Очень важную роль в развитии филологической науки играли и работы по переводу латинских писателей на греческий язык, которые предпринял Максим Плануд. Переводы сочинений Цицерона, Цезаря, Овидия, Боэция. Доната и Августина явились важным пособием для западных ученых в овладении греческим языком[574]. Расширение круга изучаемых авторов не ограничивалось классиками. Составлялись комментарии и к средневековым византийским сочинениям — к трудам Павла Силенциария, Никиты Давида Пафлагонянина.
С конца XIII столетия наблюдается и известное оживление интереса к математическим наукам. Историк Георгий Пахимер написал парафразу к математическому сочинению Диофанта Александрийского, а также составил руководство к «квадривиуму наук» (т. е. арифметике, геометрии, астрономии и музыке). Большое внимание уделялось и астрономии — науке, долгое время находившейся в Византии в пренебрежении. Выдающуюся роль в этом отношении сыграли работы Феодора Метохита и его преемников — Никифора Григоры, Феодора Милитениота, Исаака Аргира, Николая Кавасилы. В число дисциплин, которые разрабатывались в те времена, входили физика с акустикой, а также гуманитарные науки — историография, риторика, философия (см. гл. 15).
К числу наиболее ярких представителей науки и деятелей культуры того времени принадлежал Феодор Метохит. Его ученость высоко оценивалась современниками. Фома Магистр утверждал, что никто не мог сравниться с Феодором Метохитом ио глубине своих знаний. Эта оценка объясняется, по всей вероятности, не только широтой его интересов, которые охватывали области знания, столь далекие друг от друга, как философия, риторика и астрономия, но и необычной для византийского ученого самостоятельностью суждений.
Оценивая роль Феодора Метохита в истории византийской культуры, новейший исследователь Г. Бек пришел к заключению, что Феодор Метохит во многом отличался от своих предшественников. Научное наследство этого политического и культурного деятеля, свойственника императора Андроника II Палеолога, до сих пор еще полностью не издано и не исследовано. Помимо его астрономических трудов, снискавших ему большую известность («Общее введение в науку астрономии», «Введение в "Синтаксис" Птолемея» и комментарий к «Большому Синтаксису» Птолемея), наиболее интересными являются его статьи на философские и исторические темы, называемые иногда условно «Miscellanea» (см. ниже). По своему общему характеру это произведение Феодора Метохита напоминает «Хилиады» Иоанна Цеца. Однако оно, хотя и написано в форме риторических упражнений, существенно отличается от более ранних подобных произведений. Наиболее важной чертой, выявляющей новизну подхода Феодора Метохита к своей задаче, является стремление превратить риторические упражнения в рассуждения, которые могли бы дать ответ на злободневные, животрепещущие вопросы общественной и политической жизни Византии XIV в. Эти рассуждения служат, таким образом, Феодору Метохиту не для демонстрации своего искусства владеть риторическими приемами, а способом высказывания собственных суждений, чувств, сомнений[575].
Несмотря на то, что в этом сочинении, как и в других подобных произведениях византийских писателей, отдана немалая дань формальному использованию риторических приемов, все же в целом оно может быть охарактеризовано как одно из интересных произведений византийской критической мысли.
Феодор Метохит был в очень большой степени самоучкой. Его школьное образование не выходило за пределы обычного элементарного образования, на что он сам указывает. Уже в зрелом возрасте, на сорок третьем году своей жизни, он стал увлекаться предметом, который стал сферой его углубленного изучения, — астрономией. Его руководителем по астрономии был Мануил Вриенний. Однако лишь произведения Феона Александрийского Феодор Метохит изучал вместе с Вриеннием. Вся дальнейшая работа над трудами античных астрономов (и в первую очередь Птолемея) была проделана им самостоятельно. Современники чрезвычайно высоко оценивали астрономические труды Феодора Метохита, так же как и всю его многообразную деятельность. Его ученик Никифор Григора в письме к нему в 1328 г. указывал: «Говоря о тебе как о риторе, поэте, астрономе, государственном деятеле, человеке действия, авторе изречений, мы остаемся строго верными истине»[576]. Еще в более высоких выражениях универсальность знаний Метохита подчеркнута Никифором Григорой в другом письме, написанном примерно в то же время[577].
