С наступлением осени Маврикий потребовал от Петра, чтобы он провел зиму в землях славян на левом берегу Дуная. И снова, как и в 594 г., византийские солдаты, сознавая всю бессмысленность борьбы с «бесчисленным множеством варваров, которые, как волны, заливали всю страну на той стороне Истра»[754], подняли мятеж. Двинувшись к Константинополю и овладев им, они свергли с престола Маврикия и провозгласили императором центуриона Фоку, наполовину варвара по своему происхождению.
Таков был бесславный результат попытки Византии осуществить активную борьбу против славян. Византийская армия, только что победоносно закончившая войну с Персией — сильнейшей державой того времени, оказалась бессильной закрыть дунайскую границу империи для славянских вторжений. Даже одерживая победы, солдаты не чувствовали себя победителями. Это не были сражения с правильно организованным войском, которые обычно вели византийские солдаты. На смену разбитым славянским отрядам немедленно появлялись новые. В славянской земле за Дунаем каждый житель был воином, врагом империи. На своей территории византийское войско, в силу самой системы его организации, также далеко не всегда могло рассчитывать на поддержку местного населения. Поскольку военные действия против славян велись обычно в теплое время года, на зиму войско распускалось, и воины должны были сами заботиться о своем пропитании. «С наступлением поздней осени стратиг распустил свой лагерь и вернулся в Византию, — рассказывает Феофилакт Симокатта о походе 594 г. — Ромеи, не занятые военной службой, рассеялись по Фракии, добывая себе продовольствие по деревням»[755].
Византия хорошо понимала трудности борьбы против славян, необходимость применения в войне с ними особой тактики. Специальный раздел «Стратегикона» состоит из советов, как лучше осуществлять кратковременные набеги на их села, с какой осторожностью следует вступать в их земли; Псевдо-Маврикий рекомендует грабить славянские деревни и вывозить из них продовольственные запасы, распускать ложные слухи, подкупать князей и восстанавливать их друг против друга. «Так как у них (славян. — Ред.) много князей (ρηγων), — пишет он, — и они между собой несогласны, то выгодно некоторых из них привлечь на свою сторону — либо посредством обещаний, либо богатыми подарками, в особенности тех, которые по соседству с нами»[756]. Однако по мере роста у славян сознания своей этнической целостности и единства целей, по мере Их дальнейшего объединения эта политика приносит все меньше успеха. Юстиниану, как уже отмечалось, удалось отколоть антов от совместной борьбы славян против империи. Лишившись поддержки своих соплеменников, анты, племена которых, по утверждению Прокопия, были «бесчисленны»[757], подверглись сначала опустошительным набегам, а затем разгрому со стороны аваров. Но уже в то время, к которому непосредственно относится сочинение Псевдо-Маврикия, можно видеть, что вожди отдельных славянских племен, невзирая на опасность, идут на выручку друг другу. Когда в 594 г. византийское войско разбило Ардагаста, Мусокий без промедления выделил для переправы его людей целую флотилию лодок-однодеревок и гребцов. И, хотя в источниках прямо об этом не говорится, именно славянские воины отказались, по-видимому, участвовать в 602 г. в походе аварского хакана против антов.
Гражданская война, разразившаяся в Византийской империи после свержения императора Маврикия, и вновь начавшаяся война с Персией позволили славянам повести в первой четверти VII в. наступление самого большого размаха. Сфера их вторжений значительно расширяется. Они обзаводятся флотом из лодок-однодеревок и организуют морские экспедиции. Георгий Писида сообщает о славянских разбоях на Эгейском море в первые годы VII в., а анонимный автор «Чудес св. Димитрия» рассказывает, что славяне «подвергли опустошению с моря всю Фессалию, прилегающие к ней острова, Элладу. Кикладские острова, всю Ахайю и Эпир, большую часть Иллирика и часть Азии»[758]. Почувствовав свою силу на море, славяне снова предпринимают в 616 г. попытку взять Фессалонику, окружив ее с суши и с моря. Осада Фессалоники осуществляется на этот раз племенами, уже прочно заселившими территорию Македонии и прилегавших к ней византийских областей: автор «Чудес св. Димитрия» отмечает, что славяне подошли к городу со своими семьями и «хотели после захвата города поселить их там»[759].
Во время осады, как и в других морских предприятиях этого периода, против империи выступает большой союз славянских племен, включающий драгувитов, сагудатов, велейезитов, ваюнитов, верзитов и других; во главе осаждавших Фессалонику славян стоит их общий вождь — Хацон.
