Министр наш должен был заботиться о распространении православной нашей церкви, о просвещении грузинского народа и об уничтожении в правлении страны лютости, разврата и безначалия, существовавших между персидскими и другими азиатскими владетелями. При содействии наших офицеров отправляемого в Грузию егерского полка стараться завести регулярное грузинское войско, могущее противостоять, в случае нужды, «необузданным и многочисленным толпам персидским», и не упускать из вида благосостояния наших войск и подданных, находившихся, по разным случаям, в Грузии.
Собственное поведение посланника и всей его миссии должно было клониться к приобретению доверенности и любви грузинского народа и к доказательству расположения к нему русского императора.
Получив инструкцию и кредитивную грамоту, Коваленский принял, для доставления в Грузию, знаки царской инвеституры, орден Св. апостола Андрея, орден Св. Екатерины, назначенный царице Марии, и орден Св. Анны – царевичу Давиду, и другие подарки[506].
С отправлением в Грузию наших войск являлся вопрос о том, в какой зависимости и отношениях к царю они должны находиться? Может ли Георгий употреблять их по своему произволу и нуждам, или он должен сноситься предварительно с Коваленским? Если разрешено будет Георгию употреблять наши войска по своему усмотрению, то как далеко простирается это разрешение? И наконец, что делать нашим войскам в случае вторжения персиян в Грузию?
«На сие министерство сообщает, что войско российское посылается в Грузию единственно для показания, что царь состоит под высоким покровительством Российской империи; что число оного само по себе, конечно, недостаточно противостать персиянам, в случае нападения их на Грузию, но когда грузины со своей стороны сделают усилия, то и достаточно быть может. В рассуждении же ожидаемого вторичного нашествия на Грузию, министр, смотря по обстоятельствам, обязан донести о том его величеству государю императору, без соизволения коего войско отнюдь не долженствует выступать из пределов Грузии».
Глава 12
Прибытие Коваленского и Лазарева с полком в Тифлис. Встреча полка и народное к нему расположение. Торжественный прием нашего министра. Поднесение Георгию знаков царской инвеституры. Присяга царя. Иллюминация Тифлиса. Неудовольствия, возникшие между Лазаревым и Коваленским. Отправление посольства в Санкт-Петербург. Слабость страны и несогласия в царском семействе. Удаление царевича Александра в Персию. Намерение царицы Дарьи оставить Тифлис. Письмо царицы к императору Павлу
В мае 1799 года статский советник Коваленский выехал из Санкт-Петербурга и в конце июля приехал на Кавказскую линию, в станицу Наур, где находился инспектор кавказской дивизии, генерал-лейтенант Кнорринг, назначенный вместо князя Уракова в марте 1799 года.
Значительная прибыль воды в Тереке остановила на время дальнейшее следование Коваленского. Из Наура он сообщил Георгию о своем прибытии на Кавказскую линию и просил царя содействовать как его переезду через горы, так и движению егерского полка, назначенного в Грузию. Кнорринг, имея приказание государя только приготовить полк к выступлению в Тифлис, по приезде Коваленского в Наур просил императора Павла о дозволении отправить полк в Грузию и разъяснить ему, на чьем содержании должны находиться войска во все время пребывания в Тифлисе и вообще в Грузии; откуда требовать деньги как на поход полка, так и на необходимое исправление для него дороги. Командующий линиею просил в то же время и царя Георгия об исправлении дороги от Казбека до Тифлиса и о заготовлении для войск провианта[507].
«Повелеваю вам, – писал император Павел в ответ Кноррингу, – объявить именем моим царю Георгию Ираклиевичу, что покуда он не исправит дороги, по которой должен следовать егерский Лазарева полк в Грузию, до тех пор оный полк туда не пойдет, а хотя уже там и будет, но если от небрежения дорога опять начнет портиться, то тот же час полк из Грузии выведен будет. Если вами уже несколько издержано на починку дороги, то повелеваю вам ту сумму вытребовать от царя Георгия Ираклиевича. Касательно же содержания и провианта Лазарева полка в Грузии, то оное все остается на нашем попечении. Коль же скоро дорогу исправят и время будет способно для следования через горы, то немедля предпишите генерал-майору Лазареву идти со вверенным ему полком…»
По уведомлению Кнорринга о распоряжении императора Павла относительно отправления русских войск в Грузию, Георгий стал деятельно исправлять дорогу, которая и была готова к 12 октября, по всему пути от Тифлиса до Моздока.
13-го числа Лазарев получил приказание начать с 20-го числа переправу через реку Терек и, переправившись, следовать в Тифлис. С полком отправлен был квартирмейстерской части поручик Чуйко, на обязанность которого возложено «составить чертеж дороги с ситуациею и план Тифлиса с близлежащими местами». По прибытии в Тифлис Лазарев должен был отдавать царю Георгию всю военную почесть, какая отдается по уставу императору, и содержать у него караул на таком же основании.
Вместе с полком выехал в Грузию и Коваленский.
