Лишь один раз он очнулся от апатии – когда в 559 году гуннское племя кутригуров вторглось на территорию империи и через Фракию пошло на восток, остановившись в 20 милях (32,1 км) от столицы. Многие жители Константинополя бежали с семьями через Босфор, и Юстиниан всерьез встревожился. Он сделал то, что всегда делал в трудные периоды в прошлом, – послал за Велизарием, которому было около 55 лет и который не утратил ни энергии, ни способности к тактическому мышлению. Собрав несколько сотен воинов, он заставил кутригуров отступить в тщательно подготовленную засаду; 400 человек были убиты, остальных прогнали обратно в их лагерь. Если бы у Велизария было войско побольше, он, возможно, уничтожил бы их полностью, однако император предпочел дипломатию и откупился от кутригуров щедрой ежегодной данью.
Такой исход вряд ли заслуживал триумфальной церемонии, которую Юстиниан устроил в награду самому себе в августе. Очевидно, это странное мероприятие, в котором не принял участия Велизарий, устроили для того, чтобы внушить подданным мысль о славной и великой победе, единолично одержанной императором; прежняя зависть Юстиниана к своему военачальнику внезапно вспыхнула с новой силой. Велизарий, несомненно, обратил на это внимание и снова отошел на второй план. Затем, осенью 562 года, некоторые знатные горожане обвинили его в том, что он составляет заговор против императора. Доказательства так и не были представлены, но Велизария лишили всех званий, и восемь месяцев он жил в немилости, пока Юстиниан, которого наконец убедили в его невиновности, не восстановил его в правах. Предположительно именно этот случай лег в основу легенды о старом слепом Велизарии, которого вышвырнули на улицу с миской для подаяний; но поскольку самая ранняя версия этой истории возникла через пятьсот лет после описываемых событий, ее можно спокойно отбросить как несостоятельную. После того как Велизарий вернул себе расположение императора, он вел спокойную жизнь и умер в марте 565 года в возрасте примерно 60 лет.
В том же месяце появился и последний законодательный акт Юстиниана. Император продолжал устраивать приемы все лето и начало осени, а потом внезапно умер в ночь на 14 ноября. Единственный находившийся при нем придворный сообщил, что с последним вздохом император назвал преемником племянника Юстина.
На следующее утро Юстин и его жена София в парадном облачении поехали в главный собор, а оттуда в Ипподром, где их приветствовали подданные. Затем состоялись похороны Юстиниана. Тело вынесли из дворца и медленно пронесли по улицам, на которых в молчании толпился народ; за ним пешком следовали Юстин и София, сенат, патриарх, епископы, священники и дворцовая стража. По прибытии в церковь Святых Апостолов тело пронесли через неф к саркофагу Феодоры, рядом с которым ждал пустой порфировый саркофаг. Тело осторожно опустили в него, и по душе старого императора отслужили заупокойную мессу.
Закончилась целая эпоха. Юстиниан был последним по-настоящему римским императором, занимавшим византийский трон. Дело не в том, что он всю жизнь (если верить Прокопию) плохо говорил по-гречески; дело в том, что его ум был создан по латинскому образцу и что мыслил он категориями Римской империи. Он так и не понял, что империя уже стала анахронизмом; времена, когда один человек мог обладать бесспорной всеобъемлющей властью, прошли и больше не вернутся. На созданной при его жизни мозаике 546 года в Равенне Юстиниан выглядит моложе своих 64 лет, но лицо его не несет на себе отпечатка красоты или силы; его не сравнить с лицом Феодоры на противоположной стене. Глядя на него, не удивляешься, что ее муж легко поддавался влиянию, если это влияние исходило от нее. И все же Юстиниан был самодержцем до мозга костей – со всеми, кроме собственной жены. Всех, кто знал его, поражала его энергия; его способность к усердному труду, похоже, была беспредельна. Никто лучше его не понимал, как важно выходить к народу и ослеплять его великолепием, отражавшим славу самой империи. Отсюда и роскошные процессии, отсюда его страсть к перестройке Константинополя на свой лад; и, хоть многие из его памятников давно исчезли, при виде великих церквей – Святой Софии и Святой Ирины – и маленькой чудесной церкви Святых Сергия и Вакха у нас до сих пор захватывает дух.
Не все начинания Юстиниана были столь же успешны. В стремлении к религиозному единству он сумел лишь углубить пропасть между Востоком и Западом. Огромные усилия по реформе административной системы и очищению ее от коррупции он то и дело саботировал своей расточительностью. Даже его завоевания оканчивались разочарованием. Впрочем, были и успехи. Константинополь стал главным центром транзитной торговли между Европой и Азией. Поскольку Запад к этому времени прискорбно обнищал, византийцы обратились к Китаю и Индии в поисках торгового процветания, шелков, специй и драгоценных камней, которые они столь высоко ценили. Проблемы создавала Персия, где великий шах держал под жестким контролем все караванные пути и в периоды войн часто полностью их перекрывал. Морской путь представлял те же трудности, так как грузы прибывали в Персидский залив. За товар взимались огромные пошлины, особенно за шелк, пользовавшийся самым большим спросом.
