасности далекой морской экспедиции. Чиновники двора, связанные с казначейством, были обеспокоены огромными затратами, которых она потребует. Военачальников и солдат пугала война в далекой и неизвестной им стране; кроме того, они опасались возможного нападения на империю персов. Среди солдат, только что вернувшихся из персидского похода и еще не насладившихся миром, не было желания вновь пускаться в опасную экспедицию. Полагали, что даже в случае ее успеха византийские войска не смогут закрепить свою власть над Северной Африкой, пока Сицилия и Италия находятся в руках остготов.
Чиновная знать поколебала на время решимость императора. Но в это время активизировались те силы в империи, которые настаивали на завоевании Вандальского королевства. К императору прибыла делегация восточного православного духовенства. Многочисленные африканские эмигранты, римские аристократы и церковные сановники докучали императору просьбами об отмщении. Активизировались и зарубежные союзники Юстиниана. В Триполисе знатный римлянин Пуденций восстал против вандалов и передал город империи. Вандальский наместник Сардинии гот Года перешел на сторону императора, которого просил о немедленной присылке войск для передачи острова византийцам.
Весной 533 г. началась деятельная подготовка к войне. Прикрывая свои истинные, завоевательные цели, Юстиниан стремился изобразить поход в Ливию как великую освободительную миссию. Главнокомандующим экспедиционного корпуса был назначен Велисарий, к этому времени уже известный полководец, успешно закончивший персидскую кампанию