Соединившись с Домицием, Цезарь двинулся к Лариссе, но Помпей успел преградить к ней путь, заняв сильно укрепленную позицию у Фарсалы. Цезарь тоже стал в закрепленном лагере. Опять начинается выжидательная деятельность Помпея с 60 000, опасавшегося дать бой 25 000 Цезаря, который ежедневно выстраивает армию, а Помпей в ответ на это выстраивает свою около укреплений, предлагая Цезарю атаковать его в укрепленной позиции, в то же время кавалерией открывает усиленные действия на его сообщения.
Снова положение Цезаря делается невыносимым: он уже решается прибегнуть к маневрам, чтобы выманить противника из его укреплений. Уже было отдано распоряжение о передвижении армии к Скатусе, ближе к побережью, в тыл армии Помпея, как вдруг 29 июня Цезарю доносят о построении боевого порядка армией Помпея, и не на высотах, а на равнине далеко впереди укреплений. Следовательно, партия действия восторжествовала в лагере Помпея и он решился дать сражение.
Сражение при Фарсале (29 июня 48 г. до Р. X.). Армия Помпея состояла из 47 000 пехоты, из 7000 конницы и около 30 000 вспомогательных войск, всего до 90 000 войск. Цезарь имел 22 000 линейной пехоты, 1000 конницы и около 20 000 вспомогательных войск, всего 42 000—43 000 чел. Обе армии строились в 250–300 шагах одна от другой: армия Цезаря в три линии, имея на правом фланге конницу вперемешку с когортами лучшей пехоты. Кроме того, за правым крылом Цезарь поставил 6 отборных когорт в виде общего резерва; 2 когорты оставлены в лагере. Помпей также построил армию в три линии, распределив 2000 ветеранов-волонтеров по всему фронту, а на левом крыле – всю кавалерию; 7 когорт оставлены в лагере.
Цезарь объехал войска, ободрил и воодушевил их краткой речью, заметил 6 когортам резерва, что от них будет зависеть решение судьбы боя, советовал при действиях против изнеженных римских всадников наносить им удары в лицо, дабы скорее обратить их в бегство, и затем сам стал на правом фланге.
Помпей приказал своим войскам выжидать атаки противника на месте; тогда Цезарь двинул свои войска вперед, но старые и опытные легионы его, увидев, что Помпеевы войска стояли неподвижно на месте, сами остановились на близком расстоянии от них, перевели дух, устроились в рядах и, разом бросив в неприятеля свои пилумы, стремительно ударили в мечи. В это время конница Помпея, имея за собою стрелков и пращников, двинулась вперед и оттеснила конницу Цезаря. Но 6 резервных когорт, сделав перемену фронта направо, атаковали ее так неожиданно и с такою силою, что вся конница Помпея пришла в расстройство и беспорядок, была опрокинута и, обратившись в бегство, бежала до самых высот, на которых был расположен лагерь Помпея. Находившиеся за нею стрелки и пращники были истреблены, и 6 резервных когорт захождением налево ударили во фланг и в тыл левофланговых легионов Помпея; 3-я же линия Цезаря подкрепила атаку 1-й и 2-й линий с фронта. Армия Помпея не выдержала тройной атаки с фронта, во фланг и в тыл и обратилась в бегство к лагерю. Цезарь преследовал их и штурмовал лагерь, а затем, окружив остатки разбитой армии Помпея на близлежащих высотах, заставил их положить оружие, но не сделал им никакого насилия.
Урон Цезаря, по его словам, был 30 центурионов и 200 рядовых воинов; потери Помпея —15 000 чел. убитыми и ранеными и 24 000 взятыми в плен; остальные рассеялись во все стороны.
Эту решительнейшую из всех своих побед Цезарь одержал благодаря искусному употреблению 4-й линии (6 отборных когорт) – общего резерва.
Рассмотренные нами два похода Цезаря, – в 52-м г. до н. э. против Верцингеторикса в Галлии и 49–48 г. до н. э. против Помпея в Греции – показывают, насколько военное искусство усовершенствовалось в особенности с технической стороны. Тактика Цезаря – совершенный прототип глубокой тактики; атаки его в бою не сводятся, как прежде, к лобовому удару, к победе на фронте; напротив, он ищет ее на фланге, в слабейшей части боевого порядка противника.
С другой стороны, описание сражения при Фарсале показывает, что со времен Мария бой легких войск как бы потерял значение, атака начинается прямо ударом линейной пехоты, как это применялось впоследствии у новых народов в эпоху линейной тактики.
В области стратегического искусства Юлий Цезарь, подобно своим великим предшественникам – Александру Македонскому и Ганнибалу, отличается всегда смелой постановкой цели и методическим исполнением. Подобно Ганнибалу, Цезарь поражает необыкновенным глазомером полководца и разнообразием в выборе средств и способов для достижения победы над противником. Явления природы, политика, духовный мир человека – часто служили великому Цезарю средствами, из которых он извлекал недостающие ему силы, почему подробное и внимательное изучение его походов в высокой степени полезно.
