Судебный и административный иммунитет до конца существования Византии в целомтак и не достиг той стадии, на которой находился западноевропейский иммунитет. В силу этого иммунитетный район лишь в отдельных случаях превратился в Византии в замкнутый автономный округ, являвшийся как бы государством в государстве. Недостаточное развитие административного иммунитета проявлялось, в частности, в том, что государственные чиновники, составлявшие описи, могли регулярно входить на территорию частных земельных собственников. В иммунитетных формулах жалованных грамот, правда, иногда оговаривалось, что чиновники могут входить только с разрешения частных земельных собственников, однако такое разрешение всегда давалось, так как составление описей, в котором частные земельные собственники были заинтересованы, было государственным делом. Постоянный вход чиновников на территорию частных земельных собственников, бесспорно, препятствовал формированию частного фискально-административного аппарата, что, в свою очередь, задерживало развитие внеэкономического принуждения, а следовательно, тормозило процесс феодализации.
Податные привилегии, составлявшие основной компонент иммунитета, в XIII–XV вв. постепенно расширялись. В позднее время, в отличие от предшествовавшего периода, иммунист, как правило, освобождался от уплаты основного налога — телоса. Телос обычна не упоминается в освободительных формулах поздневизантийских хрисовулов. Особенность этих формул состояла в том, что в них содержался перечень только тех налогов, освобождение от которых было особой милостью и давалось редко[279]; налоги, от уплаты которых иммунист, как правило, освобождался, в грамотах не перечислялись, так как освобождение от этих налогов перестало быть привилегией, а являлось установившейся нормой. В хрисовулах же, в силу самого характера этих документов, фиксировались только привилегии.
Особенностью правового регламентирования иммунитета в поздней Византии являлась неполнота и неточность иммунитетных формул хрисовулов, т. е. неадекватность юридических норм реальным отношениям. Так, в иммунитетных грамотах нередко говорится об освобождении иммуниста от всех налогов и сборов, но это не означало, что иммунист вовсе ничего не должен был уплачивать в казну. Иногда, несмотря на такую формулировку, он должен был уплачивать ряд косвенных налогов, которые государство, как правило, удерживало за собой и освобождение от которых жаловалось в порядке исключения только очень влиятельным собственникам[280].
Наряду с существенными изменениями в структуре и системе поздневизантийских аграрных отношений можно отметить и ряд стабильных черт, свидетельствовавших о преемственности ряда аграрных институтов более раннего времени. В поздней Византии продолжало существовать свободное крестьянство, владевшее землей на правах полных собственников и платившее государственные налоги[281]. Свободные крестьяне, в отличие от государственных и частновладельческих пари ков, владели землей suo nomine и были свободны от выполнения паричских повинностей. Кроме того, они были юридически полноправны и не находились под властью или патронатом какого-либо физического или юридического лица[282].
Сохранение свободного крестьянства до конца истории империи составляло особенность византийского общественного строя. В значительной мере эта особенность объясняется тем, что государственная власть в Византии не носила патримониального характера. Верховное право собственности государя на все земли подданных не признавалось. Поэтому в отличие от Запада свободные села в Византии не могли жаловаться частным лицам. Жаловались казенные земли с государственными париками, пустоши, которые разрешалось заселить пришлыми людьми, владения, находившиеся до этого в собственности прониаров[283].
Развитие аграрных отношений в Византии XIV–XV вв., в отличие от города, переживавшего упадок, вплотную подошло к появлению элементов предкапиталистических отношений. Различные факторы: длительное преобладание денежной ренты, наличие развитых в торговом отношении центров, изменение в направлении внешней торговли, превратившее Византию в страну, вывозившую сельскохозяйственные продукты, — должны были благоприятствовать эволюции аграрного строя в этом направлении. В XV в. появилась предпринимательская аренда. Ивирский монастырь сдавал некоторые свои владения крупным арендаторам, которые проводили мелиоративные работы, и сдавали, в свою очередь, арендованную землю мелким субарендаторам, вдвое увеличив арендную плату. Повышение арендной платы в связи с увеличением доходов, получаемых с земли, свидетельствует о появлении начальных форм характерных для капитализма взаимоотношений. Однако единичность подобных сведений источников не позволяет судить о степени развития этих явлений.