В свете современных исследований тот вклад в науку, который сделал Феодор Метохит своими трудами по астрономии, представляется более ограниченным, чем он казался его современникам. Несмотря на безусловно углубленное изучение этим византийским ученым XIV в. трудов своих античных предшественников — Гиппарха, Птолемея, Феона, вряд ли есть достаточные основания считать, что сделанное им представляло действительный шаг вперед. Однако значение трудов Феодора Метохита для той эпохи неоспоримо. Благодаря им, а также благодаря трудам его последователей астрономия стала вновь серьезно изучаться. В своих философских воззрениях Феодор Метохит склонялся больше к взглядам Платона, чем Аристотеля. Это отметил и Никифор Григора в своем письме к философу Иосифу (ок. 1280 — ок. 1330), автору ряда богословских и философских сочинений. Восхваляя Метохита, Григора писал, что «для достижения совершенства его трудам недостает только двух вещей — изучения логики и метафизики Аристотеля»[578].
Метохиту противопоставляли в этом отношении другого властителя дум того времени, ученика Григоря Кипрского — Никифора Хумна. Никифор Хумн, подобно Феодору Метохиту, был приближенным, советником и сановником Андроника II Палеолога. Значительную часть своей жизни Никифор Хумн провел при дворе этого императора, соревнуясь во влиянии на него с Феодором Метохитом. И тот и другой возглавляли научную и литературную жизнь в Византии в начале XIV столетия. Но, в то время как Феодор Метохит отдавал предпочтение астрономии, Никифор Хумн занимался преимущественно физикой. В противовес Метохиту, увлекавшемуся Платоном, Хумн был сторонником философии Аристотеля. Противопоставляя этих двух ученых, автор одного из новейших исследований справедливо отмечает, что при характеристике культуры того времени поражает та свобода, с которой люди Византии XIV в. говорили о крупнейших авторитетах античной древности[579]. Богатая переписка, сохранившаяся от многочисленных современников и учеников Метохита и Хумна, содержит многие примеры этого Может быть, слишком смелым было бы рассматривать представителей византийской науки XIV в. как подлинных новаторов, внесших существенный вклад в ее прогрессивное развитие, но во всяком случае нельзя отрицать, что глубокое изучение наследия великих предшественников средневековья византийскими учеными той поры прекрасно подготовило почву для деятелей культуры Возрождения.
Среди учеников Феодора Метохита, несомненно, первое место должно быть отведено известному историку, ученому и политическому деятелю Никифору Григоре (род. ок. 1295 г., ум. ок. 1360 г.). Никифор Григора родился в Ираклии Понтийской, где и получил первоначальное образование у воспитавшего его дяди митрополита Ираклийского Иоанна. После приезда в Константинополь (в 1315 г.) руководителем Никифора Григоры стал патриарх Иоанн XIII Глика (1315–1319). Это был человек, известный своей широкой эрудицией в области как богословских наук, так и светских. Возможность постоянного общения со своими учителями обеспечила Никифору Григоре хорошую подготовку для дальнейших углубленных занятий. Руководителем Никифора Григоры стал Феодор Метохит. Не только занятия под наблюдением Метохита, но и приближение ко двору Андроника II создали благоприятные условия для расширения кругозора Никифора Григоры. Уже вскоре после представления императору он совершил большое путешествие по Балканскому полуострову, в Сербию. Григора принял также активное участие в диспутах по философским вопросам, разгоревшихся после приезда Варлаама из Калабрии в Византию. После смерти Григория Акиндина (ок. 1349 г.) в спорах об исихазме Григора выдвинулся как вождь антипаламитской партии, хотя до того он занимал нейтральную позицию[580] (см. ниже).
Последовавшая затем опала и заточение в монастыре Хоры в Константинополе явились завершением его политической карьеры. Собор, созванный в 1351 г. во Влахернском дворце под председательством императора Иоанна VI Кантакузина, санкционировал учение Григория Паламы и осудил Варлаама и Акиндина. Никифор Григора был также предан анафеме.
Именно в те годы Никифор Григора отдался работе над своим историческим трудом, в котором описал и события, повлекшие за собой его заточение. Работа была им завершена, когда после падения Иоанна Кантакузина Григора был освобожден.
Феодор Метохит нашел в Никифоре Григоре прекрасного ученика, который, подобно своему учителю, увлекался не только гуманитарными науками (историей, философией, риторикой, богословием), ной математическими — астрономией, геометрией, арифметикой и музыкой. Подобно Феодору Метохиту. Григора углубленно и тщательно изучал труды своих античных предшественников. Как и Метохит, Григора имел большое влияние на своих современников и учеников.
На первый взгляд, характер изучения античных авторов, свойственный Григоре, напоминает тот, который был присущ византийским ученым в предшествующую эпоху. Однако в действительности степень этого изучения была более высокой. Овладение сущностью изучаемого предмета было таково, что Григора мог не только комментировать текст, вносить исправления и устранять ошибки копиистов, исказившие первоначальный смысл, но и восполнять лакуны в трудах античных ученых.