Римляне приближались к Карфагену, и наконец, при Заме, в 5 переходах от Карфагена, сошлись обе армии (202 г.). Армия Ганнибала [из] 50 000 чел. построилась следующим образом: впереди 80 слонов, за ними две линии фаланг в 10 шеренг глубиной, по 12 000 воинов в каждой линии; это были менее надежные, союзные контингенты; в 300 шагах сзади стояла третья линия ветеранов, приведенных Ганнибалом из Италии, – 24 000; кавалерия расположилась на флангах: карфагенская – на левом, а нумидийская – на правом. Третья линия Ганнибала должна была играть роль резерва, т. е. поддержать первые атакой во фланг римлян или же, в случае разбития первых линий, вторично атаковать расстроенные после боя войска противника. Римская армия Сципиона состояла из 6 легионов (по 6200 чел. в каждом: 12 000 гастатов, 12 000 принципов и 6000 триариев), при ней было 12 000 легкой пехоты, 2700 конницы и 4000 нумидов Массинисы; всего 42 000 пехоты и около 8000 конницы. Войска Сципиона построились, по обычаю того времени, в три линии, но манипулы расположились не в шахматном порядке, а в затылок, для пропуска в интервалы слонов. Кавалерия Лелия стала на правом крыле, а Массинисы на левом.
Сражение началось движением вперед карфагенских слонов, но, устрашенные криком римлян, эти животные повернули назад, смяли карфагенскую конницу и привели ее в полнейший беспорядок. Римская кавалерия воспользовалась этим, стремительно ударила на карфагенскую и прогнала ее с поля сражения.
Предстоял бой пехоты. Сципион приказал гастатам сомкнуть интервалы к середине и, имея в полутораста шагах за ними принципов, повел атаку на первую Ганнибала. После упорного боя она была опрокинута и, думая, что вторая линия умышленно ее не поддержала, бросилась на карфагенян, но вскоре наступающие гастаты заставили их опомниться и обратиться на римлян; бой закипел с новым ожесточением, тогда Сципион приказал принципам, разделившись пополам, выйти на фланги гастатов и охватить карфагенян. Это решило участь первых двух линий армии Ганнибала; в страшном беспорядке они бросились назад, угрожая смять третью линию – ветеранов, так что Ганнибал приказал им встретить беглецов оружием.
Наступил решительный момент боя. Сципион, видя, что линия ветеранов Ганнибала длиннее фронта гастатов и может их охватить, приостановил наступление и, разделив вторую и третью линии (принципов и триариев) пополам, приказал им пристроиться к флангам гастатов в виде сплошной фаланги без интервалов. Теперь 30 000—35 000 римлян, фалангою в 10 шеренг глубины, двинулись на 24 000 ветеранов Ганнибала, сотрудников его славных походов, которые были подкреплены псилитами.
Удар был страшный; с обеих сторон тактика и вооружение были одинаковы, храбрость тоже; победитель должен был стать обладателем всего мира. После ожесточенного и продолжительного боя уже римские легионы начали сдавать, когда появилась на поле сражения вернувшаяся назад кавалерия Лелия и Массинисы и атаковала карфагенян с тыла. Это дало совершенно новый оборот бою: карфагеняне были окружены и почти целиком уничтожены. Карфагеняне потеряли до 20 000 убитыми и ранеными и до 15 тыс. пленными; урон римлян [составил] до 2000 человек.
Сражение при Заме, замечательнейшее из боев классической древности, представляет высокий образец руководства боем с обеих сторон. Слоны принесли армии Ганнибала такой же вред, как некогда армии Дария при Гавгамелах. Сципион искусно маневрирует линиями легиона, и необходимость этого маневрирования указала, что тактика легиона в манипулярном порядке отжила свой век. Для маневра необходимы тактические единицы самостоятельные, способные к выполнению всевозможных боевых задач. Появившаяся вскоре форма построения легиона по когортам решила этот вопрос.
Армия Ганнибала была разбита. Так кончилась Вторая Пуническая война.
Пятнадцать с лишним лет Ганнибал вел борьбу с Римом на его собственной территории. Хотя Рим и вышел из борьбы победителем, но поплатился за это очень дорого. Население его уменьшилось почти на четверть. Полагают, что около 300 000 погибло от меча карфагенян. В этом числе, конечно, главным образом, был цвет граждан, среднее сословие, составлявшее главный контингент воинов, и потому естественно, что эти потери вызвали изменение самой системы пополнения армии, а также в учреждениях, бывших основанием величия республики.
Потери Ганнибала были не менее значительны, но они слабее отразились на Карфагене. Ганнибал вернулся в 202 г. с 15 000 африканских войск; 25 000 перешли Альпы, и в течение 15 лет пребывания его в Италии он только после сражения при Каннах получил в подкрепление 4000 карфагенских войск. Полагают, что потери Ганнибала в боях были около 140 000 чел. и около 100 000 от болезней. Следовательно, он сумел извлечь из Галлии и населения Италии около 225 000 вспомогательных войск.