На пути от Моздока до Тифлиса войска встретили много затруднений, в особенности при движении в горах. Застигнутые в Кайшауре снегом и стужею, войска должны были останавливаться или для исправлений обоза, или выжидать окончания метели. Провианта было заготовлено весьма недостаточно. В Казбеке полк нашел 60 пудов заплесневевших сухарей, а в Кайшауре только 16 пудов.
Царевич Вахтанг оказал в этом случае самое деятельное содействие движению полка. По требованию Лазарева он доставил ему чуреков на 13 вьючных лошадях. За два перехода до границы Грузии царевич прислал 80 пар волов и устроил почти до самого Тифлиса станции, на которых выставил до 50 лошадей.
Несмотря на затруднительность похода, потерь в войсках не было, кроме одного унтер-офицера, смертельно раненного кистинцами, и одного офицера, умершего в дороге от болезни.
После тридцатишестидневного перехода отряд прибыл в Тифлис, в котором находился уже и Коваленский, приехавший туда восемнадцатью днями ранее прибытия полка.
26 ноября, за три версты от города, царь Георгий выехал на встречу наших войск, в сопровождении наследника, царевичей и других знатных особ, как светских, так и духовных, находившихся в Тифлисе. Более 10 000 народа спешило за город посмотреть на вступление русских войск. Все крыши домов Тифлиса, имевшего вид амфитеатра, наполнены были женщинами, которые, по однообразной белой одежде и под роскошным голубым небом, освещенным солнцем, представляли поэтический вид рассеянного по городу лагеря.
Стрельба из орудий, колокольный звон по всем церквам возвещали народу грузинскому о наступившем торжестве. Движение народа, радостные его восклицания завершали трогательную картину братского приема и искренней к нам преданности.
Сопровождаемый меликом, за которым следовал царь со свитою, полк вступил в город и тотчас же был снабжен, по мере возможности, всем необходимым. Лазарет для полка, доносил Коваленский, отведен «изрядный с каминами», вычищен, снабжен соломою, и заказаны кровати для больных. Дров и свеч отпускалось первое время достаточно. На устройство в ротах печей Георгий приказал брать кирпич из прежнего своего дворца и снабдить каждую печь квашнею. На другой день по приходе полка царь прислал нижним чинам 600 литров (более 150 ведер) виноградного вина (чихиря) и 80 балыков. Офицерам отведены квартиры лучшие в городе. Чтобы подать пример своим вельможам, царь предлагал каждому из штаб-офицеров свое собственное жилище, от которого те, впрочем, отказались.
Для продовольствия полка в Грузии был сделан запас провианта на один месяц вперед. Царь объявил затем, что, согласно воле императора Павла, войска должны сами заботиться о покупке провианта. Коваленский просил, чтобы грузинское правительство распорядилось заготовлением провианта в достаточном количестве и чтобы цены на него были «штатные». Георгий отвечал, что в эти распоряжения он вмешиваться не должен, хотя и готов оказать свое содействие в том, чтобы войска не терпели недостатка. Царь обещал принять меры, чтобы вообще не возвышались цены на все жизненные потребности и припасы.
С приходом нашего полка начались церемонии и празднества в Тифлисе…
5 декабря, в аудиенц-зале царя Грузии, устроены были балдахин и место для помещения трона, знаков царской инвеституры, орденов и прочих подарков, присланных Георгию императором Павлом. Когда все было приготовлено, Георгий отправил к Коваленскому со своей конюшни лошадей и чиновника со свитою, для сопровождения нашего министра на приемную публичную аудиенцию к царю.
Торжественная процессия из дома Коваленского следовала во дворец в таком порядке.
Впереди всех ехал верхом полицеймейстер Тифлиса, а за ним полицейские нижние чины шли пешком по два в ряд.
Один чиновник царский и один свиты Коваленского верхом; последний правее первого.
Пешие русские чиновники несли на блюдах: платье, присланное царице Марии Георгиевне, с бриллиантовым букетом; трон и кресла; саблю царскую, порфиру, скипетр, корону, ордена: Св. Анны, Св. Екатерины и Св. апостола Андрея Первозванного; штандарт, несомый одним из обер-офицеров, по сторонам которого шли два русских ассистента, и затем высочайшая грамота, которою Георгий утверждался на грузинском престоле. Шествие замыкалось двумя чиновниками, ехавшими верхом: одним царским, другим – русским, и за ними несколькими полицейскими чинами, шедшими пешком.
На дворцовом крыльце регалии были встречены секретарем нашего посольства, внесены в особую комнату, поставлены по своим местам и закрыты.
Девять выстрелов из орудий тифлисской крепости дали знать народу, что началось парадное шествие министра во дворец.
Главный царский церемониймейстер отправился тогда за Коваленским, впереди которого шли музыканты и ехали верхом по порядку: два тифлисских градоначальника со свитою; главный церемониймейстер царский, со свитою; чиновник нашего посольства; шли десять пеших служителей Коваленского, в богатой ливрее, по два в ряд.