Первой заботой Иоанна было укрепление остатков империи. Старшего сына Матфея он назначил ответственным за обширную фракийскую территорию вдоль границы с Сербией, а младший Мануил должен был заботиться о Морее, которая с этого времени стала автономным деспотатом. Затем Иоанн обратил внимание на Галату, где взимаемые генуэзцами ежегодные таможенные пошлины были почти в семь раз выше того, что получал Константинополь. Он приказал резко снизить тарифы на импорт, так что иностранные суда вновь сочли более привлекательным западный, а не восточный берег Золотого Рога. Генуэзцы, конечно, возражали. В августе 1348 года их флотилия проплыла через Золотой Рог и сожгла те византийские корабли, которые ей удалось обнаружить, однако греки ответили ударом на удар и подожгли склады генуэзцев вдоль побережья, а также забросали Галату из катапульт огромными валунами и пылающими тюками сена. Мир был восстановлен лишь через несколько недель; однако, когда из Генуи прибыли полномочные представители, они оказались на удивление сговорчивыми. Республика с готовностью согласилась выплатить Византии контрибуцию в размере 100 000 иперпиров, обязалась освободить землю позади Галаты, которую занимала незаконно, и пообещала больше никогда не нападать на Константинополь; Византия в ответ не пошла фактически ни на какие уступки.
В конце 1349 года Иоанну Кантакузину было простительно думать, что проблемы с Генуэзской и Венецианской республиками закончились. Увы, вскоре их соперничество вновь переросло в открытую войну, а близость Галаты к Константинополю вынуждала Византию поддерживать либо одну, либо вторую республику. 13 февраля 1352 года Генуя и Венеция пытались решить спор в бою у стен Галаты. Вскоре начался пожар, который из-за сильного ветра быстро перекинулся на оба флота; однако генуэзцы и венецианцы продолжали биться и ночью, при свете от собственных пылающих кораблей. В конце концов уступить пришлось венецианцам; однако с наступлением утра стала видна поверхность воды, почти полностью покрытая обломками кораблей и трупами погибших, и оказалось, что генуэзцы понесли почти столь же серьезные потери. Победа обошлась им дороже, чем многие поражения.
В мае 1352 года Иоанн V Палеолог вернулся в столицу из Фессалоник. В свои двадцать лет он больше не желал безропотно подчиняться воле тестя. Сыновья Кантакузина управляли важными областями империи, мать Иоанна V Анна недавно получила контроль над Македонией; настало время и ему потребовать свое.
Иоанн VI Кантакузин, отлично знавший о честолюбивых замыслах зятя, сразу выделил ему большую часть Фракии – стратегически важную территорию, поскольку на ней располагались подходы к самой столице. Возникла лишь одна трудность: эта территория включала в себя Дидимотику и земельные владения, которые он уже отдал своему сыну Матфею. В качестве замены Матфей получил Адрианополь и его окрестности, но остался обиженным на Иоанна V, который, как назло, теперь оказался его ближайшим соседом.
Как ни удивительно, первым этот шаткий мир нарушил Иоанн V, который в 1352 году перешел границу владений Матфея и осадил Адрианополь. Матфей обратился к отцу, который поспешил к нему на выручку с довольно большим турецким войском, предоставленным эмиром Орханом под командованием сына Орхана Сулеймана. Иоанн V, в свою очередь, обратился за помощью к сербам и болгарам; Стефан Душан откликнулся на его просьбу, прислав 4000 конных воинов. В конечном итоге город был спасен, однако гораздо важнее было то, что империя вновь воевала сама с собой, а также тот зловещий факт, что Иоанн Кантакузин бросил мусульманское войско против собственных подданных-христиан. Люди напоминали себе, что он не принадлежит к настоящему императорскому роду и остается в лучшем случае временно исполняющим обязанности императора. Ныне, когда Иоанн V Палеолог достиг зрелости, должен ли он по-прежнему делить власть с человеком, который принес империи почти одни только несчастья?
К тому времени Иоанн VI Кантакузин утратил всякий интерес к власти. Он купил себе участок земли на горе Афон и часто рассуждал о привлекательности монашеской жизни. Он ведь с самого начала поддержал законные требования Иоанна V Палеолога, но тот продемонстрировал, что легко становится марионеткой в руках венецианцев, болгар и Стефана Душана; поэтому в апреле 1353 года Иоанн VI Кантакузин объявил Иоанна V Палеолога официально низложенным и назначил вместо него своим соправителем сына Матфея, однако подчеркнул, что Палеологи не лишаются наследства и что сын Иоанна Андроник остается престолонаследником. После этого он сослал зятя и его семью на остров Тенедос.
И вновь Кантакузин недооценил оппозицию. Патриарх наотрез отказался проводить коронацию Матфея, объявил об отлучении Кантакузина от церкви и подал в отставку. Несколько дней спустя он пробрался в Галату, а оттуда добрался до Тенедоса. Его преемником избрали некоего Филофея, горячего сторонника Кантакузина, однако Матфея и его жену короновали лишь в феврале 1354 года.
