Конечно, у Алексея были и неудачи: попытка восстановить экономику, устранить разлад с Римом, вернуть юг Италии. Последние два пункта в этом списке, впрочем, были всего лишь мечтой. У Алексея имелись и недостатки – непотизм и чрезмерная подверженность женскому влиянию. Даже в решении вопроса престолонаследия он оказался не в состоянии навязать Ирине свою волю, предпочтя добиться своего обманом, а не твердым приказом.
Сожалел ли он, что так и не смог добиться личной популярности ни у кого, кроме солдат, которые его боготворили? Вероятно, не слишком сильно. Он никогда не шел на компромисс со своими принципами ради рукоплесканий толпы. Он правил добросовестно, энергично и с приложением всех сил и умений; империя, которую он оставил сыну, была несравненно сильнее и лучше организована, чем в предшествующие сто лет. Он умер удовлетворенным – и имел на это полное право.
20Иоанн Прекрасный(1118–1143)
Причиной ненависти Анны к своему брату Иоанну, которую она испытывала всю жизнь, была обычная зависть. В младенчестве Анну обручили с сыном Михаила VII Константином, и, таким образом, в течение пяти лет она была предполагаемой наследницей византийского престола. Затем императрица Ирина родила сына Иоанна, и мечты Анны разбились – однако ненадолго: после преждевременной смерти Константина она в 1097 году вышла замуж за Никифора Вриенния, сына того самого Никифора, который неудачно претендовал на трон двадцать лет назад. Примерно в 1111 году Алексей присвоил Никифору титул кесаря, и все честолюбивые мечты Анны воскресли. Она не сдалась даже после смерти Алексея: почти наверняка именно она организовала заговор с целью убить Иоанна на похоронах отца, однако Вриеннию не хватило на это мужества, и он так и не явился в условленное место, а прочих заговорщиков схватили во дворце и немедленно арестовали. Новый император повел себя на удивление милосердно. Вриенний избежал наказания и верно служил Иоанну еще двадцать лет, до самой своей смерти, в часы досуга занимаясь сочинением крайне скучной исторической книги. Его жене повезло меньше: ее собственность конфисковали, а ей самой навечно запретили появляться при императорском дворе. Покинутая и униженная, она удалилась в монастырь, где жила следующие тридцать пять лет и писала историю жизни своего отца.
Воцарение Иоанна Комнина произошло за месяц до его тридцатилетия. Даже те, кто им восхищался, признавали, что внешне он был очень некрасив; за темные волосы и кожу его прозвали Мавром. Однако было у него и другое прозвище – Калоианнис, «Прекрасный». В этом не было иронии, так как прозвище относилось не к телу, а к душе императора. Легкомыслие он ненавидел, роскошь осуждал. Сегодня большинство из нас сочли бы его невыносимым собеседником, но в Византии XII века его любили. Во-первых, он не был лицемером; его благочестие было искренним, а честность – абсолютной. Во-вторых, его отличали мягкость и милосердие – весьма редкие качества в те времена. Он был добр: ни один император не жертвовал на благотворительность столь щедрой рукой. В отличие от отца он намеренно держал семью на расстоянии. Из всех своих близких советников больше всего он доверял некоему Иоанну Аксуху – турку, которого младенцем забрали в плен крестоносцы; его подарили Алексею Комнину и воспитали в семье императора, где он быстро стал закадычным другом Иоанна. Взойдя на трон, Иоанн немедленно взял его к себе на службу и довольно скоро назначил великим доместиком – главнокомандующим всеми войсками.
Иоанн Комнин, как и его отец, был воином. Он тоже считал управление империей своим священным долгом; однако, в отличие от Алексея, который в основном довольствовался ее защитой, Иоанн хотел освободить все захваченные иноверцами территории и восстановить былую славу Византии. Его подданным казалось, что вся его жизнь – одна долгая кампания: он проводил гораздо больше времени на поле боя, чем в Константинополе, как и четверо его сыновей, когда они достаточно повзрослели, чтобы сопровождать отца. Иоанну повезло больше, чем Алексею, поскольку в течение нескольких лет после его воцарения Европа доставляла мало проблем. Одной молниеносной кампанией удалось покорить печенегов; половцы вели себя тихо; сербы были слишком разобщенными, чтобы причинять неприятности; венгры целиком сосредоточились на побережье Далмации, которое, теоретически будучи византийским, давно отошло венецианцам. Папа и император Священной Римской империи все еще боролись за верховную власть. Герцогство Рожера Борсы, жалкого сына Роберта Гвискара, и столь же беспомощного сына Рожера Вильгельма погружалось в хаос. Правда, их кузен, граф Сицилии Рожер, быстро приобретал известность, но тогда он не представлял угрозы. Таким образом, Иоанн смог сосредоточить внимание на Малой Азии, где империя контролировала северное, западное и южное побережье и все территории к северо-западу от неровной линии, протянувшейся от устья Меандра до юго-восточной оконечности Черного моря. К юго-востоку от этой линии находились турки, большинство из которых были подданными сельджукского султана; однако в последние годы стала приобретать влияние династия Данышмендидов. Эмир Гази II теперь правил территорией от реки Галис до Евфрата. Существовало также большое количество кочевых племен туркоманов, которые фактически делали что хотели и уже отрезали от суши византийский порт Анталья – доступ к нему остался только с моря. Именно они, как и сами сельджуки, стали целью первой кампании Иоанна; к осени важнейшие наземные подходы к Анталье были восстановлены, и Иоанн с Аксухом вернулись вполне довольными.
