К середине лета 879 года у императора за плечами были двенадцать весьма успешных лет. Его армия была сильнее, чем когда-либо; сарацины отступили, павликиане разгромлены; болгары и сербы обратились в христианство и стали православной паствой; Фотиева схизма закончилась, доказав папе римскому, что с Византией не стоит шутить; полным ходом шел пересмотр законодательства. Главные постройки в столице отреставрировали и украсили, а собственный храм императора – великолепная Новая церковь – триумфально возвышался как постоянное напоминание миру о величии и блеске своего основателя. Всего за десятилетие с небольшим безграмотный армянский крестьянин, добившийся трона посредством двух самых подлых (даже на памяти византийцев) убийств, оказался величайшим императором со времен Юстиниана.
Однако у Юстиниана не было сына-преемника, а Василий мог относительно безошибочно утверждать, что у него их четверо. Трое младших его мало заботили – второго, Льва, он терпеть не мог, – а вот старший сын, Константин, единственный ребенок его первой жены Марии, был, возможно, единственным человеком, которого Василий любил. Невероятно красивый Константин был почти мальчиком, когда впервые отправился вместе с отцом на битву. В 869 году его короновали как соправителя, и, женись он на дочери Людовика II Итальянского, под его властью объединились бы Восточная и Западная Римская империя. Судя по всему, в нужное время он показал бы себя таким же великим правителем, как и его отец.
И вдруг в начале сентября 879 года он умер. Обстоятельства его смерти нам неизвестны, но Василий так и не оправился от этого удара. Он стал все больше замыкаться в себе, впадая в приступы глубокой депрессии, а иногда и в припадки безумия. В такие минуты только одному человеку удавалось сдерживать его – Фотию, который утешал обезумевшего императора тем, что устраивал все более усердные заупокойные службы по Константину, которого даже канонизировал. Все это он делал по одной причине: чтобы не дать Льву, второму сыну Василия и наиболее вероятному преемнику, занять престол. Неизвестно, почему он так этого не хотел; мальчик был вспыльчив и, возможно, слишком увлекался женщинами, однако из него получился бы прекрасный василевс. Как бы то ни было, Фотий делал все возможное, чтобы усилить всем известную неприязнь Василия к собственному сыну, и ему это хорошо удавалось.
Когда Льву исполнилось 16 лет, его против воли женили на непривлекательной и занудно благочестивой девушке по имени Феофано; однако он наотрез отказался расстаться со своей первой любовью Зоей Заутцей. Феофано пожаловалась на это Василию, который впал в ярость, высек сына, а Зою изгнал из столицы и насильно выдал замуж. Патриарх тем временем продолжал нашептывать императору; с учетом душевного состояния Василия оказалось очень легко убедить его в чем угодно. Всего год спустя Льва арестовали и заключили в тюрьму без суда, продержав там три месяца.
В последние, мучительные годы своей жизни Василий нашел небольшое утешение в охоте, и именно во время ее летом 886 года он встретил свою смерть. Большинство летописей говорят, что он погиб в результате несчастного случая, две из них приводят подробный рассказ об этом, однако история, которую они излагают, выглядит по меньшей мере маловероятной. Согласно этим летописям, Василий ехал верхом в одиночестве и спугнул большого оленя, пившего из ручья. Олень обернулся и бросился на императора, каким-то образом умудрился зацепить рогами его пояс и выдернул из седла. После этого олень помчался в лес, таща за собой беспомощного императора. Остальные охотники ничего не подозревали, пока не увидели приближающегося к ним императорского коня без всадника; тогда его охрана помчалась вслед за оленем, догнала его, и одному из них удалось разрезать ремень мечом. Василий без чувств упал на землю, а придя в себя, потребовал измерить расстояние от места, где произошел инцидент, – оказалось, что оно составляет 16 миль (25,7 км). Только после этого он позволил отвезти себя во дворец. Промучившись девять дней, он умер 29 августа в возрасте 74 лет.
Что же мы можем вынести из этой запутанной истории? Почему душевно нездоровый семидесятичетырехлетний император остался в полном одиночестве? Как он допустил, чтобы все это случилось? Почему сам не разрезал на себе пояс? Почему олень не освободился от бремени, прежде чем убежать? А если ему это и в самом деле не удалось, то как он мог 16 миль тащить человека, известного своим крупным телосложением, через густой лес? Все это кажется еще более подозрительным, когда мы узнаем, что предводителем спасателей был Стилиан Заутца – отец юной любовницы Льва.
И наконец, последний и самый важный вопрос: был ли Василий Македонянин убит Стилианом, предположительно с ведома и согласия Льва? Мотивов явно было более чем достаточно: старый император становился все более неуравновешенным; однажды он уже бросил Льва в тюрьму и вполне мог приказать казнить его. Стилиан, как один из ближайших соратников молодого наследника и отец его любовницы, находился в той же опасности. Однако у нас нет доказательств, и мы можем лишь строить предположения.
