Согласившись на все условия, изложенные в трактате, заключенном с Ибрагим-ханом Карабагским, император Александр грамотою утвердил его потомственно в ханском достоинстве, пожаловал знамя с русским гербом, саблю и произвел его в генерал-лейтенанты, с жалованьем по чину. Сыновья Ибрагим-хана, Мамед-Хасан-ага[574] и Мегти-ага, произведены в генерал-майоры, а Ханлар-ага в полковники. Старшему сыну Мамед-Хасан-аге пожалована сверх того, за его действительную приверженность к России, медаль, осыпанная бриллиантами, с надписью «за усердие» на русском и персидском языках.
Вместе с Ибрагим-ханом явился к князю Цицианову в лагерь на Курак-чай Джехан-Гир-хан, сын Садык-хана Шекакийского, убитого коварным образом владетелем Персии. Джехан-Гир поехал в Елисаветполь за главнокомандующим и там принял присягу на верноподданство, с обязательством, под прикрытием 300 русских воинов, вывести из Шекакийского ханства, на поселение в Елисаветполь, четыре тысячи семейств, которые, по прошествии первых трех льготных лет, должны будут платить казне с семейства по 5 руб. и отбывать повинности наравне с прочими жителями округа[575].
В начале 1805 года эриванский хан зазвал к себе шурагельского Будаг-султана и, задержав его, требовал за освобождение 30 тысяч рублей, угрожая в противном случае переселить всех его подданных в эриванские селения, для чего и отправил уже войско. Почетнейшие обитатели Артика, главного селения в Шурагели, просили[576] князя Цицианова защитить их от эриванцев и принять в подданство России, обещая собраться с семействами и имуществом в Капчак, куда должно было быть выслано им в помощь русское войско. Генерал-майор Несветаев воспользовался таким притеснением Будаг-султану и его детям. Он упросил князя Цицианова оказать ему помощь и принять Шурагельскую провинцию в подданство России.
Получив на это согласие, генерал Несветаев, находившийся в Памбакской дистанции, двинулся с 250 человеками из Кара-Килиса в Шурагель, занял Артик (30 марта), поставил султаном сына прежнего владетеля, Хамо-бека, привел народ к присяге на верноподданство русскому императору и для защиты провинции оставил в ней гарнизон из шести рот пехоты Саратовского мушкетерского полка.
Три тысячи эриванского войска шло между тем к селению Талыни, пограничному с Шурагелью, для выполнения ханского приказа, опустошать владения Будаг-султана и перевести жителей в Эривань. Генерал Несветаев встретил их в Талыни, вытеснил оттуда, сжег это и еще некоторые эриванские селения и гнал войско Мамед-хана до Эчмиадзинского монастыря[577]. Капитан Матушевич, бывший в авангарде отряда, достиг даже до предместий Эривани, везде разгоняя пред собою толпы татар и куртинцев[578]. Прибыв в Эчмиадзинский монастырь, врасплох для жителей, Несветаев, по настоятельной просьбе духовенства, забрал все бывшие там драгоценные иконы, церковную утварь и мощи святых и все в целости препроводил в Тифлис, где уже хранилась часть сокровищ первопрестольного армянского монастыря, вывезенных князем Цициановым, по возвращении его из Эривани.
Таким образом, богатства эчмиадзинские были спасены от грабительства персиян и рук лжепатриарха Давида, приготовившего их для отправления в Персию и частью уже расхитившего достояние монастыря для своего возвышения[579].
Из Эчмиадзина Несветаев возвратился обратно в Памбаки. Впоследствии, когда Будаг-султан Шурагельский освободился из плена (25 октября 1805 года), то подтвердил подданство своего народа собственною присягою на верность России и заключил с князем Цициановым трактат, одинакового почти содержания с трактатом на присоединение Карабага, с ничтожными лишь изменениями, необходимыми по местным обстоятельствам. Шурагельский владелец обязался платить ежегодной дани по 200 руб. и выдал на всегдашнее пребывание в Тифлисе аманатом второго сына своего Кара-Мамеда, которому и назначено ежегодное содержание 600 руб. в год[580].
«Долгом считаю всеподданнейше донести, – писал князь Ци-цианов, – что приобретение сей богатейшей хлебом провинции есть дело, во всем пространстве смысла, генерал-майора и шефа Саратовского мушкетерского полка Несветаева, который умел вовремя воспользоваться притеснением, деланным детям Будаг-султана, содержавшегося в заточении у эриванского хана, предложил мне оное приобретение – и тогда, когда в конце зимы у него не более 400 человек было под ружьем, представил мне во всей ясности возможность занять Артик (столицу провинции сей) и детей султанских взять под защиту»[581].