В 1122 году начались сложности с Венецией, и ответственность за это лежала на Иоанне. При Алексее Венецианская республика была ближайшим союзником Византии, и, чтобы сохранить расположение венецианцев, в 1082 году император без колебаний уменьшил для них таможенные пошлины и даровал торговые привилегии, которыми не пользовались другие иноземцы. Благодаря этому венецианская колония в Золотом Роге разрослась до таких размеров, что стала вызывать недовольство византийцев, и, когда недавно избранный дож Доменико Микьель запросил подтверждения всех прежних привилегий, Иоанн наотрез отказался. Венецианцы пришли в ярость, и 8 августа 1122 года флагманский корабль дожа вышел из лагуны в сопровождении 71 военного корабля. Их целью был Корфу, который успешно выдержал полугодовую осаду; однако на протяжении следующих трех лет венецианцы проявляли активность в восточной части Средиземного моря: они захватили Родос, Хиос, Самос, Лесбос и Андрос, и когда в 1126 году они отправили войска, чтобы занять Кефалонию, Иоанн сдался. Эти агрессивные действия обошлись ему гораздо дороже, чем торговые привилегии, в которых он отказал венецианцам. В августе он подавил свое самолюбие и восстановил их в прежних правах.
К 1130 году, когда император вновь обратил внимание на Восток, ситуация изменилась к худшему. Эмир Гази теперь стал самой грозной силой в Малой Азии, и с 1130 по 1135 год Иоанн провел против него пять кампаний. Успех был настолько грандиозным, что по возвращении в столицу в 1133 году он устроил традиционный триумфальный въезд в город. Как приличествовало в тревожные времена, его церемониальная колесница, запряженная четырьмя белоснежными конями, была отделана серебром, а не золотом, но улицы, как всегда в таких случаях, украсили узорными тканями и парчой, а из окон свисали дорогие ковры. Весь путь от Феодосиевых стен до храма Святой Софии окаймляли трибуны, на которых стояли толпы людей; они громкими криками приветствовали процессию и императора, который шел пешком и нес крест. Иоанн поступил так же, как сделал до него Цимисхий: он отказался сесть в колесницу, отдав это почетное место иконе Богородицы, которая сопровождала его во всех походах.
Следующий год Иоанн снова провел в сражениях. К концу лета пришла весть о смерти эмира Гази, и в начале 1135 года император вернулся в столицу. За пять лет он вернул империи территории, которые она потеряла больше полувека назад. Турки не были побеждены, но прошло еще какое-то время, прежде чем они смогли перейти в наступление. Иоанн почти развязал себе руки, чтобы выступить против двух христианских государств, занимавших в то время территории, которые, по его мнению, принадлежали империи: армянского княжества Киликия и его близкого союзника, норманнского княжества Антиохия.
Иоанну несколько мешал еще один потенциальный враг, с которым следовало разобраться в первую очередь. В 1130 году граф Сицилии короновался как король Рожер II; с этого времени его влияние и мощь постоянно росли, и он тоже мечтал об иноземных завоеваниях. В частности, было известно, что его внимание привлекали государства крестоносцев. Будучи кузеном Боэмунда, он имел довольно серьезные притязания на Антиохию, а брак его матери Аделаиды с Балдуином I, заключенный в 1113 году, однозначно подразумевал, что в случае бездетности пары (а с учетом возраста брачующихся это было почти несомненно) корона Иерусалима перейдет к Рожеру. Впоследствии Балдуин растратил все огромное приданое Аделаиды, приказал аннулировать брак и отправил ее обратно на Сицилию; этого оскорбления Рожер ему так и не простил. Надо признать, что у него не было подобных притязаний на Константинополь, но такие соображения не остановили ни Роберта Гвискара, ни Боэмунда; так что в начале 1135 года Иоанн отправил послов к императору Западной Римской империи Лотарю, и с наступлением осени они пришли к соглашению: в обмен на финансовую поддержку от Византии Лотарь обязался весной 1137 года организовать масштабную военную кампанию, чтобы сокрушить короля Сицилии. В достаточной степени защитив тыл, Иоанн мог наконец отправиться на Восток.
История заселения армянами Киликии – области между южным побережьем Анатолии и хребтом Тавр, от окрестностей Аланьи до залива Александретта[78], – началась в XI веке, когда Василий II и его преемники предложили некоторым армянским князьям обширные территории, расположенные между фемой Себастея и Евфратом; таким образом, примерно к 1070 году уже шла постоянная эмиграция с суровых армянских нагорий в более мягкие, покрытые пышной растительностью земли на юге. После битвы при Манцикерте люди массово хлынули туда, что привело к появлению полунезависимых княжеств, которые, однако, просуществовали недолго. Большинство из них уничтожили франкские государства крестоносцев, и лишь одна семья оказалась достаточно изобретательной, чтобы выжить, – род некоего Рубена, осевшего в Тавре к 1071 году. Его внук Лев в 1129 году сел на трон государства, известного тогда под названием Малая Армения, а три года спустя начал осуществлять честолюбивый план завоеваний. Именно он ранней весной 1137 года получил весть, что против него выступил Иоанн Комнин.