Заметив, что земледелие в Грузии производится самым неудовлетворительным образом, князь Цицианов приказал купить на свой счет в Георгиевском уезде плуг и отправить с ним в Грузию одного крестьянина, хорошо знающего его употребление. Посланному крестьянину, со дня его отправления, назначена плата и через два месяца, при возвращении домой, обещана награда[702].
Смерть князя Цицианова пресекла многие благие его начинания, и в том числе проект об устройстве на речке Пушкаре, при разоренном заводе Дашкесане, чугунного завода для отливания артиллерийских снарядов, с большим затруднением и огромными издержками привозимых из России[703]. Цицианов послал адмиралу де-Траверзе 10 медных листов, приготовленных на грузинских заводах, для испытания годности их в обшивке кораблей черноморского флота. По отзыву де-Траверзе, медь оказалась годною и по цене выгодною для казны, но уведомление это получено 6 апреля, два месяца спустя после смерти князя Цицианова.
По представлению Цицианова о неудобстве перевозить из России лекарства и о возможности завести в Тифлисе ботанический сад, в котором по климату могут быть разведены лекарственные растения южных стран, император Александр повелел отпустить 10 000 руб. сер. на устройство в Тифлисе казенной аптеки и ботанического сада, употребив для этой цели сад, принадлежавший прежде царице Марии и находившийся в Тифлисе за Цавкисскими воротами.
Стараниями главнокомандующего и местного начальника между многими кочующими народами введено оспопрививание. По предложению князя Цицианова, открыта грузинская врачебная управа и в 30 верстах от Константиногорской крепости, подле источника кислых вод, устроено укрепление, для защиты приезжавших больных от набегов кабардинцев[704].
С приобретением ханств Карабагского и Ширванского главнокомандующий предполагал устроить укрепление на Сальянском полуострове, при устье Куры, которое, владея входом в эту реку, защищало бы русские суда, следующие из Астрахани в Джават. Этим путем предполагалось перевозить все тяжести для войск, находящихся в Грузии, и доставить взаимный сбыт товаров и продуктов России и Закавказья.
Россия давно пользовалась исключительным правом плавания по Каспийскому морю, и когда в 1803 году появились три больших судна: ханов Бакинского и Талышинского, то князь Цицианов настоятельно потребовал их уничтожения. По существующим трактатам, на Каспийском море мог господствовать только один русский флаг. Окружные ханы не имели никакого права держать свои суда на Каспийском море. По снисхождению, русское правительство допускало плавание киржимов (мелких судов) исключительно для береговой перевозки хлеба, но когда появились три судна, имевшие конструкцию морских судов, то император Александр приказал князю Цицианову настоять на том, чтобы суда эти не плавали по морю, и изыскать способы, не может ли перевозка хлеба по пристаням производиться при помощи одних только русских судов [705].
Князь Цицианов находил полезным оставить до времени свободное плавание киржимов и именно до тех пор, пока не будет занята нами Баку и пока собственные наши купеческие суда не умножатся до такого числа, при котором в персидских киржимах не будет более потребности. Об уничтожении же трех больших судов он сообщил их владельцам и требовал прекращения их плавания по Каспийскому морю[706].
Уничтожения плавания персидских судов легко было достигнуть мирным путем: персияне покупали якоря только на наших судах, поэтому, воспретив нашим судовщикам продавать с своих судов малые якоря, мы лишали персиян возможности плавать по Каспийскому морю[707].
К этой мере и прибегнул князь Цицианов, предполагая давать позволение на покупку якорей тем из ханов, которые окажутся наиболее преданными России[708].
То же самое господство на море было причиною того, что русское правительство согласилось на принятие под свое покровительство туркменского народа абдальского поколения, обитавшего на восточном берегу Каспийского моря. Поколение это занимало пространство мест Огри, Менгли-Хиджа, Курбан и Дали. Народ этот занимался преимущественно торговлею и хлебопашеством, обитал около берега моря, был добродушен, верен и потому надежен в сношениях. В 1803 году посланные от туркмен прибыли в Санкт-Петербург с просьбою: 1) принять их в подданство России; 2) построить для защиты их от киргиз-кайсаков крепость при Мангишляке, в обеспечение их караванов; и 3) предоставить им некоторые льготы в ловле тюленей. Петербургский кабинет с большим участием принял желание туркмен, надеясь при посредстве их расширить торговлю с Бухарою и Хивою. Просьба их была передана на усмотрение князя Цицианова с поручением удовлетворить, по возможности, желание туркменского народа. Впоследствии оказалось, что главнейшие представители этого народа вовсе не желали такого тесного сближения с Россиею, что послы, бывшие в Петербурге, были в неуважении у своего народа и что туркмены не оказывали им ни малейших знаков почтения. Отправленный князем Цициановым поручик Лошкарев, для обзора восточного берега Каспийского моря и приискания места для постройки укрепления, встречал повсюду затруднения. Несогласие туркмен допустить его до осмотра берегов было причиною того, что он решился приступить к этому не прежде, как в его руках было четыре человека аманатов. Осмотрев берег, Лошкарев нашел, что местом, удобным для построения крепости, был не Мангишляк, а урочище Гедик, выдавшееся версты на две в море и положением своим образовавшее залив, называемый Тюк-Караганским.