Отличительные черты стратегического и тактического искусства Ганнибала были следующие: 1) правильная постановка цели действий (неприятельская армия) и настойчивость в ее достижении; 2) умение всегда и везде создать себе базу (привлечением на свою сторону союзников и обеспечением армии продовольствием); 3) влияние на войска, которые никогда ему не изменяли, несмотря на крайнюю разнородность их состава; 4) строгое и искусное соображение действий с характером противника (действия на р. Тичино и Тразименском озере); 5) неистощимость военных хитростей; 6) искусное пользование местностью (Требия и Тразимен); 7) умение употреблять конницу; 8) стремительный, ошеломляющий удар сразу, по возможности всеми силами, с охватом противника; усовершенствование тактики фаланги снабжением гоплитов римским оружием и присоединением второй линии, игравшей роль частного резерва боевой линии.
Победы Ганнибала всецело зависели от превосходства его гения в командовании армией, по сравнению с римскими полководцами. Его история выясняет вполне значение командования как одного из элементов, составляющих силу армии. В данном случае он представляет такой огромный прирост в силе карфагенской армии, что ни превосходство числа, ни превосходство в тактике легиона, в вооружении и личных качествах римского легионера, дававшее им везде победу, не могло заменить превосходство командования Ганнибала.
Справедлива после этого поговорка римлян: лучше стадо баранов, предводимых львом, чем стадо львов, предводимых бараном.
Македонские войны 216–148 г. до Р. X
Македонские войны, в которых столкнулись, при равных условиях командования, манипулярный порядок легиона с македонской фалангой, дают положительные данные для сравнения свойств того и другого строя. Сражение при Киноскефалах и при Пидне вполне выясняют этот вопрос.
Сражение при Киноскефалах (197 г. до Р. X.). Армия Филиппа V Македонского и римская – Фламиния[21], равные в числе (25 000—26 000 чел.), двигались с юга и с севера в Фессалию и сошлись близ Лариссы, при Киноскефалах, – ряде отдельных холмов, разделявших обе армии. Когда македонская армия подошла к холмам, Филипп, узнав о близости римской армии Фламиния, выслал вперед легкие войска и, под прикрытием их, начал строить фалангу, но, боясь, что до прибытия римлян не успеет окончить построение, он разделил армию на две части: правую под своим начальством и левую под начальством Никандра. Правое крыло успело выстроиться на покатости к стороне неприятеля; колонна же Никандра попала на очень пересеченную местность и совершенно расстроилась. Фламиний, заметив это, отделил свое правое крыло и послал в атаку на войска Никандра, которые были окружены и разбиты.
Правое же крыло Филиппа, построившись в 32 шеренги, не только отбило атаки римлян, но даже опрокинуло их и, в свою очередь, было разбито только тогда, когда часть свободных легионов зашла им в тыл. Македонская армия была разбита наголову, потеряв 8000 чел. убитыми и 5000 пленными. Здесь несомненно выяснились сила фаланги в фронтальном бою на ровной местности и превосходство легиона на пересеченной местности.
Сражение при Пидне (168 г. до Р. X.) дает возможность еще легче сравнить фалангу с манипулярным строем легиона, так как оно произошло на местности совершенно ровной, т. е. вполне благоприятной для действий фаланги. Столкновение между македонской армией царя Персея (более 40 000 войск) и армией Павла Эмилия[22], сына убитого при Каннах (около 26 000 войск), произошло на правом берегу р. Левкос-Потамос, впадающей в Керманский залив, близ г. Пидны. Вначале обе армии были разделены рекой и ни одна из них не решилась произвести переправу в виду противника, но в день сражения, когда обе армии выстроились, фракийская конница напала на возвращавшихся римских фуражиров, с обеих сторон начали подкреплять сражавшихся, и вскоре бой сделался общим.
Столкновение было страшное: уже гастаты были опрокинуты, поддержавшие их принципы тоже начинали сдавать, когда Павлу Эмилию пришла блестящая мысль: он заметил, что, по мере успеха, фаланга двигалась вперед, где больше, где меньше, в зависимости от сопротивления, и что в ней вскоре образовались небольшие разрывы, которыми можно было воспользоваться, чтобы врезаться внутрь неприятельской массы. Павел Эмилий и приказал частям легионов, против которых появились разрывы фаланги, действовать независимо от других и малыми частями (центуриями и полуцентуриями) вторгнуться в эти прорывы и атаковать во фланг победоносные части фаланги. Успех получился полный. Легионеры со щитами и короткими мечами проскользнули мимо тяжелых македонских пик и вступили в рукопашный одиночный бой, в котором все превосходство было на их стороне.
Превосходство вооружения решило участь боя, как впоследствии в Итальянских войнах XVI столетий оно дает победу испанской пехоте при столкновении с немецкой, вооруженной подобно македонским гоплитам.
На этот раз боевой опыт окончательно выяснил сильную и слабую сторону фаланги.
Полибий по этому поводу говорит: «Я должен сказать, что фаланга в своем настоящем виде непобедима с фронта и что ни один строй не выдержит ее напора. Отчего же победили римляне? Почему фаланга побеждена? Потому, что на войне время и поля сражения изменяются бесконечно, а фаланга пригодна только для одного времени и для одного способа действий… Странно, что не додумались до того, что почти никогда или, по крайней мере, очень редко, можно найти поле в 20 стадиев (3 1/8 версты), открытое, совершенно ровное, без рвов, углублений, дефиле, возвышенностей, рек и т. п… Раз фаланга прорывается в боевой порядок противника, она теряет свою настоящую форму. Если она преследует убегающих или же сама бежит от наседающих на нее, то она теряет всю свою силу, так как в том и в другом случае в ней образуются прорывы, в которые может ворваться резерв противника и атаковать не тольк