Юстиниан намеревался разрубить этот крепко затянутый узел. Сначала он открыл новые пути, которые должны были идти в обход Персии: северный, пролегавший через Крым и Кавказ, и южный, который шел не через Персидский залив, а через Красное море. Первая из этих попыток оказалась отчасти успешной, вторая провалилась из-за того, что персы прочно удерживали под контролем индийские и цейлонские порты. Настоящий прорыв случился лишь в 552 году, когда группа православных монахов предложила привезти с Востока коконы шелковичных червей и технические сведения, которые помогут начать производство шелка. Юстиниан ухватился за это предложение, и вскоре шелкопрядильное производство появилось не только в Константинополе, но и в Антиохии, Тире и Бейруте. Оно всегда оставалось монополией государства и стало одной из самых прибыльных отраслей.
Что касается экономики, то, несмотря на все свои усилия, Юстиниан оставил империю в упадке, и по одной только этой причине он не может считаться по-настоящему великим правителем. В то же время при нем в империи появилось гораздо больше красивых зданий, государственных служб и общественных сооружений, и она стала несравненно красивее, чем прежде. Он расширил ее границы, упростил и усовершенствовал законы. Он постоянно и неутомимо трудился ради блага (как он его понимал) своих подданных; мало кто из других правителей в истории был в этом на него похож. И он, как никакой другой византийский правитель, придал империи ее характер; лишь многие столетия спустя страна вышла из его тени.
7Первый крестоносец(565–641)
Византию осаждали враги, однако непоколебимый в своей самоуверенности император Юстин II считал, что этих врагов можно рассеять при помощи мудрости и храбрости. Он доказал свою точку зрения уже через неделю после восшествия на престол, когда принимал посольство аваров – народа, предположительно имевшего татарское происхождение[25] и появившегося на Западе всего несколько лет назад. Его дядя согласился платить им ежегодную дань в обмен на охрану границ; Юстин же отказал им в этой плате. В течение следующего года он поступил точно так же с другими получателями щедрот Юстиниана, среди которых был и сам шах Хосров. Такая твердость заметно увеличила его популярность, однако вскоре выяснилось, что его дядя тратил эти деньги с пользой.
Однако народ, ответственный за самое серьезное бедствие, случившееся за время правления Юстина, никогда не получал от Византии денег за ее защиту. Лангобарды были германским племенем, медленно перемещавшимся на юг, на территорию, которая сегодня называется Австрией. Проникнув в Италию в 568 году, они обошли стороной Равенну и встретили на своем пути мало сопротивления, если не считать Павии. Их король Альбоин не продвинулся дальше Тосканы, но некоторые знатные лангобарды пошли дальше и основали независимые герцогства Сполето и Беневент. Таким образом, лангобарды вторглись в Италию не как захватчики, а как переселенцы. Они заключали смешанные браки с италийцами, перенимали их язык, впитывали их культуру и, несомненно, намеревались присвоить себе весь полуостров. Вероятно, они избегали Равенны и городов на побережье Венецианской лагуны по причине своей немногочисленности; Неаполь, Калабрия и Сицилия тоже оставались под властью империи. Лангобарды ни в коей мере не были разрушителями достижений Юстиниана – они стали в Италии новой мощной силой.
Юстин не мог предпринять каких-либо действий против наплыва лангобардов, так как был целиком поглощен проблемой с аварами. В 568 году они ворвались в Далмацию, горя жаждой разрушения, и через три года византийцы были вынуждены просить о перемирии. Заключенный договор стоил Юстину 80 000 серебряных монет – гораздо больше, чем изначально платил аварцам Юстиниан. В том же 571 году сложилась опасная ситуация на востоке, где армяне взбунтовались против Хосрова и обратились за поддержкой к Юстину как к брату во Христе; эту просьбу он никак не мог оставить без внимания. В начале 572 года война с Персией возобновилась. Через год персы захватили важную христианскую епархию – город Дара на реке Тигр – и одновременно опустошили Сирию, откуда, как говорят, они привели не меньше 292 000 пленников. Из их числа Хосров лично отобрал 2000 прекраснейших девственниц-христианок; однако девушки, дойдя до реки, попросили позволения искупаться, отошли подальше от солдат, объяснив это скромностью, а затем утопились, предпочтя смерть потере религии и девственности.
К этому времени император Юстин II начал открыто преследовать монофизитов. Казней и пыток не практиковалось, однако монахов и монахинь выселяли из обителей, а священников-монофизитов больше не признавали. Возможно, причиной этому было быстро прогрессировавшее безумие Юстина. Он часто впадал в неистовство, нападая на любого, кто к нему приближался, или пытался выброситься из окна; для его безопасности на окнах дворца установили решетки. Жена императора Элия София, к которой теперь перешла верховная власть, купила годовое перемирие с Хосровом. В 574 году, когда у ее мужа случилось временное просветление, она убедила его повысить военачальника Тиберия Константина до ранга цезаря, и после этого она и Тиберий правили вместе как два регента. Когда в 578 году Юстин умер, Тиберий был его явным преемником. Его регентство было непростым. Тюрки, впервые