Впрочем, с этой стороны вскоре опасность была уничтожена: Ферзену удалось переправиться через Вислу и при Мацейовицах 29 сентября разбить Костюшко и взять его в плен.
Суворов решил немедленно воспользоваться этим обстоятельством, чтобы двинуться на Варшаву. Именем императрицы он приказывает идти на соединение с ним как Ферзену, так и Дерфельдену, стоявшему с отрядом у Белостока. Движением последнего обеспечивалась его операционная линия Брест—Варшава справа, со стороны литовской армии.
С трех сторон двигались русские войска к Праге, предместью Варшавы, на правом берегу Вислы. Литовская же армия отступила к Варшаве. 15 октября у Кобылки Суворов настиг и разбил одну из колонн этой армии, а 19-го числа сосредоточил в лагере около этого пункта 30 000 войск, из которых 12 000 было кавалерии.
Он решил штурмовать Прагу. Уже 18-го числа была произведена Суворовым с генералами и штаб-офицерами рекогносцировка; в лагере же были заготовлены штурмовые лестницы, фашины и плетни; все было кончено 22 октября и в тот же день войска вступили в лагерные места кругом Праги.
Предместье Прага соединялось с Варшавою двумя мостами на судах и было сильно укреплено: впереди линией засек и волчьих ям, за ними сплошною оградою временного профиля, а в третьей линии 43 отдельными батареями для стрельбы поверх вала. Исходящий угол укреплений был особенно силен. Восточный и северный фронты были наиболее опасными, так как отсюда можно было легко захватить мосты. Орудий на укреплениях насчитывалось до 104, а гарнизон доходил до 30 000.
В ночь с 22 на 23 октября русские войска построили батареи на 86 орудий, с которых целый день 23-го гремела канонада, а в ночь на 24 октября был назначен штурм.
Для штурма войска были разделены на семь колонн, впереди которых шли стрелки и рабочие с материалами, лестницами и шанцевым инструментом; при каждой колонне был свой резерв из пехоты, спешенной кавалерии и нескольких конных эскадронов. К 4½ часам утра войска должны были собраться и по трем ракетам идти на штурм.
По диспозиции 4-я колонна Буксгевдена демонстрировала против сильнейшей части укрепления (Песочная гора), а 1-я и 5-я атаковали в направлении мостов; 2, 3 и 6-я колонны поддерживали эти атаки, 7-я же колонна (генерал-майор Денисов) должна была атаковать с юга и содействовать 1-й колонне в отрезании неприятеля от мостов.
Начав штурм до рассвета, Суворов хотел облегчить этим первый, самый трудный удар и кончить днем, чтобы легче управлять войсками.
Успех был вполне подготовлен и в нравственном отношении: на военном совете 18 октября Суворов воодушевил начальников, а нижних чинов во время объезда лагеря 22 октября, причем, конечно, речи героя-полководца глубоко запали в сердца солдат. Вечером накануне штурма в ротах по три раза прочитан был приказ, написанный в солдатском духе и излагавший порядок штурма; он оканчивался словами: «Стрельбой не заниматься, без нужды не стрелять; бить и гнать врага штыком; работать быстро, скоро, храбро – по-русски! Держаться своих в середину; от начальников не отставать. Везде – фронт. В дома не забегать; неприятеля, просящего пощады, щадить; безоружных не убивать; с бабами не воевать; малолетков не трогать. Кого из нас убьют – Царство Небесное, живым – Слава! Слава! Слава!»
В назначенный час колонны тронулись в глубокой тишине, постоянно ускоряя шаг, и застали поляков совершенно неподготовленными к отражению штурма, 1-я и 2-я колонны, Ласси и Дерфельдена, без труда овладели валом. Польская конница пыталась задержать колонну Ласси, но 2 эскадрона киевских конноегерей перескочили ров и мгновенно ее сбили; вскоре по переходу, устроенному пехотой, проникла в укрепления и часть нашей артиллерии; она начала обстреливать польские батареи с тыла.
4-я колонна встретила наибольшее затруднение, но зато облегчила 5-й колонне Тормасова вмиг овладеть валом и батареями и по пятам отступающих ворваться в предместье и добраться до мостов, где встретилась с частями 1-й колонны. Поляки были отрезаны. 6-я колонна также скоро была в Праге. 7-я колонна Денисова, действующая с юга вдоль Вислы, овладев батареями, отрезала 3000—4000 полякам путь к мостам, загнала их на косу и страшно расстреливала артиллерией на виду жителей Варшавы, смотревших на бой с противоположного берега.
Русские не пошли на Варшаву, но даже сами разрушили мост. Главный вал был занят русскими через полтора часа после начала штурма, а в 9 часов утра занята и Прага. Началась страшная резня, вопреки приказанию Суворова. Оказалось, что в штурме участвовали и те русские полки, которые находились в Варшаве во время резни в Великий четверг, 6 апреля. Артиллерия начала бомбардировку Варшавы, которая прекратилась к 3 часам пополудни.
Потери поляков определяют убитыми и утонувшими в Висле в 9000—10 000, а ранеными около 11 000—13 000; всего – до 23 000 и 104 орудия. Потери русских были 300—400 человек убитыми и около 2000 ранеными.