Падение римского военного искусства в эпоху императоров
Со времен гражданских войн и Юлия Цезаря римские солдаты стали как бы товарищами полководцев, их соумышленниками в гражданских междоусобицах. Понемногу они приблизились к кормилу власти в государстве, и наступило падение легиона. Военное звание перестало быть правом и обязанностью гражданина, а сделалось ремеслом более или менее прибыльным. Мы видели уже, что император Август, захватив власть в свои руки, искал опоры в войске, но с другой стороны и принял меры к устранению влияния войск на себя. Он ввел постоянную армию, пополняемую набором наполовину из завоеванных народов, и разместил ее в постоянных лагерях на границах государства. Цель была достигнута, но ненадолго. Нападение варваров и внутренние смуты вызывали чрезмерное напряжение в деятельности войск, и это совпало с упадком военного духа в народе, питавшем уже отвращение к тягостям военной службы. На пополнение легионов стали принимать преступников, разбойников и т. п.
При подобных условиях Марк Аврелий (161–180) обратился к гибельной мере – к приему наемных варваров на службу в римские войска. Число их постепенно увеличивается, и при Феодосии Великом (378–395) они уже составляют большую часть войск, занимают в них места начальников и даже полководцев, и все военное устройство начинает принимать варварский характер.
В страшной борьбе с восточными и северными народами, после создания Константином Великим (325–337) второй, восточной столицы, Римская империя скоро (395 г. после Р. X.) распадается на две половины: Западную и Восточную Римскую империю. Не прошло и столетия, как Западная Римская империя в 476 г. после Р. X. пала, уступив место вновь образовавшимся государствам новых народов, а Восточная еще 1000 лет влачила жалкое существование.
Литературные труды Прокопия Кесарийского, тайного секретаря Велизария, дают довольно полное понятие о состоянии военного искусства в Византии во времена Юстиниана (518–527). Перед нами развертывается истинно жалкая картина. Император, живущий в своем великолепном константинопольском дворце, был господином только здесь, но отнюдь не в государстве. Его сатрапы столь же мало властвовали в провинциях. Вследствие сложности организма управления единство империи существовало только на бумаге.
Государство имело постоянные войска, для пополнения которых существовали наборы, производившиеся весьма беспорядочно, чему содействовало несколько причин: хотя целые народы самовольно водворились в провинциях, но они не имели намерения лишиться своей независимости и стать подданными византийского императора. Они прогоняли рекрутских комиссаров, хотя были и не прочь нести военную службу для императора, но только тогда, когда им это нравилось, например в качестве контингента, как федераты, а не как солдаты императора. Император и его приверженцы постоянно жаловались на это обстоятельство, но изменить его они все-таки не могли.
Эти федераты, или войска, завербованные на особых условиях, служили за дорогое жалованье, составляли лучшую часть армий византийских императоров. Они сражались преимущественно верхом; и если даже не принадлежали к конным нациям, то все-таки в поход выступали на конях, как, например, герулы в походах Велизария.
Остальные войска пополнялись негодными элементами общества; чиновники расхищали их, держали части не в комплекте, а состоящих налицо солдат на низших окладах жалованья, когда их полагалось три; целые годы они числили по спискам убитых, умерших или вышедших в отставку, получая на них полное содержание.
При таких условиях нравственный элемент войск не мог стоять высоко и постепенно приходил в совершенный упадок.
Из таких-то элементов и состояла пехота византийских императоров.
Мы видели ранее, как изменялась форма боевого порядка легиона с изменением способа комплектования римской армии, как она началась с фаланги наступательной и кончила свое развитие в фаланге оборонительной. Рядом с переходом пехоты к тактике фаланги в армии все увеличивались придаточные части – легкие войска, машины и конница; последняя под конец стала единственным решающим бой родом войск.
В это время как пехота, так и конница, были вооружены луками, но, как кажется, пехота никогда не вела стрелкового боя в открытом поле, даже и в тех случаях, когда она была многочисленная, а стоя за укрепленными линиями, метала оттуда стрелы.
При недостатке сплоченности в государстве император не имел возможности назначить одного общего главнокомандующего даже для сколько-нибудь значительных сил. Численность византийских войск редко превышала тогда 20 000 человек, и существовало столько же главнокомандующих, сколько было губернаторов, которые или высылали на войну войска из своих провинций и контингенты федератов, или сами приводили эти войска, и тогда в армии появлялось столько же главнокомандующих, сколько было в составе ее значительных отрядов.
Существенною частью сражений этой эпохи был стрелковый бой, который вели, по большей части, оставаясь неподвижно на одном месте. По-видимому, совершенно заглохла мысль об органической связи между стрелковым боем как подготовительным и атакой холодным оружием, имеющей решительное значение.