Аббас-Мирза и царевич Александр три раза писали к казахцам, хвастая победами над Карягиным, уничтожением Цицианова и взятием Елисаветполя; говорили, что идут в Тифлис, и требовали, чтобы казахцы к ним присоединились. Но этот всегда непостоянный, изменчивый народ остался на этот раз верным своему долгу, представил генералу Портнягину письма и фирманы Аббас-Мирзы и просил помощи русских.
Майор Кочиев, комендант Елисаветпольской крепости, видя, что персияне пришли для захвата жителей в плен, сделал вылазку и, выгнав неприятелей из предместий, отбил у него несколько десятков семей; остальные увлечены были отступившими хищниками, но большею частию впоследствии от них бежали.
22 июля полковник Карягин привел свой отряд в Елисаветполь, и хотя храбрый ветеран изнемогал от претерпенных им бедствий, раны, полученной под Шах-Булахом, и ушиба лошадью в ногу, так что она у него была несколько дней совершенно без движения, но, узнав, что Пир-Кули-хан в соединении с Аббас-Мирзою и грузинскими царевичами Александром и Теймуразом находятся у Шамхорского минарета, с целью идти на Тифлис, забыв свои страдания, поспешил с отрядом из 570 человек к Шамхору для воспрепятствования их намерению. Тем временем следовал из Тифлиса в Елисаветполь провиантский транспорт с 1100 четвертями муки под прикрытием двух орудий и 300 человек пехоты. Не доходя 5 верст до речки Загамы и 47 верст до Елисаветполя, транспорт был атакован (23 июля) тридцатитысячною армиею Аббас-Мирзы. Командовавший прикрытием транспорта подпоручик Донцов был убит, заступивший его место прапорщик Платковский послал в Елисаветполь двух драгун с извещением о своем положении. Неприятель на пол ружейного выстрела от фаса вагенбурга устроил батареи и громил осажденных; прикрытие транспорта четверо суток защищалось с отчаянием, умирало от жажды, почти не имело уже патронов, но на предложение персиян сдаться отвечало, что будет защищаться до последней капли крови[625].
Не получая ответа и помощи, а потому предполагая, что драгуны попались в плен, Платковский, не найдя никого, кто бы отважился пробраться чрез неприятеля в Елисаветполь, решился отправиться лично и был захвачен неприятелем. Драгуны между тем достигли крепости. Карягин, получив уведомление Платковского, 25 июля выступил из Шамхора на выручку транспорта и ночью 27-го был встречен у реки Загамы неприятелем, препятствовавшим его переправе, «но сильно отраженным и преследованным более трех верст». С рассветом, по приближении отряда к транспорту, персияне вторично атаковали Карягина, но он отбросил их до укреплений, облегавших русский вагенбург, штыками вытеснил неприятеля из окопов и стремительно погнал все силы Аббас-Мирзы. Тридцатитысячная армия персидская отступила, оставив нам в добычу лагерь, разного рода экипажи, множество хлеба и награбленных вещей.
В числе раненых был грузинский царевич Теймураз[626]. Персияне направили бегство к Эривани, чрез Делижанское ущелье, но казахцы засели в его излучинах и сильным огнем поражали бегущих[627]. Карягин с спасенным им транспортом, 30 июля, возвратился в Елисаветполь, а 3 августа прибыл туда и князь Ци-цианов.
6 августа главнокомандующий выступил со своим отрядом из Елисаветполя и остановился в Шамхоре, с тем что если известие об уходе Шах-Заде неверно, то, узнав о месте его пребывания, идти его преследовать и выгнать из Елисаветпольского округа[628]. Персиян, однако же, там не было: они ушли в свои владения. В Эривани остался только один царевич Александр, брошенный на произвол судьбы своими союзниками, без всякого призрения и надежды. Человек ветреный, изменчивого характера и образа мыслей, Александр готов был покориться, если бы только главнокомандующий обещал его принять, и хотел даже приехать со слепым Келб-Али-ханом Нахичеванским к генерал-майору Несветаеву[629]. Это искательство не помешало Александру отправить в то же время посланного к Баба-хану с просьбою о помощи и вести переговоры с карским пашою, относительно возможности приютить свою особу в Турции. Результатом таких тройных переговоров было удаление царевича Александра в глубь Персии[630], где впоследствии Баба-хан сделал его начальником над беглыми грузинами[631].
Так кончилась персидская кампания 1805 года, ознаменованная примерами редкого мужества и геройского самоотвержения наших войск. Удачное отражение неприятеля и поверхность, одержанная всюду русскими войсками, принесла значительную пользу тамошнему краю. Уверенные в силе и могуществе России, многие туземцы искали ее покровительства, а армяне Эриванской области просили князя Цицианова избавить их от власти персидского правительства и дозволить переселиться в Памбаки. Князь Цицианов призывал их на переселение в Елисаветполь, обещая дать каждой семье готовый дом, сад и пашню, но с тем только, чтобы переселенцы «были не монастырские, ни меликовы, ни юзбашей, а свободные деревенские жители»[632]. Так переселенцам обещано освобождение от податей в течение трех лет, но с условием, чтобы они непременно занялись хлебопашеством и вообще обработкою земли.