Рассмотрение византийского аграрного строя не может быть ограничено только характеристикой социально-экономических и правовых отношений. Огромное социальное значение имела активная экономическая политика византийской государственной власти. В поздней Византии эта политика проявлялась, в частности, в земельных пожалованиях, которые были особенно щедрыми по отношению к монастырям и церквам. Рост монастырского и церковного землевладения был чрезвычайно бурным в XIII–XV вв. Правда, он происходил не только за счет императорских пожалований. Немалую роль играли частные пожалования как из религиозных, так и иных побуждений, передача земли по завещанию, а также скупка монастырями земель и привлечение на них зависимого населения. Быстрый рост монастырского землевладения являлся неотъемлемым и важным элементом процесса феодализации в Византии. Наряду с этим земельные владения жаловались и прониарам. Нередко земли отбирались у прониаров и передавались монастырям, но иногда, напротив, рост прониарского землевладения происходил за счет монастырского[284]. Иными словами, в сложной экономической и политической обстановке, в условиях обострившейся угрозы турецкой экспансии государственная власть вела политику лавирования между отдельными социальными группами.
Столь же двойственной была политика государства, направленная на раздачу иммунитетных привилегий. В основном придерживаясь курса на их расширение, государство нередко, переживая серьезные финансовые затруднения, было вынуждено отбирать эти привилегии. Особенность государственной аграрной политики составляли также сложные формы регламентирования рентных отношений, выразившиеся в сохранении форм публичноправовой ренты.
Наличие в Византии централизованной государственной власти, проводившей активную экономическую политику, играло двоякую роль в развитии феодализма. С одной стороны, государственная политика способствовала феодализации: огромные земельные пожалования и раздача иммунитетных привилегий составляли необходимый элемент развития феодальных отношений. С другой стороны, вмешательство государственной власти в частновладельческие отношения, сохранение в руках государства ряда экономических и правовых прерогатив и в отношении крупных вотчин, возможность императора отбирать дарованные привилегии и даже конфисковать земельные владения — все это содействовало незавершенности процесса феодализации, составляло специфику византийских феодальных отношений в сравнении с западноевропейским типом и свидетельствовало о его известном сходстве с феодализмом на Востоке.
Итак, византийский аграрный строй — явление сложное и противоречивое. Одни византийские аграрные институты обнаруживали сходство с аналогичными западноевропейскими, тогда как другие — с восточными. Некоторые институты византийского аграрного строя отличались индивидуальными, специфическими чертами, значительное своеобразие которых объясняется или особенностями византийского общественного развития, или генетическими связями с античными аграрноправовыми отношениями.
Византийский аграрный строй находился в стадии непрерывного развития, которое проявлялось как в области социально-экономических отношений, так и в сфере их правового оформления. В то же время эволюция социально-экономических отношений происходила несравненно более быстрыми темпами по сравнению с эволюцией правоотношений, которые отличались значительной стабильностью, связанной с функционированием на протяжении всей византийской истории римского правопорядка. Однако и стабильность правовых отношений была относительной: в XIII–XV вв., как и в более ранний период, имело место активное аграрное правотворчество. В целом византийское аграрное право отличалось сложностью и триализмом.
Эволюция аграрных отношений в Византии происходила по пути приближения к западноевропейскому типу феодальных отношений. Однако вплоть до политической гибели империи эта эволюция осталась незавершенной, равно как и сам византийский феодализм отличался чертами незавершенности.
Глава 7Города, ремесло и торговля в поздней Византии (XIII–XV вв.)(Раиса Анатольевна Наследова)
После подъема города в X в., когда Константинополь занимал положение мирового торгово-ремесленного центра, после расцвета в XI–XII столетиях провинциальных городов (Коринфа, Фив, Никеи и др.) византийский город вступает в период захирения и упадка, длившийся вплоть до падения самой Византийской империи.
Причины слабости города в эти последние века существования империи сложны и многообразны. Они крылись в замедленности социально-экономического развития Византии, в господстве феодалов над городом, во все возраставшем подавлении экономики империи иностранным купечеством, в чрезвычайно тяжелой для Византийского государства внешнеполитической обстановке.