Не прошло и суток, как Варшава прислала депутацию к Суворову с просьбой о пощаде города. Суворов обошелся великодушно; именем императрицы объявил всеобщую амнистию и 29 октября торжественно вступил в Варшаву.
7 ноября последние польские войска Вавржецкого капитулировали у Радошице. 10 ноября Суворов извещал Репнина: «Кампания кончена. Польша обезоружена. Инсургентов нет!»
В три месяца Суворов окончил эту кампанию, беспримерную по энергии как полководца, так и солдата. Быстрота движений и неожиданность нападений заменяли Суворову число. В то же время мы видим, что, намереваясь с необыкновенной решимостью нанести удар в самое сердце восстания, на Варшаву, Суворов не предпринимает этой операции, пока обстоятельства не дают ему возможности вполне обеспечить свою операционную линию. Проявив изумительную инициативу, Румянцев и Суворов вырывают дело из рук вялого Репнина и быстро приводят его к блестящему концу.
Наконец, штурм Праги представляет блестящую тактическую операцию, про которую сам Суворов говорил, что «дело сие подобно есть Измаильскому».
Поход Суворова в Италию в 1799 г.
К 1799 г. Французская республика имела преобладающую роль в Италии, разделенной также на несколько республик. Она заставила сардинского короля отказаться от своих владений на материке и удалиться на остров Сардиния. Швейцария дала в распоряжение Франции 18 000 войск.
Австрия решила снова попытать счастья силою оружия. Она заключила союз с Англией и Россией. Австрия могла выставить до 250 000 человек хорошо обученных войск. Император Павел обещал прислать 70 000 человек под начальством фельдмаршала Суворова, на которого возлагалось ведение операций на несчастливом для австрийцев итальянском театре.
Бонапарт с превосходной 40-тысячной армией был задержан далеко от Европы, так как после победы адмирала Нельсона при Абукире французский флот, предназначавшийся для ее перевозки, был уничтожен.
Во Франции, по-видимому, дух воинственности и революции начал ослабевать; по новому закону о конскрипции 19 сентября 1798 года было призвано под знамена 200 000 человек.
В конце марта 1799 г. французы имели в Италии около 120 000 человек, из которых в армии Шерера, находившейся между р. Кьезой и Минчио, было 50—60 000 человек, а в армии Макдональда, расположенной в неаполитанских владениях, было 36 000—40 000 человек; остальные составляли гарнизоны крепостей.
Австрийцы временно, под начальством Края, имели 35 000 на Адиже; вскоре к ним должен был присоединиться Суворов с 30 000 русских войск; гарнизонами в Каринтии и Карниолии было около 23 000 человек.
Корпус Римского-Корсакова в 30 000 русских войск направлялся в Швейцарию.
До прибытия в Италию Суворова Край думал оставаться в оборонительном положении: он расположил 20 000 в Вероне, 20 000 в Леньяго, 4000 в Арке, на Нижнем Адиже и 8000 выше Вероны.
Шерер получил приказание наступать. 24 марта он перешел за Минчио, 26-го безуспешно атаковал австрийцев у Леньяго и Вероны и успел только у Пастренго отбросить австрийцев за Адиж и овладеть Риволийским плато. Вместо того чтобы воспользоваться одержанным на этом пункте успехом, Шерер решился попытаться переправиться через Адиж у Леньяго, куда и двинул пять дивизий на фронте от Сангинетто до Ацано в 12 верст. Этот фланговый марш с севера на юг должен был прикрывать Серрюрье, который 30 марта в Поло переправился через Адиж, чтобы притянуть на себя внимание Края; но он был отброшен за Адиж с большими потерями.
Край, сосредоточивши большую часть сил к Вероне на правом берегу Адижа и не зная о фланговом движении Шерера, сам решил его атаковать. 5 апреля утром, по принятому обычаю, он несколькими колоннами веером двинулся от Вероны: правое крыло направилось на Ацано, центр – на Маньяно, левое крыло – на Поццо, вниз по Адижу. За центром двигался резерв, так что на дороге к Маньяно сосредоточилось около половины сил австрийцев – до 40 000 человек.
Шерер, узнав о приготовлениях Края к наступлению, сам намеревался его атаковать 5 апреля. Предполагая, что в Виллафранке и Сомма-Кампанье он встретит по меньшей мере около 17 000 австрийцев, он двинул туда дивизии Серрюрье, Монришара и Гатри под начальством Моро; две же дивизии Виктора и Гренье должны были двигаться через Поццо на Верону и воспрепятствовать австрийцам оттуда подать помощь к Виллафранке и Сомма-Кампанье. При таких условиях разыгралось сражение при Маньяно. Столкновение произошло в нескольких пунктах, причем французская армия потеряла 8000 человек и 18 орудий, а австрийцы – около 6000 человек.
6 и 7 апреля Шерер отступил за Минчио, а потом – и за Олио, усилив гарнизоны Пескиеры и Мантуи. У него оставалось налицо всего 28 000 человек. За Олио он думал выждать присоединения неаполитанской армии.
Край выдвинул передовые посты к левому берегу Минчио. 9 апреля прибыл главнокомандующий австрийскими войсками Мелас и приказал 12 000 осадить Пескиеру и Мантую. 15 апреля в Валеджио прибыл Суворов и вступил в командование австро-русскою армиею. 22 000 русских войск присоединились 17 апреля.