Более 200 семейств (230) воспользовались этим приглашением и под начальством юзбаши Габриеля и мелика Априама переселились в Кара-Килис. Они просили о выводе остальных их соотечественников и говорили, что те не могут переселиться без помощи русских войск. Князь Цицианов, видя, что и переселившиеся не занимаются хлебопашеством, требовал от них немедленного обрабатывания полей.
«Непостоянные армяне с персидскими душами, – писал он им[633], – теперь вы перешли на наш хлеб в надежде, может быть, покупать оный, но я предупреждало вас, что ежели выведенные вами семьи на нынешней же осени не запашут земли столько, чтобы на будущий год и с избытком продать хлеба, то знайте, что будущею же весною прогоню их отсель не только в Эривань, но и в самую Персию, ибо Грузия не обязана кормить тунеядцев. А что вы просите моей защиты оставшимся в Эривани армянам, погибающим от неверных, то вопрошаю: заслуживают ли изменники покровительства? Пусть их гибнут как собаки; они достойны сей участи, ибо в прошлом году, когда я с непобедимыми русскими войсками окружил Эриванскую крепость, сии, недостойные ни малейшего сожаления, занимали Нарын-Кале, и могши мне оный сдать не сделали того.
А ты юзбаши Габриель, с ними же находившийся, и будучи первым советником коварного Эриванского Мамед-хана, поддерживал его в обманах и вероломствах ко мне. Теперь видишь ли, колико Бог наказал вас за измену милосерднейшему государю императору. Неужто думаете, я генерал такой, как другие, и не знаю, что армянин и татарин готов пожертвовать тысячами людей для пользы своей, готов лгать и предоставлять все удобности ко взятию Эривани, как вы уверяете вас незнающего генерал-майора Несветаева. И так, после всего того могу ли я послать войска на защиту их и притом туда, где нет хлеба, могу ли словам твоим, юзбаша, дать хотя малейшую веру, а еще больше положиться на персидские уверения, что жители Эриванские с приближением российских войск все покорятся, что уверения сии не такие же, как были в прошлом году; или не думаете ли вы, что 300 семейств ваших трусливых армян могут что-либо сделать против 3000 персидской пехоты, или, может быть, мнитесь столь ложными доводами убедить меня дать веру новому Эриванскому хану и наиковарнейшему Келб-Али-хану, будто они секретно с вами поговаривали о покорности своей к России, чтобы с войсками туда выступил.
Но не ждите сего; хитрости персидские мне известны, и я сам знаю, как и когда взять Эриванскую крепость, а вы живите покойно, заводите дома и пашите поля».
Глава 25
Действия каспийской флотилии у Гиляни. Цель ее действий. Появление флотилии у энзелинских берегов. Неудачные действия у Регита и Баку. Возвращение ее к берегам острова Соры, для переселения Джехан-Гир-хана Шагахского в Грузию. Движение генерал-майора Несветаева, для переселения в Грузию хана Хойского со всем его народом
В одно время с действиями русских войск на суше каспийская флотилия и десантные войска действовали у Гиляни. Флотилия, явившаяся в дизели слишком поздно, не только не отвлекла сил Баба-хана от Аракса, как предполагалось, но своими действиями далеко не оправдала ожиданий князя Цицианова.
Для начальствования над экспедициею был избран главнокомандующим шеф астраханского гарнизонного полка генерал-майор Завалишин, «сколько по отменной его деятельности и заботливости, столько и по осмотрительности, мною в нем открытых». В помощь Завалишину князь Цицианов назначил 16-го егерского полка подполковника Асеева, «поседевшего в службе, опытного в военном ремесле и не раз оказавшего храбрость и мужество в военных действиях»[634].
В состав десантного отряда было назначено шесть рот Казанского мушкетерского полка и две роты 16-го егерского, в числе 1345 человек, при четырех полевых орудиях[635]. Собравшись у Сладкоеричной пристани, они должны были сесть на суда с обозом, но без лошадей, и только на каждое орудие приказано было, если окажется возможным, взять по две лошади[636].
Генералу Завалишину предписывалось остановиться при Пери-Базаре, завладеть им, достать лошадей или волов под тяжести и пушки; взять с жителей контрибуцию и защитить их от грабежа наших войск, «ибо необходимо нужно, – писал князь Цицианов в наставлении Завалишину, – новых чужеземцев и иноверных привязать к себе, а не озлобить и сделать им российское правление приятным». Овладевши Пери-Базаром, Завалишин должен был послать в Решт, находившийся в восьми верстах, требование о сдаче города, об уплате контрибуции и доставке лошадей под орудия.