После гибели Хацона славяне вынуждены были снять осаду Фессалоники. Но через два года, заручившись поддержкой аварского хакана, македонские славяне совместно с приведенным хаканом войском (значительную часть которого составляли славяне, находившиеся под его верховной властью) снова подвергли город осаде, которая длилась в течение целого месяца.
Общая картина, создавшаяся в империи к этому времени в результате славянских вторжений и освоения ими византийских земель, достаточно четко вырисовывается из той мотивировки, с которой славяне обратились к аварскому хакану, прося его оказать им помощь в. овладении Фессалоникой: «Не должно быть тому, — говорили славянские послы, — чтобы тогда, когда опустошены все города и области, один этот город оставался цел и принимал к себе беглецов из Подунавья, Паннонии, Дакии, Дардании и других областей и городов»[760].
Тяжелое положение Византии было хорошо известно и на Западе: папа Григорий I в 600 г. писал, что его очень тревожат угрожающие грекам славяне; особенно беспокоило его то обстоятельство, что они через Истрию начали уже подступать к Италии[761]. Епископ Севильский Исидор в своей хронике отмечает, что «на пятом году правления императора Ираклия славяне отняли у римлян Грецию»[762]. По сообщению яковитского писателя VII в. Фомы Пресвитера, в 623 г. славяне напали на Крит и другие острова[763]; Павел Диакон говорит о нападениях славян в 642 г. на Южную Италию[764].
Наконец, в 626 г. авары и славяне вступают в союз с персам» и предпринимают осаду Константинополя. Город был осажден с суши и с моря. Для штурма стен византийской столицы было стянуто множество осадных орудий. Бесчисленные славянские ладьи-однодеревки, прибывшие с Дуная, вошли в залив Золотой Рог. Однако исход этой осады определило превосходство Византии на море. После гибели славянского флота аваро-славянское войско потерпело поражение на суше и вынуждено было отступить от Константинополя.
Осады Константинополя и Фессалоники, нападения на приморские византийские города и острова производили в первую очередь славяне, прочно расселившиеся на территории империи. Наиболее-густо они заселили Македонию и Фракию. К западу от Фессалоники (до города Веррои), а также по реке Вардару и в Родопах обосновались драгувиты. К западу же от Фессалоники, а также на Халкидике и во Фракии осели сагудаты. По верхнему течению Быстрицы поселились ваюниты. К северо-востоку от Фессалоники, по реке Месте, жили смоляне. На реке Стримоне (Струме), по нижнему и среднему ее течению, простирались, доходя на западе до оз. Лангазы, поселения стримонцев (струмян); на землях, прилегающих к Фессалонике с востока, в Халкидике, обосновались ринхины. В районе Охрида источники указывают местожительство верзитов. В Фессалии, на побережье вокруг Фив и Димитриады, поселились велейезиты (вельзиты). В Пелопоннесе склоны Тайгета заняли милинги и езериты. На территории Мезии осели неизвестные по имени семь славянских племен. Неизвестные поименно славянские племена расселились также, как показывают нарративные и топонимические данные, и в других областях Греции и Пелопоннеса. Многочисленные славянские поселенцы появились в VII в. в Малой Азии, особенно в Вифинии.
Самый факт массового характера заселения славянами в конце VI и в VII столетиях Македонии и Фракии, а также и других, более отдаленных областей Византийской империи — Фессалии, Эпира, Пелопоннеса, в настоящее время не вызывает сколько-нибудь серьезных возражений. Многочисленные и неоспоримые свидетельства письменных источников, а также топонимические и археологические данные не оставляют здесь сомнений. Лингвистические исследования показывают, что даже на самом юге Балканского полуострова — в Пелопоннесе — насчитывалось несколько сотен наименований местностей славянского происхождения[765]. Автор большой работы о византийском Пелопоннесе А. Бон отмечает, что данные топонимики свидетельствуют о преобладании в отдельных частях Пелопоннеса славянского населения[766]. П. Лемерль, перу которого принадлежит фундаментальный труд о Восточной Македонии, констатирует, что «Македония в VII–VIII вв. была более славянской, чем греческой»[767]. Отвергая попытку Д. Георгакаса снова подвергнуть изучению слово σχλαβος и трактовать εσδλαβωδη в знаменитой фразе Константина Багрянородного: εσδλαβωδη δε πασα η χωρχχαι γεγονε βαρβαρος («ославянилась вся страна и сделалась варварской»)[768]