Лев VI взошел на престол в возрасте двадцати лет. Ему было тринадцать, когда после смерти брата отношение к нему отца из обычной неприязни превратилось в непримиримую ненависть; всего через три года последовала насильственная женитьба, изгнание любимой женщины и заключение его самого в тюрьму, которое раздражало его еще сильнее из-за присутствия жены Феофано, которая настояла на том, чтобы находиться в заключении вместе с ним и их новорожденной дочерью. Такое количество бед, выпавших на его долю в период становления личности, вполне могло бы оказать катастрофическое воздействие на его характер. К чести Льва надо сказать, что ничего подобного не произошло. Правда, существует подозрение – но не более – в отцеубийстве; в остальном он обладал большим обаянием, был блестяще образован и очень умен, чем не мог похвастаться ни один из его предшественников на византийском троне. Многочисленные проповеди, которые он лично произносил с амвона Святой Софии, периодически выдают в нем недостаток самосознания: пылкие речи против тех, кто «вместо того, чтобы купаться в чистых водах супружества, предпочитает валяться в грязи прелюбодеяния», странно звучали в устах человека, имевшего постоянную любовницу с пятнадцатилетнего возраста. Однако его общий тон ясно говорит о широте познаний, которые заслужили ему прозвище sophōtatos, «мудрейший»; он и по сей день известен как Лев VI Мудрый.
Было естественно ожидать, что, когда Лев унаследовал трон (теоретически он делил его с братом Александром, но тот был ничтожным любителем удовольствий), он провел радикальные изменения в управлении страной, и главным бенефициаром этих перемен стал Стилиан Заутца, назначенный теперь магистром оффиций и дромологофетом[48], то есть, по сути, руководителем императорской политики как дома, так и за границей. Столь же предсказуемо главной жертвой стал Фотий. Патриарху пришлось во второй раз подписать акт об отречении, после чего ему позволили уехать в отдаленный монастырь, где он без помех мог продолжать богословские и литературные труды и где и умер в забвении несколько лет спустя. Выбор его преемника ясно показывает, как именно мыслил Лев VI: в Рождество 886 года он посадил на патриарший престол собственного младшего брата Стефана. Пятнадцатилетний Стефан стал самым юным патриархом в истории, однако его назначение почти не вызвало возражений. На этот пост не было других очевидных кандидатов, и болезненный Стефан, который вряд ли проживет долго, вполне мог показаться безобидным временным заместителем. Он проявил на этом посту ровно ту готовность к сотрудничеству, которая от него ожидалась.
Имея политическим советником Стилиана Заутцу и Стефана, охотно исполнявшего его волю в церковных делах, Лев VI был отлично подготовлен к управлению империей. До конца столетия не происходило никаких внутренних потрясений, и этот век закончился на особенно радостной ноте, когда в 899 году был созван важный синод, многое сделавший для восстановления взаимоотношений между восточной и западной церквами. Благодаря этому император смог полностью сосредоточиться на огромной работе, начатой его отцом, – пересмотре и новой кодификации римского права. Лев VI принялся за эту задачу энергично и с воодушевлением. В результате на протяжении нескольких лет появились серии книг, в которых законы были, во-первых, систематизированы (определенная тема исчерпывающе трактовалась в определенной книге), а во-вторых, написаны на греческом, а не на латыни, которая к тому времени считалась в Константинополе мертвым языком, понятным лишь для ученых. Таким образом, со времени правления Льва VI труды Юстиниана были фактически полностью заменены.
К сожалению, этот благословенный период внутреннего спокойствия не был столь же безмятежным во внешних делах. Ситуация с арабами оставалась трудной, однако ближайшая непосредственная угроза исходила от Болгарии. После обращения царя Бориса в христианство византийцы надеялись, что два христианских народа теперь смогут жить в мире; однако в 889 году Борис отрекся от престола, оставив трон сыну Владимиру. Тот сразу примкнул к боярской аристократии, которую Борис изо всех сил старался уничтожить. Бояре были закоренелыми реакционерами, ненавидели христианство и стремились вернуться в прежние дни язычества и привилегированной жизни; с их помощью Владимир быстро разрушал все построенное отцом. Однако он просчитался: старый Борис в припадке гнева, который почти слышен нам сквозь века, сбежал из монастыря, захватил власть, сверг и ослепил Владимира, созвал на большой совет представителей со всех уголков царства и повелел собравшимся провозгласить своим правителем его младшего сына Симеона. Все без колебаний повиновались, после чего Борис вернулся в монастырь и больше его не покидал.
Тридцатиоднолетний Симеон тоже был монахом, однако быстро откликнулся на при