Идея построения здесь крепости была отложена до времени, пока туркмены сами не будут ходатайствовать об этом, а до того времени правительство решилось поддерживать только сношения с народом, могущим быть нам полезным при неприязненных действиях против персиян, которых туркмены ненавидели[709].
Астраханская торговля с ханствами, лежащими по берегам Каспийского моря, подвергалась большим опасностям от множества отмелей, породных камней и неискусства штурманов. Суда, брошенные на мель, были всегда ограбляемы прибрежными жителями. Для отвращения этого зла, по представлению князя Цицианова, высочайше утверждено было в Астрахани штурманское училище, имевшее целью выпускать штурманов на купеческие суда.
Так, среди беспрерывных войн, князь Павел Дмитриевич старался употребить все средства к тому, чтобы развить в вверенном ему крае промышленность, обеспечить и дать новое направление торговли.
Приискивая способы к развитию народной промышленности и благосостояния, он старался увеличить класс производителей и облегчить их в повинностях. Кроме поселения в Грузии нескольких тысяч выходцев из соседних владений, он обратил внимание на городские сословия, увеличившиеся безмерно от накопления в городах множества поселян и землевладельцев.
До вступления в Грузию русских земледельцы укрывались от лезгин в города и, будучи удалены от земледелия, не имея у себя никакой собственности, принимались за мелочную торговлю, до такой степени незначительную, что у большей части из них не было товара и на пять рублей[710]. Чтобы обратить этих тунеядцев к хлебопашеству, усиление которого необходимо было для продовольствия беспрерывно прибывавших в Грузию войск, чтобы обеспечить продовольствие городов и наконец привести их в устройство, князь Цицианов приказал комендантам объявить жившим в городах крестьянам, чтобы они в продолжение двух месяцев непременно переселились в те деревни, из которых вышли. Капитан-исправники должны были переписать всех торгующих в городах, за исключением крестьян, с показанием, кто на какую сумму торгует, и объявить помещикам, чтобы они взяли из городов своих крестьян в продолжение того же срока. Во всех городах назначить два раза в неделю торговые дни для привоза съестных припасов и товаров. Наблюдать, чтоб не было перекупщиков, и комендантам без личного осмотра не позволять исправлять ветхие и возводить новые строения, «а стараться прямить и расширять улицы».
Заботясь об усилении и развитии в народе хлебопашества, как единственного средства продовольствовать войска, потому что привоз из других мест был крайне затруднителен, князь Цицианов недостаток в провианте считал опаснее нашествия неприятельского. До его вступления в звание главноуправляющего опасались ввести в Грузию более трех полков, собственно по затруднительности продовольствия войск. Князь Цицианов, вступив в управление краем, различными мерами успел обеспечить местным хлебом продовольствие восьми полков, что составляло ежегодного расхода 66 000 четвертей разного хлеба. Несмотря, однако же, на то, все-таки необходимо было перевозить муку из Карталинии в Елисаветполь, Тифлис и Памбаки. Для этого приходилось ежегодно употреблять значительное количество арб, которым хотя и платились прогоны по 4 коп. за версту, но поселяне с ропотом исполняли эту повинность. Притом от этого происходило то важное зло, что тысячи рук и рабочий скот отрывались от земледелия, когда оно составляло такую важность и было особым попечением главнокомандующего. Князь Цицианов, изыскивая способы и средства к избавлению поселян от столь тягостной для них подводной повинности и казны от больших расходов, представил проект об устройстве подвижного магазина на следующем основании.
Казахские татары обязаны были ставить для перевозки по 1000 волов, а прочих дистанций: Борчалинской, Демурчасальской и Памбакской – по 600, что составляло 400 арб для подъема 2000 четвертей муки. Полагали предложить этим же татарам (на что они уже и были согласны) раз навсегда отдать в казну означенное число скота с прибавкою ежегодно в ремонт одной десятой части. Затем построить 400 арб, и таким образом мог составиться подвижной магазин без чувствительных издержек для казны. При этом встречалось только затруднение в отыскании 400 погонщиков, которых ни под каким видом нельзя было набрать из туземцев, во-первых, потому, что при таком наборе слишком много людей отрывалось от сохи и сельских занятий, а во-вторых, и потому, что татары не умели управлять волами, перевозили все на вьюках, доставляли медленно, беспорядочно и, наконец, будучи неспособны к точному исполнению приказаний, весьма часто ослушивались