Меньше чем через месяц, 2 марта, сильнейшее землетрясение опустошило большую часть Фракии. Были разрушены сотни городов и деревень, в Галлиполи почти не осталось уцелевших домов. К этой катастрофе добавилась еще одна – турки. Сулейман-паша немедленно отправился на пострадавшие территории, прихватив с собой все турецкие семьи, которые смог найти. Большинство из них направились на руины Галлиполи, и через несколько месяцев население этого некогда греческого города полностью состояло из турок.
Для Византии это первое турецкое поселение на европейской территории стало гораздо большей бедой, чем само землетрясение. На требование Иоанна вернуть город Сулейман ответил, что он достался ему по воле Аллаха, и вернуть его – значит проявить нечестивую неблагодарность: он ведь не взял город силой, его люди лишь заняли место, покинутое прежними обитателями.
21 ноября 1354 года Иоанн V Палеолог сбежал с Тенедоса, приплыл через Дарданеллы в Мраморное море и рано утром 22 ноября добрался до Константинополя, где с рассветом на улицах уже собирались толпы людей. Вскоре начался неизбежный разгул: семейный особняк Кантакузинов вновь разграбили и подожгли; некоторые мятежники захватили склад оружия, другие пошли на Влахернский дворец, а Иоанн V тем временем обосновался в старом дворце напротив храма Святой Софии. Его предложения были на удивление умеренными: два Иоанна должны были править совместно, как и раньше, а Матфей оставался в Адрианополе до самой смерти. Кантакузин как старший император мог по-прежнему жить во Влахернах, а сам Иоанн V займет личный дворец Феодора Метохита – один из самых богатых в городе.
Однако оставалось несколько нерешенных проблем. Первой из них было присутствие турок Сулеймана во Фракии, второй – растущая непопулярность Иоанна Кантакузина. В течение недели он как мог терпел это положение дел, однако в конце концов принял решение, над которым долго размышлял. 4 декабря на церемонии во Влахернском дворце Иоанн Кантакузин и его жена Ирина торжественно отложили в сторону короны и регалии, после чего он надел простую рясу православного монаха и удалился в монастырь.
Иоанн Кантакузин, известный с этого времени как монах Иоасаф, правил всего семь лет, однако он фактически управлял империей на протяжении четверти века и еще десять лет направлял ее движение. Он прожил еще двадцать девять лет и умер в 1383 году. Первые годы монашества он большей частью посвятил написанию «Истории», а по окончании этого труда вернулся к защите исихазма. Однако мы вскоре увидим, что он не до конца покинул политическую сцену, хотя и очень этого хотел.
Трудно не проникнуться к нему сочувствием. Мало кто из императоров так усердно трудился на благо Византии, обладая при этом меньшими личными амбициями. Он бы никогда не стал свергать с престола своего зятя, если бы не счел, что, возобновив войну, Иоанн V Палеолог подверг опасности будущее империи. Удача, однако, отвернулась от него: если бы не глупость Иоанна V, противоречия исихазма, чума, турецкая агрессия, амбиции венецианцев и генуэзцев, Кантакузин мог бы добиться успеха. Однако величайшим бременем для него оказалась моральная и финансовая несостоятельность самой империи. Казна пустовала, византийцы пали духом. Обладавший харизмой человек мог бы побудить их к действию, но Иоанн VI Кантакузин не был вдохновенным предводителем и сумел лишь отвратить подданных от себя. Ему плохо отплатили за тридцать пять лет служения стране, и мы легко можем поверить, что он и его жена с большим облегчением обменяли атрибуты императорской власти на суровое монашеское облачение.
27Вассал султана(1354–1391)
С уходом Иоанна Кантакузина весь христианский мир признал, что Византия находится на грани краха. Перед какой же силой ей суждено пасть? За четыре месяца до отречения Иоанна венецианский байло[93] в Константинополе сообщал, что византийцы готовы сдаться любому, кто этого потребует; через четыре месяца после отречения дож предложил немедленную аннексию империи, пускай лишь ради того, чтобы спасти ее от наплыва турок.
По крайней мере один враг покинул сцену: в 1355 году умер Стефан, и его королевство распалось. Однако по Фракии распространились турки, так как присвоение Сулейманом Галлиполи предоставило им необходимый плацдарм, и они почти сразу перешли в наступление. Вскоре под их знамена начали стекаться другие группы турецких пиратов, и Фракия, уже истощенная гражданской войной, стала для них легкой добычей. В 1361 году пала Дидимотика, а в 1362-м – Адрианополь. Большую часть населения захваченных городов и деревень переселяли в Анатолию, а их место занимали турецкие колонисты. В том же 1362 году умер Орхан, передав титул эмира сыну Мураду, который вскоре проявил себя еще более энергичным и целеустремленным правителем.
Иоанну Палеологу снова пришлось искать союзников. Генуя и Венеция вели себя дружелюбно, но переговоры с ними не принесли результата. Папа Урбан V и король Петр I Кипрский в 1365 году совершили неудачную вылазку против Египта и преуспели лишь в том, что выставили себя на посмешище. Оставался лишь король Венгрии Лайош Великий. Как и многие его единоверцы, он ненавидел раскольников гораздо больше, чем мусульман, а потому решил сам вести священную войну против еретиков-болгар. В 1365 году венгерская армия заняла приграничную Видинскую область, приведя с собой огромное количество францисканских миссионеров, которые немедленно принялись более или менее насильственно обращать местное население в католичество.