Таким образом начало 1805 года, подобно началу 1804 года, ознаменовалось поступлением в подданство России многих закавказских владений, и князь Цицианов в это время приобрел к себе такое доверие, что даже многие ханы за Араксом, как, например, тавризский и карадагский, предлагали ему свои услуги. Народ айсорский[582], христианского исповедания, желал также переселиться в Грузию и просил о высылке 300 человек войска к Хою, чтобы под его прикрытием переселиться, в числе 4000 семейств, со всем своим имуществом и скотом.
Князь Цицианов писал к епископу Иоанну, начальствующему этими переселенцами, и айсорскому патриарху Петру, что как остальные 16 000 народа могут подвергнуться гонениям и мукам, то приглашал их всех к переселению, тем более что, соединившись вместе, им легче будет отразить преследование мусульман.
Без сомнения, политическое неустройство Персии, усиливающееся самовластие Баба-хана, безумно свергавшего многих ханов силою, было причиною искательств их у князя Цицианова. Но не менее того и поведение главноуправляющего Грузнею, дознанная верность его слова, умеренность требований и защита от самовластия владетеля Персии побуждали их предпочесть подданство России рабству властителям азиятским. Следствием этой доверенности было приобретение путем одних только переговоров двух богатейших ханств и Шурагельской провинции, обильной хлебом. Предвиделись успехи в переговорах и с другими владетелями, но приготовление Персии к новой войне с Россиею заставило князя Цицианова отложить на время переговоры и взяться за оружие.
Глава 24
Война с Персиею 1805 года. Причины ее. Фирманы Баба-хана и грузинского царевича Александра. Движение персидских войск к Араксу. Меры, принятые князем Цициановым к отражению персиян. Расположение наших войск. Действия Лисаневича. Сражение при Жибраильских садах. Действия полковника Карягина у Аскарани. Отступление его сначала к Шах-Булаху и потом к Мухрату. Движение князя Цицианова против неприятеля. Нападение персиян на наш транспорт. Отступление неприятеля. Окончание кампании. Переселение армян в Грузию
Присоединение владений, входивших прежде в состав Персии и зависевших от нее, было причиною постоянных враждебных отношений, существовавших между двумя державами. Добиваясь шахского достоинства, Баба-хан сознавал, что не будет признан в этом звании подвластным ему народом до тех пор, пока тот в торжественный день коронации не увидит подле своего властителя представителей владений, отторгнутых от Персии, и царя грузинского с мечом в руках.
Надеясь на возможность возвращения потерянного, Баба-хан, еще в конце 1804 года, по совету царевича Александра, разослал фирманы к знатнейшим лицам Грузии, писал кабардинцам, тагаурцам, чеченцам и прочим дагестанским горцам[583], прося их соединиться с ним для совокупного действия против России. Фирманы эти имели целью отвлечь войска наши на усмирение волновавшихся, и тем дать возможность Баба-хану произвести с меньшими затруднениями вторжение со стороны реки Аракса.
Властитель Персии думал возбудить повсеместное восстание и заставить русских покинуть Закавказский край и очистить Грузию. Для большего в том успеха и расположения к себе народов Баба-хан освободил десять человек осетин, попавшихся в плен под Эриванью, и, подарив каждому из них по лошади и по 100 руб. сер., как бы в награду за усердие их единоземцев, бунтовавших на Арагве, он послал с ними повеления осетинским старшинам продолжать похвальную непокорность и сопротивление русским. Фирманы эти были частию перехвачены, а частик) представлены князю Цицианову теми, которым поручено было доставить их из Персии по принадлежности. В посланиях, писанных на имя арагвских жителей, царевича Парнаоза, князя Константина Мухранского и князя Томаса Орбелиани, Баба-хан хвалился тем, что страшно наказал русских под Эриванью; что он побил, побрал их в плен, и только наступление холодного времени помешало совершенному их истреблению; что после навруза (магометанского Нового года) он отправит до ста тысяч своего войска с двумястами орудий довершить уничтожение притеснителей Грузии, а тем временем побуждал всех действовать против ненавистного врага, обещая усердным богатые награды. «В нынешний год, – писал он[584], – прибыли мы с досягающими до небес знаменами под Эривань, для искоренения неверных русских, и наши храбрые воины, поражая и низвергая их на землю, попирали яко листья, падающие с дерев».
Далее благодарил всех за усердное сопротивление России; поощрял к дальнейшему действию, обещая за то награды и объявлял, что к Наврузу придет «с несметною силою, и глас воинских труб его» услышат в Грузии, в Кизляре, Астрахани и других местностях[585].
Так писал Баба-хан, у которого пехота, не имея замков у ружей, стреляла из них фитилями; кавалерия была в плохом состоянии и все вообще войска не имели провианта